Элен бросила быстрый взгляд в сторону Чжана, но тот оставался невозмутимым, и она продолжила:

— Наконец мне вроде улыбнулась удача. Один пруви сказал, что слышал о каком-то чудаке-ученом, который просил помочь ему попасть в иную Вселенную. И что вроде бы кто-то вызвался это сделать. Но все это приключилось, по его словам, вовсе не на Гее, а на Кроне. Конечно, я отправилась туда. Там мне тоже пришлось долго унижаться, приставая к незнакомым людям и сверхнатуралам и в сотый раз рассказывая свою историю. Я уже начала думать, что у меня ничего не выйдет и придется возвращаться домой, как вдруг очередной супи, которому я рассказала о чудаке-ученом и другой Вселенной, заявил, что видел этого ученого и его проводника. Что якобы исследователя действительно доставили в иную Вселенную и он там сейчас и находится в добром здравии.

Можете представить, как я обрадовалась! Я готова была кинуться ему на шею. Я спросила, как его зовут. Оказалось, его звали Леон.

Мне осталось рассказать немногое. Леон заявил, что готов доставить меня к отцу, но по каким-то причинам мы не можем отправиться туда прямо с Крона, а должны встретиться в другом месте. Этим местом оказался Пеласг — крошечная безлюдная планета в системе Арктура. В назначенное время в мой корабль вошли два сверхнатурала. Один из них был Леон, второй был, кажется, старше его — хотя у супи трудно определить возраст. Помню, он все шутил и сыпал цитатами из древних авторов — такой был эрудированный.

У нас состоялся странный разговор. Меня попросили вновь рассказать историю моих поисков — для этого второго супи, имя которого я так и не узнала. Он выслушал и сказал, обращаясь к Леону: «Прекрасный выбор, Норвик, поздравляю. Из этой куколки вырастет не то что бабочка, а целый ястреб». На что Леон возразил: «Пока что это не куколка, а еще личинка». Мне этот разговор не понравился: речь шла вроде обо мне, но как о неодушевленном существе и при чем здесь куколки и личинки?

Однако ничего спрашивать я не стала. Этот второй супи ушел, а Леон сел за штурвал, мне велел лечь в гравитационное кресло и заявил, что проснусь я уже в ином мире.

Я действительно проснулась в ином мире, но не во Вселенной, состоящей из темной материи, а на Сирене, в этом проклятом подземелье, под взглядом этого ужасного симбика. Я стала рабыней Леона Норвика и оставалась ею до той минуты, пока не появились вы.

Теперь вы понимаете, почему я так хочу отправиться с вами? Сейчас я убеждена, что отец, как и я, угодил в ловушку и медленно умирает в какой-нибудь вонючей радиоактивной дыре. А что, если там же находится и та девушка, которую вы ищете? Но даже если это не так, все равно: следовать за вами — это единственный способ получить хоть какую-то информацию и при этом самой снова не попасть к ним в лапы. Я умоляю: возьмите меня! Я умею управлять кораблями разных типов, прокладывать курс, легко переношу перегрузки и вообще не буду вам обузой. Ну пожалуйста!

Девушка замолчала и теперь в ожидании ответа, не отрываясь, глядела на Питера Мельника. А он хмуро уставился в пол, не зная, что ему делать: отказать ей язык не поворачивался, а согласиться — значило вызвать новые колкие замечания Чжана. Но дело было не в колкостях: что, если сверхнатурал, разочарованный его мягкостью, изменит свое решение и вернется на Гекату?

Впрочем, долго размышлять ему не пришлось: Элен Солана приняла решение за него. Когда молчание затянулось, она воскликнула:

— Ну вот и отлично! Я знала, что вы мне не откажете! Значит, теперь я — член вашей команды. Какие будут приказания, капитан?

Мельник сжался, ожидая резкой реплики Чжана Ванли. Однако супи лишь спросил на родном языке:

— Ты действительно принял такое решение?

— Прости, я не могу ей отказать, — ответил Мельник.

— Что ж, — сказал Чжан, переходя на спейс-инглиш, — тогда у нас снова осталась одна проблема: что делать дальше?

— Ну я думаю, надо провести с людьми еще один сеанс лечения, потом ввести в вычислитель курс на Арес и…

— Это понятно, — прервал его Чжан. — Я о другом: что будем делать мы? Выбор невелик: или мы продолжаем перебирать вожаков, пока не попадем на нужного, или ищем след пропавшего корабля, на котором был курьер. Что ты выбираешь?

— Я бы хотел услышать твое мнение, — сказал разведчик.

— Хорошо, я скажу. После ее рассказа у меня появилась догадка, кто мог быть партнером Норвика. Среди нас мало шутников — парочка, не больше. А шутя цитировать древних авторов может только один — Хищный Дэвид, или просто Хищник.

— Ты говоришь о Рискине? — спросил Мельник. — Но посредник на Аресе говорил мне, что он занимается легальным бизнесом и пиратствует от случая к случаю.

— Да, Хищник стал богачом, ему принадлежат несколько рудников, — подтвердил Чжан. — У него есть даже собственный офис на Кроне. Так что тут есть нестыковка. Но я уже говорил: под ее описание, — супи упорно не называл девушку по имени, — подходит лишь он один. Но это знание нам ничего не дает. В офисе он никогда не появляется, и где живет, даже я не знаю. Можно было бы, конечно, назначить ему встречу и вступить в переговоры, но это не наш путь. Мы уступаем противнику в силе, поэтому должны знать о нем все, а он о нас — ничего. Можно было бы также собрать сведения о Хищнике и попробовать его выследить, но это потребует времени, которого у нас нет. Поэтому я вижу только один способ: вернуться в то место, где ты потерял след их корабля, и поискать, куда он делся. Но вначале надо встретиться с одним ученым, большим чудаком — я тебе о нем уже рассказывал. У него есть собственная теория происхождения Коридоров, и он собирает все сведения о кораблях, которые исчезают неизвестно куда, а потом откуда-то появляются. Возможно, он нам поможет. Он живет на Немезиде.

— Что ж, значит, отправимся на Немезиду, — согласился Мельник.

— Да, только сначала надо поговорить с ней, — сказал Чжан.

— Разве мы уже не поговорили? — удивился разведчик.

— Мы говорили не о том, — сказал Чжан. — У меня есть вопросы.

И, впервые повернувшись к Элен, он спросил:

— Скажи, зачем Норвик держал тебя на базе? Что он хотел?

— Не знаю, — призналась девушка. — Я сама думала об этом все время, но так и не поняла. Я ведь еще почему согласилась лететь на этот Пеласг? Я как рассуждала: он знает, кто я, знает, что выкуп за меня платить некому; кроме того, он супи, значит, как женщина, я его не интересую; можно, конечно, продать меня в какое-нибудь заведение, но на такие мелочи супи размениваться не станет. Значит, опасаться нечего. Вот и полетела…

— А что он говорил?

— Ничего он не говорил! Ничего не говорил, ничего не объяснял. Я много раз спрашивала, зачем он меня держит, но он лишь усмехался и говорил что-то вроде «потом поймешь».

— Скажи, тебя обследовали? Вводили что-нибудь? Какие-нибудь инъекции? Переливание крови?

— Да, вот это было. У меня брали кучу анализов, словно собирались лечить. Потом стали колоть. Был один курс, очень болезненный, после этих уколов у меня сводило мускулы, все тело ломило, я не могла спать. Это продолжалось неделю, не меньше. Потом кололи что-то другое, от чего я, наоборот, спала как сурок. И кровь переливали, верно. Я спрашивала, зачем, но помощники Норвика помалкивали. Лишь однажды он сам сказал со смехом: «Личинка хочет знать… Ничего, скоро поймешь». Но что это означало, я не знаю.

— Зато я знаю, — сказал Чжан Ванли. — Я подумал об этом, еще когда ты вошла в рубку. Все остальные спят вповалку, лишь одна ты на ногах. Тебе самой это не показалось странным?

— Ну… — пожала плечами девушка. — Я всегда была крепкой, и… Наверно, я лучше все перенесла…

— Конечно, надо будет на всякий случай провести анализ крови, — задумчиво произнес Чжан. — Но я и сейчас могу сказать, что он покажет. Тебе ввели наностимуляторы, и в твоем организме идет полное изменение всех процессов. Ты когда в последний раз ела?

— Вчера… нет, два дня назад мне давали лепешку. В последнее время меня только ими и кормили.