Стыд боролся в нём со страхом потерять работу, и последний побеждал. Лучше подставить эту глупую задиристую девчонку, которая всё равно отделается небольшим штрафом, чем устраивать хозяину неприятности с королевским семейством.

— Да… — промямлил он. — Девочка была… несколько э-э-э… импульсивна.

— Вы подтверждаете, что она напала на него без каких-либо веских на то причин?

— Ну да…

— А я подтверждаю другое! — вмешалась Люси. — Я была тут с самого начала и видела, как…

— Ваши показания не в счёт, — перебил капитан. — Вы близкая подруга правонарушительницы, и ваши показания могут быть необъективными.

— Вот как! — вскинулась Люси. — А показания лакея, который заискивает перед принцем, значит, можно считать объективными?

— Не беспокойтесь, леди, — досадливо поморщился полицейский. — Мы допросим и других свидетелей. Народу вокруг достаточно.

Зевак действительно было достаточно, но едва дело дошло до дачи показаний, как собравшаяся у ограждения толпа быстро поредела. Игроки, которые наблюдали за происходящим с соседних турнирных площадок, пожимали плечами — дескать, видели не всё и ничего толком не поняли.

«Вот трусы! — злилась Илана. — Всё они видели и всё прекрасно поняли. Можно подумать, их повесят, если они правду скажут!»

Только один из игроков — в костюме фехтовальщика — явно не спешил убраться подальше. Он стоял, небрежно облокотившись на ограду между площадками и как будто дожидался, когда полицейские с ним заговорят. Илана узнала его, едва он снял чёрную полумаску. Это был Томас Гилленсхааль — тот самый молодой Рыцарь Круглого Стола, который подарил ей алмазный цветок.

— Конечно, я всё видел, офицер, — сказал он. — И с удовольствием дам показания.

Томас легко перемахнул через ограждение и подошёл к Илане.

— Я собирался вмешаться, когда эта горилла пыталась стащить вас с лошади, но тут появилась полиция. А до этого вы и сами прекрасно справлялись с ситуацией. Вы великолепны не только на сцене, но и на турнирной площадке. Моё искреннее восхищение, леди.

Склонившись в изящном поклоне, молодой рыцарь поцеловал смущённой Илане руку.

— Может, перейдём к делу, сэр? — нахмурился капитан.

— О, разумеется, — улыбнулся Томас. — Включайте свой логотон и задавайте вопросы… Кстати, мой противник тоже всё видел. Это сэр Джон Айвелло. Он ушёл переодеваться, но если вам нужны и его показания…

— Да в общем-то нет, сэр. Если вы даёте слово рыцаря, что ваши показания правдивы, второй свидетель не обязателен.

— Естественно, я даю слово рыцаря. И его высочество тоже должен поклясться, что говорит правду. Любой мужчина должен отвечать за свои слова и за свои поступки. Тем более рыцарь.

Красный от стыда и злости принц кивнул и насупился ещё больше.

— Не угодно ли офицеру и благородным господам пройти в помещение? — спросил распорядитель. — Вокруг слишком много любопытных. Думаю, в кабинете господина Кроули вам будет удобно. Ключ у меня есть, и я уверен, что хозяин не стал бы возражать.

Не успели все участники событий разместиться в кабинете господина Кроули, как прямо на турнирной площадке приземлился серебристый антиграв с королевским гербом на дверце. Илану поразила скорость, с какой последние новости долетают до дворца авалонского правителя.

Артур XXI явился вместе со своей супругой, тут же устремившей на Илану испепеляющий взор. Точно таким же взглядом она одарила и Томаса Гилленсхааля — после того, как тот дал показания.

— Твоя семья всегда служила королевскому двору верой и правдой!

— Она и сейчас это делает, ваше величество, — сказал Томас, почтительно склонившись перед королевой. — Настоящий рыцарь не имеет права давать ложные показания. Где нет правды, нет и веры. Принцу лучше понять это сейчас, чем тогда, когда подданные перестанут ему доверять, а это непременно случится, если он не сумеет совладать со своим нравом.

— Ваше высочество, — обратился он к принцу. — Я не знаю ни одного рыцаря, который бы всегда одерживал победы. Поражения неизбежны и многому нас учат. Проиграв бой, рыцарь не винит ни своего коня, ни своего соперника. И уж тем более не судится с ним. Он извлекает из поражения урок и продолжает совершенствоваться в боевых искусствах.

— Судебные разбирательства нам уж точно ни к чему, — кивнул король. — Лучше уладить всё это миром.

— Если юная леди согласится, — осторожно сказал капитан. — Она намерена подать на принца в суд за жестокое обращение с лошадью, а показания сэра Томаса подтверждают, что основания для этого есть…

— А кто ответит за тяжёлое увечье, которое получил из-за неё наш лучший телохранитель? — гневно вопросила королева. — Врачи не ручаются за его жизнь.

«Не хватало мне ещё одного трупа, — похолодела Илана. — «Где ты, там вечно что-нибудь случается…»

— Ваше величество, любой суд признает, что это была самозащита, — обратился к королеве Томас. — Особенно если учесть, что Линда Сноу и бедняга Джефф в совершенно разных весовых категориях. Присяжные и весь город будут потом веселиться над тем, что девчонка поколотила не только принца, но и его телохранителей.

— Да что уж говорить, — махнул рукой король. — Не нужны нам эти тяжбы и скандалы. Если ветеринар признает, что лошадь пострадала и нуждается в лечении, я это лечение оплачу, и дело с концом. Надеюсь, вы не возражаете, юная леди?

Илана не сразу сообразила, что король обращается к ней. Она вдруг вспомнила ту ярость, которая овладела ею в пылу стычки с телохранителем. Будь у неё тогда в руке меч, она бы, наверное, его убила. Возможно, она и так его убила. «Где ты, там вечно что-нибудь случается…»

— Да, конечно, ваше величество, — спохватилась она, поймав на себе несколько недоумённо-укоризненных взглядов. — У меня тоже нет ни малейшего желания судиться и доставлять кому-то неприятности. Мне очень жаль, что тот человек пострадал.

Илану и Артура заставили подписать бумаги, что они не имеют друг к другу никаких претензий, после чего королевское семейство отбыло на своём антиграве, а Томас Гилленсхааль, у которого тоже был личный автолёт, любезно предложил Илане подбросить их с Люси до гостиницы.

— Я вам очень благодарна, сэр Томас, — сказала Илана, когда он высадил их у ворот гостиницы. — Надеюсь, эта история не осложнит ваши отношения с королевским двором?

— У моей семьи всегда были сложные отношения с королевским двором, — рассмеялся рыцарь. — Мы может себе это позволить. А вот вам советую быть осторожней. Помните — я всегда к вашим услугам. И пожалуйста, окажите мне небольшую любезность.

— Какую? — спросила Илана, стараясь не выдать охватившего её смятения.

— Обращайтесь ко мне просто Томас. Надеюсь, вы пригласите меня на премьеру своего нового балета?

— Конечно, сэ… Томас.

— Это означает, что ты должна прислать ему личное приглашение, — пояснила Люси, когда молодой рыцарь, откланявшись, направился к своему автолёту. — На открытке. Я тебе напомню, если забудешь.

— Если эта премьера вообще состоится, — пробормотала Илана.

К счастью, скандал на турнирной площадке не сказался на постановке нового балета — несмотря на то, что полиции потом целую неделю пришлось воевать с шутниками, которые наводнили город голографическими картинками, изображающими стычку принца и его охранников с тоненькой девочкой-балериной. Семья правителя сделала всё, чтобы поскорей эту историю замять, а если бы королевский гнев обратился на труппу Гейла, страсти вокруг инцидента в Каледонском Лесу разгорелись бы с новой силой.

Илана благодарила Бога за то, что охранник принца выжил и, судя по информации, которая до неё доносилась, быстро поправляется. Лошадь тоже вылечили. Проснувшись однажды утром и как всегда подойдя к окну, Илана увидела её мирно пасущейся в саду отеля в обществе маленьких золотистых ланей.

Во время завтрака портье принёс Илане открытку с голографическим единорогом. На обратной стороне было написано:

«Аргента — замечательная породистая лошадь, которую не стыдно подарить и прекрасной даме, и доблестному рыцарю, а Вы соединяете в себе достоинства обоих. Лошади — существа благодарные, так что Аргента будет Вашим преданным другом. Таковым же является и нижеподписавшийся