— Она надеется найти там манускрипт, в котором изложена тайна философского камня, — шутил Джереми. — Или рецепт какого-нибудь знаменитого, но пока неизвестного нам алхимика, как получить из тухлых яиц золото.

Джереми Лойс решил присоединиться к экспедиции археологов, которая отправлялась на астероид Кабир-1, движущийся по внешней орбите планеты Пандора. Там обнаружили остатки какого-то древнего поселения, и теперь все историки Федерации жили надеждой, что наконец-то найдены следы исчезнувшей расы пелланов.

Таня Коэн собиралась поехать с Джереми, но в последний момент передумала. Ей предложили принять участие в межгалактической миссии «Деятели культуры за мир во Вселенной». Миссия представляла собой что-то вроде гастролей по разным планетам Федерации, преимущественно малоразвитым, где музыканты, художники и поэты проводили акции с целью пропаганды идей всеобщего равенства и братства. Таню привлекали и возможность выступить со своими стихами, и возможность пообщаться с представителями других рас, в том числе негуманоидных.

— Я думаю, поэзия есть в любой культуре, — говорила она. — Просто средства выражения разные. Но при желании разумные существа всегда могут понять друг друга. У нас тут, к сожалению, усиливается совсем другая тенденция, и это пугает всё больше и больше.

Ганс неожиданно получил приглашение от какого-то дальнего родственника с планеты Амена, который в прошлом году потерял единственного сына и, похоже, чувствовал себя очень одиноко. Он жил в Агрантоне — столице Кинии — довольно процветающего государства на юге планеты. Ганс уже перевёлся в аргантонский университет. Родственник подыскал ему место нештатного переводчика в каком-то издательстве, но при этом весьма прозрачно намекнул, что в случае чего поможет оплатить учёбу. Образование в Кинийской Республике стоило дорого.

— Какая тебе разница, где учиться и заниматься переводами? — спросила Таня.

— Да в общем-то никакой, — пожал плечами Ганс. — Просто хочется сменить обстановку. Ты же сама видишь, что тут становится совершенно невозможно.

Разговоры о событиях на Звёздной Площади и таинственном исчезновении дома на Трансильванской не утихали до Нового года. Причём исчезновение дома потрясло людей куда больше, чем летающие статуи и киоски — те, по крайней мере, не испарились.

Однажды, возвращаясь из школы, Илана увидела двух мальчишек лет шести, которые с любопытством заглядывали в яму, оставшуюся на месте «часовни».

— Ну и что там такого интересного? — спросила она.

— Вчера по телевизору сказали, что этот грешник, его ведьма-мать и их дьявольский кот вместе с домом провалились в преисподнюю, — серьёзно ответил один из малышей. — Мы вот смотрим, а эта яма… Она же совсем неглубокая. Как они могли провалиться?

— А вы думали, она до самого ада? Тогда бы оттуда выскакивали черти и бегали по улицам.

Малыши заулыбались.

— А куда он делся, этот художник?

— Он просто переехал в другое место.

— Вместе с домом?

— Бывает и такое, — усмехнулась Илана.

Когда мальчишки убежали, она долго стояла, оцепенело глядя в чёрную яму. Во время последней оттепели снег растаял, и место, где недавно стояла «часовня», напоминало огромную могилу. Илана вспомнила уютную, залитую мягким вечерним светом гостиную, запах масляных красок, кофе и табака, взрывы весёлого смеха… Люцифера, который, лёжа в углу потёртого кожаного дивана, насмешливо щурил свои лунные глаза. Наверное, он знал, когда это кончится. Стрелки волшебных часов сдвинулись, изменив жизнь многих. Илана чувствовала, что перемены только начались, и, возможно, следует быть готовой к новым потерям.

Включив перед сном телевизор, она захватила конец передачи «Досье».

— Уже больше года ведётся следствие по делу об убийстве священника Александра Абеля и поджоге верденской церкви. Полиция до сих пор не взяла след. И вот что интересно… Похоже, это вообще странное место, где исчезают всякие следы. По словам одного служителя закона, не пожелавшего назвать своё имя, недавно возле руин церкви совершенно бесследно пропали несколько человек. Их хотели задержать при попытке незаконной эмиграции. Они приземлились на автолёте возле разрушенного храма и внезапно исчезли. Не нашли даже их следов, хотя незадолго до этого выпал снег, а в таких случаях, сами понимаете, найти следы нетрудно. Беглецы словно ушли в другое пространство. Кто знает, может, это место — перекрёсток миров? Когда-то церковь, в которой служил Александр Абель, привлекала к себе множество паломников со всей Федерации, теперь на её руинах происходят странные вещи. Вопросов всё больше и больше, а ответов нет. Возможно, на некоторые вопросы смог бы ответить Александр Абель, но увы, он уже ничего нам не скажет.

На экране появилось лицо мужчины лет пятидесяти с аккуратной бородкой и внимательными серыми глазами, при виде которого Илану бросило в холод. Она узнала этого человека. Теперь узнала. Она видела его в храме с волшебными часами, где открываются пути. И если для кого-то в этом сияющем храме открылся путь, искать его следы возле руин бесполезно.

Спустя пару дней яма на месте «часовни» едва угадывалась под ослепительно-белым ковром. В Гаммеле уже давно не было таких метелей. В течение ноября снег шёл почти каждый день и во время оттепелей не таял. По городу без конца ходили уборочные машины и грузовики, вывозившие его за пределы столицы. Поговаривали, что контейнеры с этим дьявольским нетающим снегом отправляют в космос.

— Представляете, прилетит такой подарочек на какую-нибудь планету, — сказала однажды с каким-то затаённым злорадством Ирма Кобель.

— Ну и прилетит, так что? — пожал плечами Марк Леман. — Он же не ядовитый. Просто если он будет так валить и не таять, то завалит весь город и окрестности. А то и весь Германар. Он уже, говорят, по всей стране идёт…

— Это ещё надо разобраться, ядовитый он или нет, — запальчиво возразила Ирма. — Может, это из него берутся снежные демоны, которые вселяются в детей. И дети начинают таять. Те, кто умирает от ледяной болезни, становятся призраками. Они витают повсюду и… делают так, что наш мир превращается в царство холода.

— Я и не знала, что у тебя такое больное воображение, — ехидно заметила Марго Аффенштайн.

— Моё воображение тут ни при чём! Это говорил один учёный. Он выступал в передаче «Факты и версии».

— Версии там явно преобладают над фактами, — засмеялся Марк. — Меньше смотри телевизор — крепче будешь спать.

Илана была полностью с этим согласна. Теперь по всем официальным каналам выступали «борцы за чистоту» и священники-ортодоксалы, которые с гневом и скорбью вещали о нависшем над страной проклятии. Виновниками этого проклятия объявлялись все, кто «сеет в обществе безнравственность и блудомыслие».

«Очередная охота на ведьм», — прокомментировал эти выступления журналист Виктор Леман. А Илана благодарила судьбу за то, что её друзья теперь далеко. По городу ходили тревожные слухи о ночных арестах. Добраться до Мартина Кейна Комитету контроля не удалось, но его активисты вполне могли направить свой охотничий азарт на ближайших друзей художника. Тем более что в последнее время тщательно проверяли всех, кто жил свободным заработком, то есть не состоял в штате какого-либо учреждения. Таких сейчас называли бомерами — людьми без определённого места работы. Заместитель министра по трудоустройству высказался о них вполне определённо.

— Тот, кто занимается непонятно чем и непонятно где, — заявил он, выступая по телевидению, — всегда представляет потенциальную угрозу для общества. Мы должны заботиться о безопасности наших граждан и знать, чем они занимаются. По-настоящему здоровое общество держит под контролем всё и всех.

Больше всего от этого контроля страдал шоу-бизнес. Когда Илана, так и не дождавшись звонка Вито, в конце ноября пришла в «Stella Polari», он сказал ей, что топ-студия в этом году работать не будет.