Что вспоминать? Плакать о чём?

Над головой — тёмная высь.

В сон уходя, тёплым плечом

Ближе ко мне ты примостись.

Мысли бегут быстро, как дым.

Где-то с небес валится гром.

Слышу, как в лад с сердцем твоим

Сердце моё бьёт под ребром.

Нас на часов шесть или семь

Запорошит сонной пургой.

И до утра где-то совсем

Мы на звезде бродим другой.

Может быть, там, в звёздной пыли,

Я, наконец, что-то пойму.

С правдой земли, с ложью земли

Сладить уму не моему.

Длинная жизнь! Сколько ночей,

Дней, вечеров, сумерек, зорь.

Лучше, мой друг, с ходом вещей

Ты на земле больше не спорь!

Я написал несколько книг,

Всё о себе, о прожитом,

Только пора мне напрямик

Честно сказать людям о том,

Что у меня важный пробел,

Что у меня крупный провал,

Что я на мир жадно смотрел,

А понимать — не понимал.

Мой взгляд, отделившись быстро

От моего зрачка,

Перелетает искрой

По проводам стиха.

Жизнь с её благодатью,

Как даровой матерьял,

Я на стихи растратил,

В рифмах порастерял.

Не каких-то глаголов виды,

Не лексические слои,

В этих строчках мои обиды,

Мои слёзы, жесты мои.

И в стихи я из сердца буду,

Пока я на земле стою,

Как в сообщающиеся сосуды,

Перекачивать кровь мою.

Воздух темнел на Владимирской горке,

Где-то внизу тарахтели моторки,

Месяц за веткой спускался в проём,

Заколыхалась листва ворохами.

Мы на скамейке сидели втроём,

Мы говорили друг с другом стихами.

Недалеко над днепровской водой

Кто-то запел о любви молодой.

А от тайги до британских морей

Тёмные вышки росли лагерей.

Если бы не было этого дня,

Если бы не было этого вечера, —

Значит — и не было в мире меня,

И обо мне разговаривать нечего.

В небе заката лежит поперечина,

В ней уже мало осталось огня.

Сам себе долю бродяжную выбери

И по окольным дорогам кружись.

Но и за четверть секунды до гибели

Помни, что чудом была твоя жизнь.

Каждому встречному дереву радуйся,

Кланяйся солнцу, приветствуй дожди.

И ничего, что ты прожил без адреса,

Только ответа на письма не жди.

Всё, во что верил, и всё, за что ратовал, —

Кажется, кануло в тёмный пролом.

Может быть, ангел почтовый припрятывал

Письма твои у себя под крылом?

Вслушайся в звёздную ночь одиночества

И ничего от людей не таи:

Ангелу, может, доставить захочется

По назначению письма твои.

Привыкали мы всякую ересь

Читать на страницах газет.

Твердят, с географией сверясь,

Что я эмигрантский поэт.

Я знаю — всё стерпит бумага,

Чем люди её нагрузят.

Но если я даже бродяга,

У книг моих есть адресат.

Пускай и ухабы и встряски —

Моё кочевое житьё,

Но разве должно быть в участке

Прописано слово моё?

Иль, может быть, критик циничный

Действительно способ нашёл

В стихи мои столб пограничный

Забить, как осиновый кол?

Художника судят по краскам,

Поэта — по блеску пера.

Меня называть эмигрантским

Поэтом? Какая мура!

Гурьбою по булыжной мостовой

Сухие листья гнались друг за другом,

Да из-за веток яблони кривой

Звезда глядела на меня с испугом.

А я припоминал за пядью пядь

Всю жизнь мою и славил Божью милость,

И мне хотелось людям рассказать

О том, что на земле со мной случилось.

И жизнь мою укладывал я в стих

С паденьями, со взлётами, с грехами,

Да у меня и не было других

Причин, чтоб разговаривать стихами.

Олень упал. Пробила шею пуля.

За деревом, его подкарауля,

Стояла смерть в дублёном кожухе,

В папахе старой и с ружьём в руке.

Олень хрипел и скрёб рогами пень,

И, умирая, вздрагивал олень.

Казалось, что он жаловался громко,

Казалось, что, собрав остаток сил,

Он Бунину рассказывал о том, как

Он красоту от смерти уносил,

Как жил в лесу, щипал кусты по скалам

И спал, укрывшись звёздным покрывалом.

И в тот же самый день в больнице где-то

Родился человек и стал кричать.

О нём уже заполнена анкета,

Указаны его отец и мать,

Какой в нём вес, глаза какого цвета,

Стоит на папке номер и печать.

В хранилище особого отдела

Заведено на человека дело.

И кажется, что в этой папке плотной

Весь человек упрятан как живой —

Он с метрикой, он с книжкою зачётной,

С дипломом он и с книжкой трудовой,

Он с паспортом и с воинским билетом,

Он на расправу справкам и анкетам

И бюрократам выдан с головой!

Там аккуратно сложен каждый листик,

Там человек измазан дёгтем лжи

И вывален в пуху характеристик!

И в сыске искушённые мужи

Там только ждут условленного знака,

Чтоб, шутку безобидную твою

Истолковав превратно и двояко,

Состряпать уголовную статью.

А мне бы жить и умереть оленем,

Над озером в заснеженном лесу,

Где каждый вяз могучим разветвленьем

Удерживает звёзды на весу.

Пускай всю жизнь облавы, и погони,

И ледяные ветры всех ночей,

Но только б не за проволокой в Зоне

Под отческим присмотром стукачей.