Я никогда бы не стал его другом, будь я знаком с ним. Это очень опасно – хорошо знать своих собственных друзей.

Я никуда не выезжаю без дневника. В поезде всегда надо иметь для чтения что-нибудь захватывающее.

Я ничего не желал бы менять в Англии, кроме погоды.

Я обычно говорю то, что у меня на уме. В наши дни это большая ошибка: тебя слишком часто понимают неправильно.

Я правил свое стихотворение полдня и вычеркнул одну запятую. Вечером я поставил ее опять.

Я согласен отнюдь не со всем, что я изложил в данном эссе. Со многим я решительно не согласен. Эссе просто развивает определенную художественную точку зрения, а в художественной критике позиция – все. Потому что в искусстве не существует универсальной правды. Правда в искусстве – это Правда, противоположность которой тоже истинна.

Я уложил все системы в одну фразу, и всю жизнь – в один афоризм.

Я умираю, как жил, – не по средствам.

Я хотел бы напомнить тем, кто насмехается над красотой как над чем-то непрактичным, что безобразная вещь – это просто плохо выполненная вещь. В красоте – божественная экономность, она дает нам только то, что нужно; уродство расточительно, оно изводит материал впустую, уродство как в костюме, так и во всем остальном – это всегда знак того, что кто-то был непрактичен.

Я человек женатый, а в том и состоит прелесть брака, что обеим сторонам неизбежно приходится изощряться во лжи.

Язык – не сын, а отец мысли.

Бессилие Господа бесконечно.

Бог часто исполняет наши желания, чтобы нас покарать.

Будущее укрыто даже от тех, кто его делает.

В конечном счете старые предрассудки менее пагубны, чем новые: обветшав, они сгладились и стали почти безвредны.

В любви мужчинам нужны формы и краски; мужчины требуют образов. А женщины – только ощущений. Они любят лучше, чем мы: они слепы. Будь у них глаза, как же можно было бы объяснить себе их выбор?

Во всяком благоустроенном государстве богатство – священная вещь, а в демократическом государстве оно единственная священная вещь.

Во мраке, нас окружающем, ученый стукается лбом об стену, тогда как невежда спокойно сидит посреди комнаты.

Все лучшие авторы исповедей, начиная с Августина, были людьми, которые все еще немного любили свои грехи.

Грубые заурядные умы выносят из чтения лишь бледное, незначительное удовольствие. Театр, напротив, изображает все, ничего не оставляя воображению: вот почему он вполне удовлетворяет большинство.

Демократия правит плохо, зато мало.

Добродетельные женщины стареют быстрее.

Если бы чудеса существовали, они перестали бы быть чудесами: чудо только потому чудо, что оно не происходит в действительности.

Женщина бывает искренней, когда не лжет без причины.

Женщина должна выбирать: с мужчиной, которого любят другие женщины, она никогда не будет спокойна; с мужчиной, которого не любят другие женщины, она никогда не будет счастлива.

Журналистика – религия современных обществ, и это прогресс. Пастыри не обязаны верить, паства – тоже.

Закон, воплощая в себе величественную идею равноправия, запрещает спать под мостом и красть хлеб одинаково всем людям – богатым так же, как и бедным.

Игра – это бог. У нее – свои почитатели и святые, любящие ее ради нее самой, а не ради того, что она обещает, обожающие ее в то время, как она наносит им удар. Если она слишком жестоко грабит их, они приписывают вину не ей, а себе.

– Я играл неудачно, – говорят они. Они каются, а не богохульствуют.

Ирония – последняя стадия разочарования.

Истинная любовь живет желанием и питается обманом. Истинно любят только то, чего не знают.

Каждый из нас со своей точки зрения – центр мироздания. Это всеобщая иллюзия. Ни один подметальщик улиц от нее не свободен. Она внушается ему его собственными глазами, взгляд которых, округляя небесный свод над его головой, помещает его самого как раз в самом центре неба и земли.

Лучше понять мало, чем понять плохо.

Мы называем скептиками тех, кому чужды наши иллюзии, не задаваясь даже вопросом, не имеют ли они каких-нибудь других.

Наука непогрешима, но ученые часто ошибаются.

Никому не давайте своих книг, иначе вы их уже не увидите. В моей библиотеке остались лишь те книги, которые я взял почитать у других.

Нужно многое прощать себе, чтобы научиться многое прощать другим.

Поэту, сенатору и сапожнику одинаково трудно признать, что не он – конечная цель мироздания и смысл всего сущего.

Принимая в соображение красоту Аспазии, Лаисы и Клеопатры, церковь причислила их к демонам, дамам преисподней. Какое торжество! Святая – и та не осталась бы к нему равнодушной.

Разумные доводы еще никого не убеждали.

Рано или поздно любопытство становится грехом; вот почему дьявол всегда на стороне ученых.

Реальность помогает нам с грехом пополам создавать кусочек идеала.

Ревность, являясь у мужчины слабостью, у женщины является силой и возбуждает ее предприимчивость. Она внушает женщине не столько ненависть, сколько смелость.

Робость – величайший грех против любви.