Ценность идеи не имеет ничего общего с искренностью ее глашатая.

Человек менее всего оказывается самим собой, говоря о собственной персоне. Позвольте ему надеть маску, и вы услышите от него истину.

Человек может поверить в невозможное, но никогда не поверит в неправдоподобное.

Человек, который может овладеть разговором за лондонским обедом, может овладеть всем миром. Будущее принадлежит денди.

Чем более искусство подражает эпохе, тем менее передает ее дух.

Чем меньше наказаний, тем меньше и преступлений.

Чем объективнее кажется нам произведение, тем оно на деле субъективнее. Быть может, Шекспир и вправду встречал на лондонских улицах Розенкранца и Гильденстерна или видел, как бранятся на площади слуги из враждующих семейств, однако Гамлет вышел из его души и Ромео был рожден его страстью.

Честолюбие – последнее прибежище неудачника.

Членам палаты общин сказать нечего, о чем они и говорят.

Что есть Истина? Если дело идет о религии, это не более чем известное мнение, которое сумело продолжаться веками.

Что такое циник? Человек, знающий всему цену, но не знающий ценности.

Чтобы быть естественным, необходимо уметь притворяться.

Чтобы вернуть свою молодость, я готов делать все – только не вставать рано, не заниматься гимнастикой и не быть полезным членом общества.

Чтобы завоевать мужчину, женщине достаточно разбудить самое дурное, что в нем есть.

Чтобы приобрести репутацию блестяще воспитанного человека, нужно с каждой женщиной говорить так, будто влюблен в нее, а с каждым мужчиной так, будто рядом с ним изнываешь от скуки.

Чтобы хоть отчасти понять самого себя, надо понять все о других.

Чувства людей гораздо интереснее их мыслей.

Чувствительная особа – это тот, кто непременно будет отдавливать другим мозоли, если сам от них страдает.

Чувство долга – это как раз то, что мы хотим видеть в других.

Чужие драмы всегда невыносимо банальны.

Эгоизм не в том, что человек живет как хочет, а в том, что он заставляет других жить по своим принципам.

Экзамены ровно ничего не значат. Если вы джентльмен, то знаете столько, сколько нужно, а если не джентльмен – то всякое знание вам только вредит.

Эстетика выше этики. Она принадлежит сфере более высокой духовности. В становлении личности даже обретенное ею чувство цвета важнее обретенного понимания добра и зла.

Эти папиросы с золотым ободком ужасно дороги. Я курю их только тогда, когда я по уши в долгу.

Этика искусства – в совершенном применении несовершенных средств.

Это не мое дело. Поэтому оно меня и интересует. Мои дела всегда нагоняют на меня тоску. Я предпочитаю чужие.

Это прямо чудовищно, как люди себя нынче ведут: за вашей спиной говорят о вас чистую правду.

Это ужасно тяжелая работа – ничего не делать.

Эхо часто прекраснее голоса, которое оно повто-ряет.

Юноша хочет хранить верность, да не хранит; старик и хотел бы изменить, да не может.

Я – единственный на свете человек, которого мне бы хотелось узнать получше.

Я всегда очень дружески отношусь к тем, до кого мне нет дела.

Я всегда считал и теперь считаю, что эгоизм – это альфа и омега современного искусства, но, чтобы быть эгоистом, надобно иметь эго. Отнюдь не всякому, кто громко кричит: «Я! Я!», позволено войти в Царство Искусства.

Я всегда так поступаю с добрыми советами: передаю их другим. Больше с ними нечего делать.

Я всегда удивляю сам себя. Это единственное, ради чего стоит жить.

Я глубоко сочувствую английским демократам, которые возмущаются так называемыми «пороками высших классов». Люди низшего класса инстинктивно понимают, что пьянство, глупость и безнравственность должны быть их привилегиями, и если кто-нибудь из нас страдает этими пороками, – он тем самым как бы узурпирует их права.

Я живу в постоянном страхе, что меня поймут правильно.

Я знал одного молодого человека, которого разорила пагубная привычка отвечать на все письма.

Я люблю говорить ни о чем. Это единственное, о чем я что-нибудь знаю.

Я люблю знать все о своих новых знакомых и ничего – о старых.

Я люблю мужчин с будущим и женщин – с прошлым.

Я люблю послушать, как злословят о других, но не обо мне, – последнее не имеет прелести новизны.

Я люблю сцену, на ней все гораздо правдивее, чем в жизни.

Я могу устоять против всего, кроме соблазна.

Я не верю ни единому слову из того, что вы мне говорите... или я вам.

Я не желаю знать, что говорят обо мне за моей спиной. Это слишком мне льстит.

Я не люблю принципов. Мне больше нравятся предрассудки.

Я не одобряю длительных помолвок. Это дает возможность узнать характер другой стороны, что, по-моему, не рекомендуется.

Я ненавижу драки, независимо от повода. Они всегда вульгарны и нередко доказательны.