Если бы эти старые стены могли говорить, какими бы они были занудами!

Есть много вредных привычек, жертва которых неспособна сказать «нет». Наиболее опасные из них кончаются электрическим стулом или женитьбой.

Есть несколько способов делить доходы семьи, и все они плохи.

Любой человек способен сделать любую работу, при условии, что за нее не нужно приниматься сейчас.

Мне потребовалось пятьдесят лет, чтобы понять, что у меня нет писательского таланта. Но тогда уже было поздно – к этому времени я успел стать знаменитым.

Мне столько всего надо сделать, что я ложусь спать.

Мое тонкое языковое чутье велело мне промолчать.

Мудрый человек думает раз, прежде чем два раза сказать.

Расскажи мне о своих фобиях, и я скажу тебе, чего ты боишься.

Ад нужен не для того, чтобы злые получили воздаяние, а для того, чтобы человек не был изнасилован добром и принудительно внедрен в рай.

Античная трагедия есть трагедия рока, христианская же трагедия есть трагедия свободы.

Бога отрицают или потому, что мир так плох, или потому, что мир так хорош.

Буддизм есть по-своему великое учение о спасении от мук и страдания без Спасителя.

Вежливость есть символически условное выражение уважения ко всякому человеку.

Вера в бессмертие есть не только утешительная вера, облегчающая жизнь, она есть также страшная, ужасная вера, отягчающая жизнь безмерной ответственностью. Можно было бы сказать, что неверующие больше облегчили себе жизнь, чем верующие.

Власть авторитета предполагает свободу в его признании.

Воинствующее безбожие есть расплата за рабьи идеи о Боге.

Государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад.

«Добрые дела», которые совершаются не из любви к людям и не из заботы о них, а для спасения собственной души, совсем не добрые. Где нет любви, там нет и добра.

Догматизм есть цельность духа; творящий – всегда догматичен, всегда дерзновенно избирающий и творящий избранное.

Евангелие есть учение о Христе, а не учение Христа.

Женщина необыкновенно склонна к рабству и вместе с тем склонна порабощать.

Знание – принудительно, вера – свободна.

Идея адских мук превращает жизнь в судебный процесс, грозящий пожизненной каторгой. Эта идея обнаруживает самое мрачное подсознательное в человеке.

Индивидуализм всегда убивает личность и индивидуальность.

Когда не обладаешь мудростью, остается любить мудрость, т. е. быть философом.

Культура родилась из культа.

Миф о грехопадении есть миф о величии человека.

Могут по-своему спастись невежды, дураки и даже идиоты, но позволительно усомниться, чтобы в замысел Царства Божьего входило население его исключительно невеждами, дураками и идиотами. Апостол рекомендует нам быть младенцами по сердцу, а не по уму.

Науки нет, есть только науки.

Не может быть классовой истины, но может быть классовая ложь.

Новый Завет не отменяет Ветхого Завета для ветхого еще человечества.

Основная мысль человека есть мысль о Боге. Основная мысль Бога есть мысль о человеке.

Отрицание России во имя человечества есть ограбление человечества.

Почитание святых заслонило богообщение. Святой – больше, чем человек, поклоняющийся же святому – меньше, чем человек. Где же человек?

Революционеры поклоняются будущему, но живут прошлым.

Революция есть догнивание старого режима. И нет спасения ни в том, что начало гнить, ни в том, что довершило гниение.

С трагедией мира можно примириться только потому, что есть страдание Бога. Бог разделяет судьбу своего творения.

Самые самолюбивые люди – это люди, не любящие себя.

Свобода есть право на неравенство.

Смерть наступает для нас не только тогда, когда мы умираем, но и тогда уже, когда умирают наши близкие. Мы имеем в жизни опыт смерти, хотя и не окончательный.

Считать себя страшным грешником – такое же самомнение, как и считать себя святым.

Только те заслуживают ада, кто его выдумал.

Трудно понять и принять психологию благочестивых христиан, которые спокойно мирятся с тем, что окружающие их люди, иногда даже близкие им люди, будут в аду. Нельзя примириться с тем, что человек, с которым я пью чай, обречен на вечные адские муки. Нравственное сознание началось с Божьего вопроса: «Каин, где брат твой Авель?» Оно кончится другим Божьим вопросом: «Авель, где брат твой Каин?»

Угнетенные никогда не могут господствовать, ибо в момент господства они становятся угнетателями.

Утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос: как избежать окончательного их осуществления?

Христианство не только вера в Бога, но и вера в человека, в возможность раскрытия божественного в человеке.