Теперешние журналисты всегда с глазу на глаз просят у человека прощения за то, что сказали о нем во всеуслышание.

Теперь все женатые мужчины живут как холостяки, а все холостые – как женатые.

Теперь хорошее воспитание – только помеха. Оно закрывает перед вами множество дверей.

Тех, кто притворяется хорошим, свет принимает всерьез. Тех, кто притворяется плохим, – нет. Такова безграничная глупость оптимистов.

Только ведущий аукциона способен одинаково и беспристрастно восхищаться всеми школами искусства.

Только великим мастерам стиля удается быть неудобочитаемыми.

Только два сорта людей по-настоящему интересны – те, кто знает о жизни все решительно, и те, кто ничего о ней не знает.

Только неглубокие люди знают самих себя.

Только по-настоящему хорошая женщина может совершить по-настоящему глупый поступок.

Только у людей действия больше иллюзий, чем у мечтателей. Они не представляют себе, ни почему они что-то делают, ни что из этого выйдет.

Тот, кто видит какое-либо различие между душой и телом, не имеет ни того ни другого.

Тот, кто смотрит на дело с обеих сторон, обычно не видит ни одной из них.

Тот, кто так озабочен просвещением других, никак не выберет времени для собственного просвещения.

Трагедия бедняков – в том, что только самоотречение им по средствам. Красивые грехи, как и красивые вещи, – привилегия богатых.

Трагедия старости не в том, что человек стареет, а в том, что он душой остается молодым.

Три письма, которые вы мне написали после нашего разрыва, так хороши и в них так много орфографических ошибок, что я до сих пор не могу удержаться от слез, когда перечитываю их.

Труд – проклятие пьющего класса.

Трудно избежать будущего.

Тщательнее всего следует выбирать врагов.

У всякого святого есть прошлое, у всякого грешника – будущее.

У женщин просто удивительное чутье. Они замечают все, кроме самого очевидного.

У женщины с прошлым нет будущего.

У красоты смыслов столько же, сколько у человека настроений. Красота – это символ символов. Красота открывает нам все, поскольку не выражает ничего.

У меня непритязательный вкус: мне вполне достаточно самого лучшего.

У нас, англичан, с американцами теперь и вправду все общее, кроме, разумеется, языка.

У него было типично британское лицо. Такое лицо, стоит его однажды увидеть, уже не запомнишь.

У юности целое царство впереди. Каждый из нас родится царем, и многие, подобно царям, умирают в изгнании.

Уайльду предложили составить список ста лучших книг. «Это едва ли возможно, – ответил он. – Я написал только пять».

Убийство – всегда ошибка. Никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда.

Уверяю вас, что пишущая машинка, если на ней играют с чувством, надоедает ничуть не более, чем пианино, за которым сидит сестра или кто-то другой из родни.

Увы, половина человечества не верит в Бога, а другая половина не верит в меня.

Умеренность – роковое свойство. Только крайность ведет к успеху.

Унизительно сознавать, что все мы вылеплены из одного теста, но куда же от этого деться? В Фальстафе есть нечто от Гамлета, а в Гамлете немало от Фальстафа.

Ученый разговор – занятие умственно безработных.

Филантропы, увлекаясь благотворительностью, теряют всякое человеколюбие.

Философия учит нас стойко переносить несчастья других людей.

Франка Норриса приглашали в каждый приличный английский дом – по одному разу.

Фундаментом литературной дружбы служит обмен отравленными бокалами.

Хорошие мужья невыносимо скучны, плохие – ужасно самонадеянны.

Хорошо завязанный галстук – это первый важный шаг в жизни.

Хорошо образованный человек противоречит другим, мудрый – противоречит себе.

Хорошо подобранная бутоньерка – единственное связующее звено между искусством и природой.

Хотите понять других – пристальнее смотрите в самого себя.

Храни вас боже оказаться рядом с человеком, всю жизнь стремившимся образовывать других. До чего узок горизонт этих людей! До чего утомляют они и нас, и, должно быть, самих себя, до бесконечности повторяя и пережевывая одни и те же мысли!

Христос умер не для того, чтобы спасти людей, а для того, чтобы научить их спасать друг друга.

Художник не стремится что-либо доказывать. Доказать можно что угодно, даже несомненные истины.

Художники, как и боги, никогда не должны покидать свои пьедесталы.

Хуже брака без любви может быть только брак, в котором любовь существует лишь с одной стороны.

Цель жизни – самовыражение. Высший долг – это долг перед самим собой.

Цель искусства – раскрыть красоту и скрыть художника.