Спенсер серьезно посмотрел на Лили.

— Ну, крошка, думаю, ты права. Не хотел бы я пропустить лимонное мороженное на десерт. Особенно, когда моя жена и слуги сделали так много, чтобы его добыть.

Эбби снова улыбнулась. О, да, женщина всегда берет вверх. Сейчас он поддакивает, но позже она вытащит из него правду. И если дело в том, о чем она думает, она не будет мириться с его упрямством. Больше не будет.

Пока Спенсера окружали дети, Эбби была спокойна. Но как только все расселись за обеденным столом, напряжение с прежней силой охватило девушку. Задумчивый взгляд виконта, устремленный на нее, лишил Эбигейл остатков храбрости, и она едва могла дышать. А когда лакей начал разносить суп, девушка и вовсе забыла, что человеку для поддержания жизни необходим воздух. Последней каплей стал вопрос Спенсера, пристально разглядывающего содержимое своей тарелки.

— Что это?

От волнения Эбби закусила губу.

— Это… это суп–пюре из моллюсков. Американское блюдо. Я думала, Вам должно понравиться. Вы же любите крабов, омаров и иже с ними.

Виконт опустил ложку в тарелку и внимательно посмотрел на девушку.

— И как же Вы это узнали?

— От слуг. – Уклончиво ответила она, наблюдая, как Спенсер пробует суп.

Дети к новой пище отнеслись с подозрением и ждали, когда виконт вынесет свой вердикт.

Почувствовав, что все на него смотрят, Спенсер замедлил свои движения. Он набрал еще одну ложку супа, но в этот раз задержал его, смакуя, во рту. А проглотив, принял глубокомысленное выражение лица.

Когда Спенсер опять без единого слова опустил ложку в суп, Эбби не выдержала:

— Ну, как? – отрывисто спросила она, — что Вы скажете?

— О чем? – виконт спокойно продолжал поглощать обед.

— О супе, конечно же!

— Ах, о супе.

Девушка сердито взглянула на него, и виконт сдался:

— Очень вкусно, Эбби. Самый вкусный суп из всех, что мне довелось когда–либо пробовать.

Спенсер иронично выгнул бровь и посмотрел на детей:

— И я думаю, что все со мной согласятся.

Этого было достаточно, чтобы заставить детей схватить ложки и приняться за еду.

Со всех концов стола были слышны восхищенные восклицания в адрес Эбби, ее супа и хозяев дома вообще.

И самодовольная ухмылка, тут же появившаяся на лице Спенсера, вызвала у Эбби желание запустить в него первым попавшимся под руку предметом.

Тем не менее, обед завершился прекрасно. Виконт даже удивил ее, обнаружив свою способность смешить и развлекать других. Он потчевал детей историям о путешествии в Италию, о прогулке в венецианской гондоле и о сопровождавших его в этой прогулке лебедях.

А на угрюмое заявление Джека о том, что он терпеть не может лебедей, Спенсер ответил:

— Я понимаю тебя. Бог, наверняка, наградил этих птиц такой красотой, чтобы получше прикрыть их непроходимую глупость.

Слушая его рассказы, дети веселились от души.

Было как раз покончено с лимонным мороженым, когда виконт промокнул губы салфеткой и встал:

— Я сожалею, но должен оставить вас. Меня ждет работа, которую необходимо выполнить.

Он загадочно посмотрел на Эбби:

— Дорогая, когда наши гости покинут нас, я был бы очень признателен, если бы Вы зашли ко мне в кабинет.

— Непременно, – отозвалась девушка, но то, как он это произнес, насторожило ее.

Клара тоже заметила странное поведение виконта. И когда, некоторое время спустя она и дети собрались уходить, девушка не выдержала и спросила:

— Тебе не кажется, что лорд Рейвенсвуд все еще сердит на нас, за то, что мы привели на обед детей?

— Да что ты! Нет, конечно! Он был так необыкновенно добр с ними. Я уверена, что виконт просто хочет обсудить планы на завтра.

Но, проводив гостей, Эбби до последнего оттягивала свой визит в кабинет. В ней опять проснулось предчувствие чего–то нехорошего, и она никак не могла от этого избавиться.

Наконец, Эбигейл остановилась перед кабинетом Спенсера и замерла у приоткрытой двери. У нее внезапно пересохло во рту, когда она, осторожно заглянув в комнату, увидела виконта стоящим в одной рубашке между камином и огромным столом красного дерева. Спенсер без жилета, без сюртука – это абсолютно на него не похоже.

Она оглядела комнату в поисках остальных предметов его одежды и обнаружила их на спинке кресла. Но галстук, напоминающий часть солдатского обмундирования, он все–таки не снял. И этот кусочек официального Спенсера привел ее в чувства. Увидеть виконта одетым подобным образом было возможно только в его спальне. Сердце Эбби сжалось от плохого предчувствия, но девушка отмахнулась от него. Да она просто дурочка. Почему она должна его бояться? Ну и что с того, что виконт не был одет в свой обычный строгий костюм, находясь у себя дома. Он волен разгуливать по дому в одной рубашке, если это доставляет ему удовольствие. Даже если прежде Спенсер и не позволял себе подобного.

Разглядывая виконта через приоткрытую дверь, Эбби пыталась выяснить, в каком он настроении. Но хотя ей отчетливо был виден его профиль, она смогла мало что определить по сильной линии подбородка и сжатым, без тени улыбки, губам. В глубокой задумчивости Спенсер держал в одной руке бокал, в котором плескалась темная жидкость, а в другой – кинетоскоп.

— Входите, Эбби, — произнес он, не оборачиваясь.

От испуга девушка вздрогнула, и у нее зашумело в ушах. Она распахнула дверь и вошла.

Виконт все еще не смотрел на нее.

— Закройте за собой дверь на ключ.

Резкий приказ напугал ее. Может все–таки ей есть чего опасаться? Но чего?

— Я не хочу, чтобы слуги принимали участие в нашей приватной беседе.

— О–о–о! – это все объясняло. Но все же ее руки дрожали, пока Эбби закрывала дверь и поворачивала ключ в замке.

Девушка посмотрела на виконта. Он поставил пустой бокал на столики и стал вертеть прибор в своих руках.

Отблески огня в камине рисовали на его лице зловещие тени, и легкое беспокойство девушки превратилось в предчувствие ужасной беды. И как всегда, она встретила страх с открытым забралом.

— Вы говорили, что хотели видеть меня.

— Да. – Спенсер не отрывал своего взгляда от интересного устройства. – Я полагаю, Вы любите детей.

— Люблю. Но кто же их не любит.

Виконт взглянул на нее, иронично изогнув бровь.

— И не пытайтесь снова убедить меня в своей неприязни к детям, – быстро проговорила Эбби. — Я не поверю ни единому Вашему слову. Я видела, как Вы обращались сегодня с нашими маленькими гостями: Вы им сострадали, Вы их веселили…

— Я могу сделать хорошую мину при плохой игре, если это в моих интересах, — огрызнулся Спенсер.

— Ерунда. Вы могли в любой момент отправиться в свой клуб, но не сделали этого. И ни один человек, если он ненавидит детей, не смог бы шутить с ними и держать их у себя на коленях, как это делали Вы.

Эбигейл скрестила руки на груди.

— Вы наслаждались обществом этих милых крошек. Не отрицайте.

Виконт, все еще держа в руках кинетоскоп, медленно повернулся к Эбби. Его глаза, в которых девушка увидела стальные отблески, изучали ее лицо.

— И чтобы выяснить, выношу ли я детей, Вы привели их сюда?

Ее ладони взмокли от напряжения:

— Нет–нет! Мне просто нужна была их помощь.

— И поэтому Вы устроили для детей целый обед и даже о меню позаботились и для них, и для меня.

Зря Эбби надеялась, что ей удастся все очень просто объяснить.

— Я, м–м–м, п–просто попробовала обернуть в шутку Ваши слова о том, чтобы привлечь детей на свою сторону с помощью хорошей еды.

Стоило признать, что прозвучало все это довольно нелепо. Спенсер пристально посмотрел на девушку, и под его взглядом она буквально приросла к полу.

— И у Вас не было никаких других тайных мотивов, кроме парфюмерных изысканий?