Серена ничего не ответила, и полковник осмотрелся. Ее рюкзак, валявшийся на полу, привлек внимание Заваса. Он обошел его кругом, поглядывая на лицо девушки. Затем поднял на стол и открыл. Неторопливо выкладывая одну вещь за другой, Завас принялся изучать содержимое. Таблетки для обеззараживания воды, сигнальные факелы, личные вещи и так далее и тому подобное.

Наконец дошла очередь и до зеленого термоса. У Серены заболело в груди, когда полковник начал отворачивать колпачок. Девушка беззвучно взмолилась, чтобы он не нашел схему, спрятанную под наружной оболочкой. Ведь кто знает? Может, на этом чертеже имеется достаточно информации, чтобы найти — или даже дистанционно включить! — тот самый неограниченный источник энергии, из-за которого он столь упорно ищет Храм Первого Солнца.

— Завас, вы напоминаете мне фараона, — сказала Серена. — Помните, в Библии?

Полковник до того озадачился, что даже поставил термос на стол. Через секунду он нашелся:

— В таком случае вы знаете, что моя власть исходит от богов, а потому обязаны мне повиноваться.

— Богам Египта однажды натянули нос, — возразила она. — Это можно повторить.

— О, доктор Сергетти, история вот-вот будет переписана. Сначала, впрочем, мне надо найти Храм Первого Солнца. Пока что он упорно от меня скрывается. Как и доктор Йитс. Ах да! Совсем забыл. Он жив. Это я знаю совершенно точно, потому что пропало несколько моих людей. — Полковник хмыкнул. — Он убил их. Убил не задумываясь, как и многих других здесь, в Атлантиде. Он одержим, вы заметили? Весь в поисках истоков человеческой цивилизации… Я о нем все знаю. Ему плевать на последствия, плевать на законные власти, на людей, даже на те города, которые он сам же раскапывает. Я сделал доброе дело, когда вырвал вас и скипетр Осириса из его хищных лап.

Серена вновь промолчала, потому что не могла найти, чем возразить. Обвинения справедливы.

— Но я в отличие от беспардонного доктора Йитса, — продолжал Завас, — высоко ценю и стараюсь беречь естественную красоту во всех ее проявлениях и в любой форме, особенно женственной. Очень было бы обидно, знаете ли, увидеть вас слегка подпорченной. А ведь Хамиль способен на куда более худшее…

— Стало быть, вы единственный джентльмен среди дикарей?

Он внимательно посмотрел на нее:

— Я вижу, мы начинаем понимать друг друга. Кстати, не мне вам говорить, что сама католическая церковь, столь любящая кичиться своим благородством и благотворительностью, охотно заключала сделки с дьяволом в удобные для себя моменты истории.

— Значит, вы у нас настоящий герой, — сказала она. — Только родились не в очень удачное время.

— Вот-вот, — кивнул Завас. — Подобно фараону в эпоху библейского Исхода. Ведь чистое невезение, а? На средиземноморском острове Тира взорвался вулкан, и в результате начались казни египетские, которые вы столь охотно приписываете богу Моисееву. Красное море расступилось? Что за детский лепет! Иудеи всего лишь вброд перешли озеро Тимсах, что лежит к северу. Его еще называют Тростниковым морем. Глубина двадцать сантиметров, а для фараоновых колесниц — настоящее непроходимое болото.

— Выходит, чудо гораздо большего масштаба, чем я думала, — отозвалась Серена. — Подумать только: все солдаты и лошади фараона захлебнулись в двадцати сантиметрах воды.

Завасу это замечание пришлось против шерсти, и девушка ясно увидела, как потемнело его лицо в неверном свете от молний электрошокера.

— Историю всегда пишет только победитель, — жестко заметил он. — Как иначе вы можете объяснить тот восторг, с каким иудео-христианская традиция превозносит якобы всемилостивого и всепрощающего Господа Бога, который слоняется по улицам, убивая египетских первенцев?

— Но ведь он мог убить их всех, — возразила она. — Однако пожалел, верно?

От такой наивности Завас даже опешил:

— Выходит, во всем фараон виноват?!

Серена попробовала сосредоточиться. Даже несмотря на зыбкость мысли и замутненное сознание, она сумела понять, что появилась возможность склонить полковника на свою сторону.

— Вы и сами знаете, что в определенные моменты истории все зависит от какого-то конкретного человека, — прошептала она. — Ной и его ковчег. Фараон и древние иудеи. Сам Господь предложил фараону шанс стать величайшим освободителем в истории. Но сердце египетского царя оказалось упрямым и наглым. Теперь ваш черед, ваш шанс. Теперь вы можете стать одним из самых великих людей…

— Именно это я и собираюсь проделать, — кивнул Завас. — Итак, где находится Храм Первого Солнца?

— Честное слово, я не знаю.

— Честное слово, я отдам вас Хамилю, — ехидно пообещал он. — Ей-богу, у меня не остается выбора. В последний раз спрашиваю, не то умою руки.

— Сказал Понтий Пилат…

— А я-то думал, вы меня в фараоны записали… — Он нахмурился и пожал плечами. — Вы так и будете меня поочередно сравнивать с каждым злодеем из Священного Писания? Вам не приходило в голову, что эти люди и есть подлинные герои, а все ваши святые угодники — примитивные ревизионисты, лжецы и графоманы?

Полковник уже развернулся на выход, когда его глаза вновь упали на зеленый термос.

— Слушайте, а что вы до сих пор с ним носитесь?

Серена промолчала, сделав вид, что не расслышала.

Завас открутил колпачок, понюхал остывший кофе и состроил гримаску:

— Я лично предпочитаю чай.

Он вылил остатки кофе на каменный пол и потряс термосом, чтобы стряхнуть из него последние капли. Раздался легкий шорох. Завас замер, потом осторожно повернул наружный цилиндр, желая убедиться, не откручивается ли он. Через несколько секунд чертеж скользнул на каменный пол.

Серена затаила дыхание.

Завас поднял находку и издал довольный смешок. Затем обернулся к девушке и спросил:

— Вы сами-то знаете, что это такое?

Серена пожала плечами, признавая поражение:

— Похоже на скипетр Осириса…

— Хе-хе! — развеселился полковник. — Нет, моя дорогая, это чертежик к Храму Первого Солнца!

Девушка безмолвно уставилась на своего тюремщика, уже не в силах бороться с головокружением.

— Да-да, — как сквозь туман донеслось до нее. — Теперь у меня есть три вещи, которые нужны доктору Йитсу. И если он не приведет нас к Храму Первого Солнца, то этого мы добьемся от вас. Пойду скажу Хамилю, пусть разомнет пальцы перед работой.

Скорпион. Стрелец. Козерог… Уже несколько часов Конрад водил Йитса по темному городу, следуя от одной небесной координаты к ее земному аналогу и переходя от одного астрономически сориентированного монумента к другому. Каждый из этих храмов и павильонов сам по себе стал бы эпохальной вехой в истории археологии, однако непрерывный вертолетный гул над головой и мечущиеся по крышам прожектора не позволяли задержаться хотя бы на минутку. Наконец поход за небесными сокровищами закончился возле земного аналога созвездия Водолея.

Сфинксоподобный монумент рвался в небо своим темным черепом, по которому струились серебристо-седые пряди водопадов. Еще дальше возвышалась сумрачная громада П4.

— Ну вот, — вздохнул Конрад, передавая ночной прицел генералу. Они уже минут пять прятались за парапетом крупнейшего городского канала, берущего свое начало у монумента. — Думаю, вполне уместно будет назвать его Храмом Водолея.

Йитс прищурился, разглядывая храм через прибор ночного видения:

— Похоже, это не все его особенности. Взгляни-ка.

Конрад просканировал фасад Храма Водолея и вдруг заметил сверкнувший огонек, видимо, от сигареты. Вскоре обнаружилась и ограда с пулеметными гнездами.

— Ого, да у них тут целая база! — Он опустил трубочку ночного прицела. — Слушай, откуда они узнали?!

Йитс неопределенно пожал плечами:

— Может, твоя Мамаша-Земля сболтнула?

— Не может быть. У них, наверное, карта есть.

— Сомневаюсь, — хмыкнул генерал. — Ты сам говорил, что карта сделана из звезд. — Йитс помолчал. — Ты вот что скажи: нам обязательно надо туда лезть? Потому как если поймают, то сделают из нас люля-кебаб.