Прихожая вела в гостиную первого этажа. Картер собирал редкости со всех концов земного шара, и у агентов разбежались бы глаза, если бы одна деталь не привлекла их внимания в первую очередь. Повсюду стояли туземные статуэтки, индонезийские бамбуковые музыкальные инструменты, друзы кристаллов на пыльных серебряных подставках и прочие занятные безделушки, но главное – Гриффин даже схватился за пистолет – на большом, почти во всю комнату, персидском ковре сидел огромный африканский лев. Он припал к полу, готовясь прыгнуть. Гриффин тронул Старлинга за плечо, и тот тоже застыл. Грудь зверя вздымалась, хвост бил по ковру.

– Я сказал, что не хочу выпускать кошку, – заметил Картер.

Гриффин сглотнул.

– Он может укусить?

– Ну, – задумчиво проговорил Картер, – если укусит, расслабьтесь и не двигайтесь. Так ему скоро надоест, и он рано или поздно вас отпустит.

– Мистер Картер, – процедил Старлинг, – я был бы очень признателен, если бы вы на несколько минут заперли вашу кошку в соседней комнате.

– Конечно. Идем, Малыш. – Картер свистнул и щелкнул языком. Малыш нехотя отвел взгляд от агентов и вслед за хозяином вышел из комнаты.

– Мама родная! – Гриффин вздохнул и поправил галстук. – Ну почему всё так сложно?!

– Хотите сменить работу, мистер Гриффин?

Через несколько секунд вернулся Картер в шелковом халате поверх рубашки.

– Может, по коктейлю?

– Вы сами будете их готовить? – спросил Старлинг.

Картер сморгнул, потом затянул пояс халата и отвесил легкий поклон.

– Да, мистер Старлинг. В последние несколько дней я сам выжимаю себе апельсины.

В продолжение обмена репликами Гриффин недоуменно переводил взгляд с полковника на фокусника и обратно.

Картер продолжал:

– Бишоп всегда мечтал побывать в Греции. Вы же знаете, он рисует пейзажи.

Гриффин попытался встретиться с полковником глазами. Какой Бишоп? О чем вообще речь? Снова его ни во что не посвятили.

Старлинг, выбирая, куда сесть, взглянул на огромный кожаный диван, где лежали раскрытые тома Британской энциклопедии за 1911 год.

– Мистер Гриффин, пожалуйста, запишите: «На борту корабля находится Александр Бишоп, слуга Картера. – Затем он обратился к Картеру: – Шиншилловый воротник был особенно удачным штрихом.

– Это пальто всегда ему нравилось. Так не желаете перекусить?

– Нет, спасибо, сэр.

– А вы, мистер Гриффин? Уверен, вы не откажетесь от булочек. – Картер величаво махнул рукой в сторону кухни, будто сейчас по его команде оттуда выплывет яичница с ветчиной и поджаренный хлеб.

Старлинг с непринужденным видом, словно сидеть на шикарных кожаных диванах для него – самое обычное дело, заглянул в блокнот.

– Мистер Картер, разговаривали ли вы с покойным президентом наедине вечером накануне его смерти?

– Да.

– О чем?

– Перед представлением мы встретились за сценой в присутствии агентов Секретной службы, потом были одни, наверное, минут пять. Я рассказывал про разные иллюзии. Он выразил желание выступить в третьем акте. И всё.

– Как выглядел президент?

– Мне он показался подавленным.

– Вы спросили, что его беспокоит?

– Жизненный опыт научил меня не задавать подобные вопросы сильным мира сего.

– Было ли в вашем разговоре что-нибудь необычное?

– Только… не знаю, как объяснить. В нем чувствовалась душевная усталость. Однако когда я сказал, что на сцене его разрубят на куски и скормят диким животным, он заметно приободрился. – Картер покачал головой. – Очень странно, согласитесь?

Старлинг кашлянул.

– Президент и впрямь в последнее время переутомился.

Старлинг взглянул мимо Картера на японскую гравюру с изображением актера Кабуки.

– Он не упоминал некую Нэн Бриттон?

– Нет.

– А Кэрри Филипс?

– Нет.

– Он о ком-нибудь говорил?

Картер посмотрел на потолок.

– Он говорил о моем слоне – одобрительно, о своих собаках – тоже одобрительно, о моем льве – с чуть меньшим одобрением; о людях, по-моему, речь не заходила.

Картер улыбнулся, как ребенок, сыгравший фортепьянный этюд.

Гриффин поморщился.

– Послушайте, Картер, для вас это, может быть, шуточки, но смерть президента – вопрос государственной важности.

– От чего именно умер президент?

Агенты переглянулись, и Старлинг ответил:

– Причина не определена. Три врача сходятся на том, что это был апоплексический удар, однако вскрытие не производилось.

– Почему? – спросил Картер.

Гриффин ответил:

– Здесь вопросы задаем мы. Возможно, сыграло свою роль и то, что усталому человеку пришлось целый вечер лазить по канату.

Лицо Картера разгладилось.

– Мистер Гриффин, для меня это отнюдь не шуточки. Я зарабатываю на жизнь благодаря тому, что не раскрываю свои фокусы. Однако если вам будет легче… с того момента, как президент встал из-за карточного стола, его трюки исполнял мой переодетый ассистент. Президент прятался до той секунды, когда я дал Малышу команду притвориться мертвым. Президенту не пришлось напрягаться, и, уверяю, я никак не связан с его смертью.

– Тогда почему вы сбежали, Картер? – спросил Гриффин.

– Но вы же видите, что я не сбежал. Уловка с «Геркулесом» была нужна, чтобы разгневанный народ не вздернул меня на сук. Я рассчитывал, что Секретная служба меня найдет, и не ошибся, – заключил он с ноткой гордости за агентов. – Вы еще что-нибудь хотите спросить?

– Мы скажем, когда соберемся уйти, приятель, – угрожающе произнес Гриффин и тут увидел краем глаза, что Старлинг уже закрыл блокнот. – О'кей, – проговорил Гриффин без прежнего апломба, – уходим. Не уезжайте из города. Возможно, нам потребуется задать еще вопросы.

Картер кивнул, словно признавая, что в жизни каждого человека бывают мелкие неприятности, отчего Гриффину захотелось двинуть ему в морду.

Картер проводил агентов до двери. Гриффин начал спускаться по ступеням и уже добрался до первой площадки, когда услышал сзади голос Стерлинга. Полковник просил его подождать. Гриффин остановился и поднял глаза. Футах в пятидесяти выше стояли начальник и подозреваемый, в свою очередь глядя на Гриффина. Он похлопал по перилам, чувствуя, как отдается вибрация, потом, смирившись с тем, что обо всём важном говорят без него, повернулся к озеру.

В первые секунды Старлинг молчал, оценивая собеседника, потом обратился к Картеру:

– Какой у вас интересный сад!

По обеим сторонам лестницы росли цветы в ящиках, кусты жасмина и жимолости. Картер указал на несколько высоких растений:

– Это тайский базилик, а это – кинза, но она ушла в цветы, так что будет кориандр. Из всех поездок я привожу семена – на радость повару.

– Фотография в гостиной… ваша жена?

– Жена… покойная. Я – вдовец, – коротко сказал Картер.

– Простите. – Старлинг растер лист мяты, поднес его к носу и закрыл глаза.

Картер заговорил:

– У президента были неприятности?

– Смотря что под этим подразумевать, – произнес Старлинг, снова открывая глаза. – Вы что-то заметили?

Иллюзионист пожал плечами.

– Я провел с президентом лишь пять минут. – Он устремил взгляд на озеро. Над водою лениво кружил пеликан. – У нас, у фокусников, странная жизнь. Я встречался с президентами, королями, премьер-министрами и несколькими восточными деспотами. Почти все хотели знать, как я выполняю свои трюки, или показать мне карточные фокусы, которым научились в детстве. Мое дело улыбаться и восклицать: «Превосходно!». Впрочем, это не такая плохая профессия, если не ввязываться в свары о том, кто какой номер придумал.

У Старлинга были очень маленькие глаза. Когда они устремлялись на кого-то, у собеседника возникало впечатление, что его взяли на мушку.

– Понимаю. Вы сами создали завораживающую программу.

– Спасибо.

– В качестве восхищенного зрителя, сэр, я хотел бы задать вопрос и надеюсь, он не покажется вам грубым. Не мог ли я прежде видеть какие-то ваши трюки?

– Так, как я их показываю – нет.