Он замолк. Ужасно. Тоскливо. Лучше уж сразу застрелиться.

Он полез в карман и достал значок – один из тех, что Мистериозо швырял в толпу. На оборотной стороне был изображен Малыш, подпись гласила: «Берешь ли ты ее в жены?» Картер поглядел наверх, потом налево, потом направо. До кладовой, в которой Мистериозо хранил реквизит, было каких-то несколько шагов. Каждый вечер льва запирали в клетку и оставляли одного.

Картер удостоверился, что театр совершенно пуст, и, чтобы никто не вошел, затолкал в замок отмычку и замазку. В кладовую Мистериозо можно было попасть только через одну дверь, стальную, с двойным замком – достаточная преграда для большинства воров. Картер открыл его, вошел и тихонько заперся изнутри.

Несколько долгих мгновений его глаза привыкали к темноте. Единственное окошко на высоте футов двадцать было забрано решеткой. Ящики с реквизитом, составленные штабелями, оставляли лишь узкие проходы. Клетка была впереди, но ее загораживали ящики. Картер на цыпочках двинулся вперед. Он не хотел пугать животное, хотя и сомневался, что ко льву можно подкрасться незамеченным.

Картер был уже в пяти футах от клетки, когда увидел, что она пуста, а дверца открыта. Он не успел осознать все вытекающие последствия, только подумал: «Наверное, по ночам его держат в другом месте», и тут сзади раздался кашель. Не человеческий.

До двери было пятнадцать футов – три или четыре шага. Теоретически Картер успел бы их преодолеть, но он сам себя запер. Говорят, львы чуют страх. Говорят, если на тебя прыгает лев, надо изо всех сил ударить его в нос, только следить, чтобы рука не попала в пасть.

Картер не видел льва – тот, видимо, притаился в одном из проходов между ящиками. Слышался легкий стук – зверь бил хвостом. Картер сосчитал пульс: восемьдесят… нет, девяносто… нет, сто двадцать ударов в минуту. Он подумал: «Puisque toutes les créatures sont au fond des frères…», прекрасно понимая, что самые дружеское отношение ко льву не гарантирует ответного чувства. Повернулся, шагнул назад.

Что-то торчало из ближайшего прохода: ноги. Человек на полу? Да, ноги, а рядом туфли. Картер заглянул в проход. Аннабель лежала на боку, прислонясь к штабелю, среди разбросанного реквизита.

Лев напружинился рядом с ее головой. Картер узнал позу: у отца был когда-то охотничий пес, который не любил, когда его тревожили за едой. Лев шагнул вперед, перекатывая исполинские мускулы под золотой шкурой.

В то время как зверь перешагивал через девушку – лапы были размером с ее лицо, – Картер усомнился в рекомендации ударить его в нос.

– Аннабель? – шепотом позвал он. Она не шевельнулась. – Аннабель?

За всю свою жизнь ему лишь несколько раз доводилось слышать звуки настолько низкие, что их ощущаешь раньше, чем слышишь: первые толчки землетрясения, грохот железнодорожного экспресса и вот теперь львиный рык – раскаты, на фоне которых что-то отстукивает секунды, как метроном. Лев его убьет.

Зверь подобрался, прыгнул, точно по параболе, и тут что-то неожиданно остановило его в воздухе. Позади стояла Аннабель – она поймала льва за хвост и дернула так, что тот рухнул на пол, опрокинув несколько ящиков.

Наступила мгновенная тишина. Все трое пытались собраться с мыслями.

– Мисс Бернар! – воскликнул Картер. – С вами все в порядке?

– Да, а вот с вами – нет.

– Что?

– Не двигайтесь с места!

Лев, припав к полу, не отрываясь, смотрел ему на горло.

– Черт! – пробормотала девушка и рявкнула: – Малыш!

Картер смотрел на Аннабель, лев – нет.

Девушка с досадой проговорила: «Не серди меня!» Лев застучал хвостом. И тут Аннабель сделала очень простое движение – уперла руку в бок. Лев тут же обмяк и облизнул губы.

– Так-то лучше. А то выдумал…

Она взяла льва за ошейник и отвела в клетку.

Потом вернулась к застывшему Картеру и быстрым взглядом окинула его с головы до пят.

– Какого черта вы здесь делаете?

– Собирался задать вам тот же вопрос.

– Я спала.

– А почему не в гостинице с Мистериозо?

– Вот вы и спите в гостинице с Мистериозо. – Она вытащила сигарету. – Который час?

– Около половины восьмого.

Она сунула сигарету обратно.

– Так что вы здесь делаете ни свет ни заря?

– Я… шпионю. – Картеру было немного нехорошо. Поняв наконец, что может двигаться, он поправил сбитый Малышом ящик. – Хотел узнать, как лев рычит по команде.

Аннабель всё-таки закурила. Грязные рыжие волосы падали на лицо. Она через плечо взглянула на клетку.

– Эй, Малыш, как же тебя заставляют рычать? – Перевела взгляд на Картера. – Не колется. Может быть, надо его прижать.

Картер расправил плечи, подошел к клетке и, как «индейский вождь», указал на льва пальцем.

– Берешь ли ты ее в жены?

Ничего. Картер взглянул на Аннабель.

– Разве вам не любопытно?

Она пожала плечами.

– Это не моя забота.

– А почему клетка была открыта?

– Я выпустила его поиграть. Мы друзья.

– Ясно. А потом вы заснули?

Аннабель кивнула.

– Выдумали, что спасаете меня?

– Нет, – ответил Картер, – но если бы пришлось, я бы двинул ему в нос.

– Что?

– Знаете, считается…

Казалось, Аннабель перебарывает улыбку, потом веселость сошла с ее лица. Она подобрала волосы и подвязала их знакомой выцветшей лентой. Сигарета была зажата в зубах, и голос звучал глухо, как гобой из-под одеяла.

– Вы не поблагодарили меня за спасение жизни.

Картер нахмурился.

– Ну…

– Что «ну»?

– Лев, кажется, вполне мирный. Достаточно было один раз взглянуть на него, и он поджал хвост.

Она выпрямилась так резко, что Картер вздрогнул.

– Нет, приятель, это мне было достаточно на него взглянуть. Ты мог бы глядеть хоть целый день – из его желудка. Он только взглянул на тебя и понял: мясо. Легкая добыча. – Она вынула изо рта сигарету и села в проход. – В точности как думает Мистериозо.

Картер поклонился.

– Простите, что обеспокоил.

Она закрыла глаза и прикрыла рот рукой, пряча зевок.

– Когда будешь уходить, не греми замком.

Весь день шел дождь. Картер расхаживал по комнате, думая о колкостях, которые мог сказать Аннабель.

Вернувшись в театр, он обнаружил с уверенностью, от которой заныло под ложечкой, что кто-то доставал и смотрел оборудование, присланное братьями Мартинка. Взломщик действовал осторожно: если бы Картер не так внимательно укладывал детали, он бы не заметил, что катушка лежит чуть левее. Кто это сделал? Аннабель? Вряд ли. Мало кто способен открыть этот замок.

Поскольку иногда ему лучше думалось на ходу, он вышел под дождь и вскоре нашел небольшую ярмарку возле памятника Льюису и Кларку. Большую часть аттракционов отменили. Животные, на которых обычно катают детей, стояли в самом мокром углу дырявого вонючего балагана, где несколько жонглеров уныло перекидывались булавами, притоптывая на месте, чтобы согреться. Картер заплатил четверть доллара прорицательнице, молодой, сильно простуженной красавице-китаянке. Та бросила на складной столик пригоршню палочек и, держа платок у носа, объявила, что очень скоро он женится на девушке по имени Сара.

Картер положил руки на колени. Он взглянул на примятую дождем траву. Видимо, есть справочник по стандартным предсказаниям.

– А если я скажу, что Сара уже уехала? Отправляться мне за ней?

Китаянка высморкалась.

– Не знаю.

– Или что-то еще?

– Не знаю.

Картер откинулся назад, чтобы пиджак распахнулся и стала видна булавка Общества американских фокусников на галстуке. Дождь стучал по палатке. Китаянка долго всматривалась в булавку, потом кивнула, показывая, что видит. Если бы она хотела, то могла бы сказать прямо, говорит ли стандартными пророчествами из книги.

Она пожала плечами.

– Просто иногда у меня бывают прозрения.

– Конечно. – Он вздохнул. – Прозрения. Замечательно.

В ту ночь он заснул беспокойным сном и проснулся в четыре утра с быстро уходящим чувством разочарования: ему приснилось, что Аннабель исполнила новую иллюзию. К несчастью, это была вариация одного из фокусов Робера-Удена, далеко не оригинальная. Более того, это был злой трюк, не стоящий того, чтобы о нем думать. Тем не менее Картер его записал и снова лег.