Впервые он понял, что влюблен, в Денвере, сидя на пыльной карусельной лошадке в кладовке на втором этаже театра «Метрополь». Лето выдалось засушливое, но газон за театром хорошо поливали, и труппа имела возможность разминаться на зеленой траве. Картер протер носовым платком грязное оконце и стал смотреть на газон, на платаны и на представление: два «индейца» в боевой раскраске составляли пирамиду, двое помогали друг другу тянуть шпагат, еще один кувыркался на траве.

Сара танцевала одна. Ее белое платье висело на дереве. Она была в черных балетных туфлях и черном трико, с серебряным крестиком на шее, зачесанные наверх светлые волосы подчеркивали изящное сложение. За легкостью, с которой она вставала на пуанты, угадывались уроки балета.

Картеру хотелось сказать ей, как она мила. Однако Сара ни разу не нарушила условие, запрещавшее ей общаться с другими артистами. Он никогда не слышал ее голоса. Сердце сжала болезненная безысходность: значит, она не нашла в нем ничего такого, ради чего стоило бы нарушить запрет. Пока он смотрел, она, танцуя, исчезла из поля зрения.

Поздно вечером меблированные комнаты, в которых остановилась труппа, выглядели особенно маленькими и тихими. Читать не хотелось. Упражняться в карточных фокусах или придумывать новые иллюзии – тоже.

Он вышел коридор и начал тихо стучать в картонные двери, но никого из коллег не оказалось на месте. Наверное, ушли по барам или борделям. Труппа Мистериозо остановилась в настоящей гостинице – Картер не знал в какой.

Он спустился в общую гостиную, где участники «Балагана в старших классах» резались в покер. Все они были примерно одних с ним лет и обычно вполне дружелюбны, но сейчас приветствовали Картера довольно холодно – фокусников никогда не приглашают сыграть в покер. Он остановился, держа шляпу в руке. Игра сопровождалась смехом и оскорбительными возгласами.

Леонард выиграл, Адольф со смехом попытался вырвать у брата деньги. Интересно, что-то сейчас поделывает Джеймс? – подумал Чарльз. Джеймс отлично играет в покер. Наверное, уже завел в Йеле друзей. Чем больше он об этом думал, тем сильнее ему хотелось найти Сару.

Минни Палмер наверняка знает, в какой гостинице остановился Мистериозо с труппой. Она стояла на крыльце, за тюлевой занавеской, под фонарем. Чарльз открыл дверь и вышел наружу. Минни держала за руки рыдающую Эвелину Ковальскую. Не желая вмешиваться, Чарльз повернулся на каблуках, но Минни его уже заметила.

– Мистер Картер. – Она говорила с сильным немецким акцентом, а распекая сыновей, иногда переходила на нижненемецкий диалект или на идиш. – Можно вас на одно словечко?

– Конечно, – ответил он, настораживаясь, потому что даже самые милые артисты варьете могут тебя надуть.

Минни было за пятьдесят, она носила рыжий парик и корсет, чтобы сойти за тридцатилетнюю, когда требовалось подменить кого-нибудь из девушек в номере своих сыновей. Эвелина была пухлая и краснощекая, особенно в свете керосинового фонаря над дверью.

– У мистера и миссис Ковальских затруднение, – начала Минни и взорвалась: – Он просто придирается!

– Какие затруднения? – спросил Картер.

Рыдая, Эвелина объяснила, что антрепренер посмотрел их номер и сказал, что они уволены. Она вымолила еще одну попытку.

– Я сказала, что завтра будет гораздо лучше. Он сказал, ладно, но…

Она зарыдала в голос. Минни похлопала ее по плечу.

– По-моему, сценка очень милая, а он просто вредничает. – Она взглянула на Картера.

– Да, – сказал Картер. – Очень милая сценка.

– Надо просто ее оживить, – продолжала Минни. – Придумать какой-нибудь кунштюк.

Картеру ничего не шло в голову.

– Уверен, вы что-нибудь придумаете.

– Если бы Карл был такой, как его брат-моряк, такой же красавчик… – выговорила Эвелина, рыдая Минни в плечо. – Не понимаю, что им не нравится. В Кракове мы имели большой успех. Даже перед королевскими особами выступали и в замках.

– Может быть, выучить еще песенки? – предположил Картер.

Как будто ничего естественнее быть не может, Минни добавила:

– Или фокус-покус.

Картер, не подумав, повторил: «Фокус-покус», потом взглянул на Минни.

– Какой такой покус? – Эвелина шмыгнула носом и поглядела на Минни, потом на Картера, которому эта мысль решительно не понравилась.

– Никто не ждет от «Потешной фермы» карточных фокусов, верно? – сказала Минни. – Вот это будет блеск!

При всей своей жалости Картер не собирался никого учить фокусам, которыми сам зарабатывает на хлеб.

– Миссис Палмер, я собирался выйти прогуляться. Не знаете, в какой гостинице остановилась труппа Мистериозо?

– Да, она называется… Это там, где живет симпатичная девушка Сара?

– Да… наверное.

Когда Минни улыбнулась, Картер понял, как эта маленькая женщина в рыжем парике проталкивает постановку своих сыновей. Она сказала:

– У меня где-то записано. Давайте пойдем посмотрим, чем мы можем помочь Ковальским, а потом я поищу, где записала название гостиницы, ладно?

Вместе с миссис Палмер и миссис Ковальской Картер прошел в сарай. По дороге женщины возбужденно обсуждали, что, может быть, это правильная мысль и теперь всё уладится. Картер прихватил кое-какой реквизит и мысленно перебирал возможные варианты. Есть карточные фокусы. Фокусы с монетами. Однако их показывает он сам. «Игра с горошиной» – та, которую показывают наперсточники, – старейшая в мире, но чтобы ее освоить, нужны недели напряженного труда. Самое простое – фокус с исчезновением, для которого нужен только черный мешок. Может быть, вынимать животное из шляпы.

Все надежды развеялись, когда он увидел Карла. Тот лежал на соломе, укрытый конской попоной, и что-то напевал, рядом валялась пустая бутылка из-под виски. Пухлое лицо было краснее обычного, в волосах застрял овес.

Картер поднял бутылку – она была набита соломой. Он огляделся. Корова стояла привязанная к столбу, баран и свиньи помещались в загоне, петух – в ящике. Порывшись носком ботинка в соломе, он нашел мокрую коробку спичек.

Покуда женщины пытались растолкать Карла, Картер почесал одну из свиней под подбородком и пробормотал:

– Puisque toutes les créatures sont au fond des frères, il faut traiter vos bêtes comme vous traitez vos amis.

Минни подняла голову.

– Французский? Карл должен это выучить?

– Нет. Это формула из первой книги про фокусы, которые я прочел. «Поскольку все животные по сути своей братья, мы должны обходиться с ними, как со своими друзьями». Миссис Ковальская, фокус придется разучивать вам.

– Что? Я не умею. Пусть лучше Карл.

– Он пьян, и его некогда протрезвлять.

Картер достал два черных мешка и веревку. В холодном сарае, при свете керосиновых ламп, он объяснил старый и простой фокус. Подростком он освоил его за пять минут, а через час добавил собственные эффекты.

Основная идея такова: человек залезает в мешок, фокусник завязывает его веревкой, два добровольца держат ее за концы, чтобы узел нельзя было развязать. Мешок загораживают ширмой, добровольцы на счет «три» дергают за веревку, после чего из-за ширмы вылетает пустой мешок.

Поскольку требовалось участие Карла, пусть самое минимальное, Картер попросил Минни принести кофе. Вместе с кофейником та принесла сложенную бумажку, на которой было написано: «Гостиница «Король Эдуард». Картер убрал записку в карман, взглянул на часы и увидел, что время уже позднее.

Карл и Минни изображали добровольцев, покуда Картер, используя вместо ширмы попону, сделал так, чтобы Эвелина исчезла. Первый раз всё получилось замечательно, но повторить фокус не удалось. Карл протрезвел настолько, чтобы перейти из добровольцев в ассистенты, и дело застопорилось. Ему хотелось только распевать матросские песни.

– Ей моряки нравятся больше меня. Всё отлично, всё отлично. – И он снова заводил развеселую песню.

Сколько бы Картер ни объяснял простейшие движения, Карл всё делал не так и на счет «три» по-прежнему оставался под попоной, с дурацкой ухмылкой, доводившей Эвелину до белого каления.