В три двадцать пять я вышел по боковой дорожке из-за угла солярия перед расположившимся наверху рестораном, оглянулся вокруг, как бы ориентируясь на месте, пошел к такси, сел и начал возиться с записной книжкой, как будто отыскивал адрес.

Через минуту шофер изрек:

– Я поехал, а вы можете адрес и на ходу поискать.

– Ладно, – согласился я. – В каком направлении ехать знаю, да никак не припомню улицу и номер дома. Просто следуйте моим указаниям. Я скажу, куда двигаться.

– О’кей, – буркнул он.

Такси влилось в поток машин, и я откинулся на спинку сиденья. Назад не оглядывался, пока мы не выехали на бульвар, попав на сравнительно открытое пространство. Углядев впереди перекресток, велел водителю:

– Поворачивайте направо, вон на ту улицу.

– На следующую?

– Нет, на эту.

– О’кей, – повиновался шофер, перестроился в правый ряд и свернул.

Только после поворота я посмотрел назад. Хейзл Даунер в обтекаемом спортивном автомобиле держалась сразу же позади нас.

Я предоставил таксисту рулить вперед, пока не убедился, что никто больше за нами не следует, а потом сообщил:

– Нет, в конце концов, это не та улица. Разворачивайтесь кругом. Придется вернуться. По-моему, нам нужна следующая.

Он развернулся.

И Хейзл развернулась по нашему примеру.

– Эй, парень, – окликнул меня шофер, – ты в курсе, что за тобой хвост?

– Откуда?

– Не знаю. Она тащится за нами с той самой минуты, как мы выехали из аэропорта.

– Прижмись к тротуару, – попросил я, – дай взглянуть.

– Никаких скандалов, – предупредил таксист.

– Разумеется, – заверил я. – Посмотрю только, в чем дело, и все.

Такси вильнуло к тротуару и остановилось.

Я подошел к Хейзл:

– За вами следил кто-нибудь?

– Насколько я знаю, нет.

– О’кей. Ждите тут.

Я вернулся к такси и сказал:

– Вот совпадение! Я ее не узнал. Это, оказывается, подружка той женщины, с которой я должен встретиться. Приехала в аэропорт, сообразила, что я ее не узнаю, и совершенно взбесилась. Решила заставить меня раскошелиться на такси, а потом уже дать сигнал и подцепить на крючок. Сколько на счетчике?

– Два и десять, – сообщил водитель.

Я вручил ему пять долларов:

– Все в порядке, приятель, большое спасибо.

Он с ухмылкой взглянул на меня:

– Собирался тебе доложить, что черта с два ты меня одурачил, и теперь доложу – зря стараешься.

И укатил прочь.

Я подхватил свою легкую сумку, вернулся к автомобилю Хейзл и сказал:

– О’кей. Обождем, пока такси уедет подальше, потом снова разворачивайтесь и возвращайтесь на ту улицу.

Я уселся позади Хейзл в приземистом автомобиле того типа, где на редкость просторно ногам, так что она имела возможность продемонстрировать массу нейлона. Ноги у нее оказались просто великолепными.

Хейзл красноречивым жестом одернула юбку, издала нервный смешок и сказала:

– Все без толку, Дональд. Я просто не в состоянии управлять этим чертовым автомобилем, не выставляясь напоказ.

– Нисколько не возражаю, – бросил я.

– Не сомневаюсь, – отрезала она. – Может, такси уже далеко отъехало?

– Нет. Пускай заберется подальше в поток, чтоб шофер не заметил, что мы опять разворачиваемся. Пускай думает, будто мы едем за ним... просто на случай, вдруг кто-нибудь станет его расспрашивать.

– Боже, до чего вы подозрительны!

– Это порой окупается, – заметил я. – Ладно. Разворачивайтесь, и назад, на восток.

Хейзл развернула машину:

– Вы знаете, куда ведет эта дорога?

– Кружит где-то поблизости от Инглвуда, – сказал я. – Езжайте вперед.

Мы поехали по дороге, добрались наконец до места, где торчало несколько зданий, потом появились еще дома, потом перекресток, потом снова пошли постройки.

– Давайте-ка проскакивайте через перекрестки, – велел я. – А я послежу за дорогами позади. – И через какое-то время спросил: – Можем поехать куда-нибудь поговорить?

– Ко мне на квартиру, – предложила она.

– Не говорите глупостей. За вашей квартирой следят, точно ястребы.

– Дональд, я так не думаю.

– Почему?

– Потому что входила и выходила и никого вокруг не было. Я несколько раз проезжала мимо автомобильных стоянок и всякий раз полностью убеждалась, что никто не следит.

– Как вы это делали?

– Точно так же, как вы. Садилась в машину и разъезжала по множеству переулков, где можно приметить любое средство передвижения, которое вынырнуло бы позади.

– И уверены, что не заметили даже тени, проезжая на сигнал светофора в тот момент, когда он должен был переключиться, или что-нибудь в этом роде?

– Нет, Дональд. Я специально изображала подсадную утку на случай, если меня кто-то преследует.

– Все равно, – заключил я, – мы не воспользуемся вашей квартирой. Куда еще можно направиться?

– А как насчет вашей квартиры?

– За ней тоже могут следить.

– У меня есть подруга. Могу звякнуть. По-моему, она нас к себе пустит.

– О’кей, – сказал я. – Поехали к телефону.

Мы свернули на бульвар. Хейзл остановилась у телефонной будки, позвонила, вернулась и сообщила:

– Все в порядке. Подруга оставляет дверь незапертой и выделяет нам полтора часа. Наверняка больше и не понадобится.

– Возможно, – буркнул я. – Где это?

– Недалеко. Доберемся за десять минут. Она решила, что у меня интрижка с женатым мужчиной, и умирает от любопытства.

Я повернулся на сиденье и продолжал посматривать, не ползет ли кто за нами.

– Так как же? – спросила Хейзл.

– Что?

– Да или нет?

– Не понял.

– У меня интрижка с женатым мужчиной?

– Откуда мне знать?

– Ну ладно. Спрашиваю прямо. Вы женаты, Дональд?

– Нет. А что?

– Ничего.

– Да ведь вы-то замужем, – напомнил я.

Она собралась было что-то ответить, однако сдержалась.

Мы подъехали к дому ее подруги, припарковали автомобиль, поднялись в лифте на пятый этаж. Хейзл Даунер безошибочно прошагала к квартире и отворила дверь.

На грациозные движения ее длинноногой фигуры было любо-дорого поглядеть.

Квартира оказалась прелестной, по-настоящему дорогостоящей.

Я обождал, пока Хейзл усядется.

Она предпочла диван, я подошел и опустился рядом.

– Хорошо, давайте теперь выяснять правду.

– О чем?

– О деньгах.

– Но я рассказала вам о деньгах истинную правду.

– Не будьте идиоткой, – предложил я. – Я хочу знать правду подлинную. Не желаю, чтобы меня водили за нос.

– Ведь вчера мы со всем этим покончили.

– Нет, не покончили, – возразил я. – Вчера вы пудрили мне мозги дядей и всем прочим. Сейчас мне нужна реальная подноготная.

– Зачем, Дональд? Вы узнали, где деньги?

– По-моему, мне удастся их вам вернуть.

Она подалась вперед, глаза засверкали, губы приоткрылись.

– Все?

– Пятьдесят тысяч.

– Дональд, – пробормотала она, – я... Дональд, вы просто великолепны! Ужасно!

Она смотрела на меня снизу вверх, приподняв подбородок, ожидая поцелуя. Я сидел, выжидал, уставившись в окно.

– Дональд, – выдохнула она, – вы столько для меня сделали...

– Ну, отлично, – оборвал ее я. – И теперь вы тянете время, чтобы выдумать неплохую историю. Это явно единственный из знакомых вам способов тянуть время. Разумеется, вы с успехом воспользовались также временем, прошедшим со вчерашнего дня, чтобы пораскинуть мозгами.

– Правда, – со смехом призналась она.

– Что ж, давайте послушаем.

– Стэндли дал мне эти деньги.

– За что?

– Я должна представить вам смету?

– На пятьдесят тысяч долларов просто обязаны.

– Стэндли играет, причем по-крупному. И всегда помнит, что его могут перехитрить, задержать или даже ограбить.

– Дальше.

– Держит какую-то сумму в банке, но желает иметь деньги в таком месте, откуда их можно вынуть в любой час дня и ночи – наличными.

– Ну и что?

– А то, что время от времени он выдавал мне тысячедолларовые банкноты. И говорил, что они мои. Тогда при проколе никто бы не смог заявить, будто это его деньги, а я сумела б ему пособить... если бы захотела.