– Было бы, стала бы я вам деньги платить.

– Что мне делать, когда я их отыщу, если отыщу?

– Просто поставьте меня в известность.

Я повернулся к Элси:

– Когда я выйду, обожди три минуты, приоткрой дверь и выгляни в щелку, нет ли кого в коридоре. Если в окрестностях чисто, возвращайся в офис. Если Берта захочет разузнать что-нибудь, помалкивай. – И опять посмотрел в лицо Хейзл Даунер. – Вы направитесь следом за Элси, – диктовал я. – Спуститесь в лифте на первый этаж. Пройдете квартал вниз до большого универмага. Там в женском туалете две двери. Войдите в одну, выйдите из другой. Убедитесь, что вас не преследуют.

Каждый день в полдень выходите из квартиры. Старайтесь не подцепить хвост. Заходите в телефон-автомат и звоните Элси в мой офис. Постарайтесь, чтобы ваш голос звучал как можно грубее. Скажите, что звонит Абигайль Смайт, объясните Элси, что эта фамилия обязательно пишется через «ай», и спросите, где обретается бездельник, за которого вы вышли замуж и которого я для вас разыскиваю.

Элси сообщит вам, где со мной встретиться, если я раздобуду что-нибудь новенькое. Когда будете набирать номер, следите, чтобы никто не подсматривал. Все ясно?

Она кивнула.

Я открыл дверь и вышел.

Навстречу, пройдя уже полкоридора, шагал сержант Селлерс.

– Многовато тебе времени требуется, – заметил он.

– Это время принадлежит Берте, – подчеркнул я. – Только так я способен свести с ней счеты. Спасибо, что проявляете интерес к моей деятельности.

– Куда теперь направляешься?

– Ухожу.

– Я с тобой.

– А то как же. Пошли.

Сержант спустился со мной в лифте.

– Не хочу, чтобы ты выступал с какими-нибудь идеями, – заявил он. – Помни, умник, я собрался положить конец делу о коррупции. Ты меня понял? Я собрался положить ему конец.

– Ну и прекрасно, – одобрил я.

– И ни в какой помощи не нуждаюсь.

– Знаю, – сказал я. – В вашем красочном лексиконе отсутствует такое слово, как неудача.

– Какой еще к черту «лексикон»? – рявкнул он.

– Словарь по-гречески, – пояснил я.

– В один прекрасный день, – сообщил он, – ты достукаешься.

– Я уже достукивался.

– Будет хуже, – предупредил Селлерс.

Я заметил, что он поглядывает на витрины с сигарами, и предложил:

– Пройдемте со мной квартал вниз. Там за прилавком с сигарами очаровательнейшая блондинка. Я кину с ней кости на сигару. И вам выделю парочку.

– Ох уж ты со своими женщинами, – буркнул он.

– Ох уж вы со своими сигарами, – отпарировал я.

Он пошел со мной. Я зашел за сигарами и отдал ему половину. Делиться совсем не хотелось, но я не мог допустить, чтобы он углядел выходившую из здания Хейзл Даунер. Временами приходится кое-кому угождать.

Консультантом по связям с общественностью, обеспечивавшим рекламу Национальной ассоциации скобяных товаров, оказался Джаспер Диггс Калхун. В его офисе все было рассчитано на внушение посетителям вдохновляющей мысли, будто они вступают в мир обитания «динамичной личности».

Соблазнительная секретарша с обилием пышных округлостей, обрисованных облегающим платьем, сохраняла на физиономии тщательно отработанное и заученное выражение скромного целомудрия. Казалось, она и понятия не имеет о своих выдающихся формах.

– Не могли бы вы мне сообщить, что желаете обсудить с мистером Калхуном, мистер Лэм? – с наивной невинностью спросила она, глядя на меня широко распахнутыми голубыми глазами.

– Одну любопытную проблему вторичных связей с общественностью, – сообщил я.

– Вторичных связей с общественностью?

– Совершенно верно.

– Не могли бы вы объяснить, что под этим подразумевается?

– Безусловно, – согласился я. – Я могу объяснить это всего в нескольких словах... мистеру Калхуну.

И послал ей улыбку.

Она встала из-за стола, обогнула его, чтобы я разглядел, как сидит на ней платье сзади. Неплохо. Скрылась за дверью с надписью: «Дж. Д. Калхун – личный кабинет», через несколько минут вынырнула и объявила:

– Можете войти, мистер Лэм. Встреча вам не назначена, но мистер Калхун постарается передвинуть следующую, чтобы увидеться с вами. Он только что возвратился после ленча, и у него в расписании несколько аудиенций, однако он вас примет.

– Благодарю вас, – сказал я и вошел.

Калхун сидел за столом, слегка наклонившись вперед, источая могучую энергию. Губы были старательно сжаты в прямую линию. Небольшие усики подстрижены так, чтобы подчеркнуть решительность, столь же искусственную, как невинное выражение личика его секретарши.

Это был широкоплечий мужчина, которому перевалило за тридцать, с темными волосами, темными бровями и сверлящими серыми глазами.

– Мистер Лэм! – вскричал он, вскочил и выбросил вперед руку, словно метал ее в цель.

Я в ответ протянул свою и напряг пальцы, чтобы не сморщиться при пожатии. Видно было, что у него хроническая привычка тискать руку изо всех сил, демонстрируя динамичность личности.

– Как поживаете, мистер Лэм? Присаживайтесь. Моя секретарша доложила, что вы желаете обсудить проблему вторичных связей с общественностью?

– Совершенно верно.

– В чем она состоит?

– Вам, специалистам по связям с общественностью, – начал я, – приходится много думать. Вы изобретаете потрясающие идеи. Идеи используются, а потом забываются. Пустая трата хорошего материала. Во многих случаях существует возможность сделать замечательную рекламу на том, что происходит, так сказать, постфактум.

– Например? – уточнил он.

– О, в самом широком смысле, – промычал я, обводя взмахом руки кабинет и разглядывая фотографии на стене, – на любой вашей идее. Ну вот, например, кое-что интересное. Превосходнейшие фотографии.

Калхун зевнул:

– Может быть, вам так кажется, но в нашем бизнесе красоток в купальниках и модельных нарядах на цент дюжина. Мы используем в своем деле обнаженную натуру.

– А для чего вы ее используете?

– Слушайте, – вздохнул он, – я слишком занят, чтобы читать вам лекции по паблисити и рекламе. В принципе, если мы продаем нечто внешне непривлекательное, то стараемся привлечь внимание публики обнаженным женским телом.

Поэтому вы и видите фотографии новых автомобилей в окружении девушек в купальных костюмах или хорошеньких манекенщиц в облегающих юбочках и прозрачных нейлоновых блузочках. Мы берем их пачками, по десятку. На конкретной фотографии, которую вы рассматриваете, представлены конкурсантки, соперничавшие за выигрыш приза в две тысячи долларов наличными и титула «Мисс Американские Металлические Изделия». Было это в рамках рекламной кампании съезда, проводившегося в Новом Орлеане несколько месяцев назад. Паблисити обеспечивал я.

– Очаровательные малышки, – заметил я.

– Угу, – подтвердил он скучающим тоном, – миленькие, и что из этого?

– Кто победил?

– Конкурсантка под номером шесть, – сообщил он.

– Ну а теперь кое-что, что должно вас заинтересовать, – продолжал я. – Вот как я понимаю вторичные связи с общественностью. Могу поспорить, конкурсантка под номером шесть привлечет американскую публику. Эта девушка где-то работала официанткой или...

– Бухгалтером в одной импортирующей компании, – перебил Калхун.

– Отлично, – подхватил я, – бухгалтером. Она просто красавица, но никто этого не замечал. Изо дня в день выполняла нудные обязанности, а потом услыхала про конкурс на звание королевы Национальной ассоциации скобяных товаров. Робко отстукала на машинке заявку. Выяснила, что необходимо показываться в купальнике. Немного поколебалась, но все же решилась. Она...

– Вы говорите – робко отстукала заявку? – вмешался он.

– Именно так.

– Ничего общего с этой крошкой! Насколько помнится, это она заподозрила, будто кто-то из девушек что-то подсовывает в купальник, и потребовала вести судейство таким образом, чтобы судьи могли убедиться в отсутствии каких-либо искусственных приспособлений, подчеркивающих красоту... Моя секретарша может порассказать о ней гораздо больше. Я не помню особых подробностей. То был просто очередной конкурс, и, если честно, мы ими сыты по горлышко, черт их побери.