И мы выкатились из машины. Ну, если он нас до того не заметил, то теперь уж, черт побери, наверняка разглядел. Бросил трубку, оставил ее болтаться, выскочил из будки, прыгнул в машину. Однако не успел запустить мотор, мы наставили на него пистолеты, он не осмелился шутки шутить и вылез с поднятыми руками.

Мы его обыскали, нашли пистолет, обнаружили также ключи от квартиры, адрес и все прочее, а когда обработали, он признался, что занимается мошенничеством.

Мой напарник поехал позади нас в служебном автомобиле. Я сел к Баксли, надел на него наручники и сам повел машину. Нам не хотелось медлить с доскональным обыском, так что, прежде чем доставлять его в камеру, остановились у его дома. Наткнулись на запертый чемоданчик. Вскрываю замок, а там лежат пятьдесят кусков, чистеньких пятьдесят тысяч баксов, точнехонько половина добычи. Я разнес чертову квартиру в пух и прах, но ничего больше не смог отыскать.

Ну, привозим мы парня и пятьдесят тысяч в управление, и что, по-твоему, заявил этот сукин сын, очутившись там?

– Что вы прибрали к рукам остальные пятьдесят тысяч, – подсказал я.

Селлерс пожевал сигару, потом вытащил ее изо рта, словно счел неприятной на вкус, и угрюмо кивнул.

– В точности так. Больше того, компания по страхованию от несчастных случаев «Колтер-Крейг», которая оформляет страховку на все, что фирма по транспортировке денег и ценных бумаг перевозит в бронированных автомобилях, вроде бы наполовину поверила этому сукину сыну. Чертовски умно с его стороны было обождать с заявлением до прибытия в управление, иначе его красота оказалась бы сильно подпорченной.

Ладно, тебе ясно, что это значит, и мне ясно, что это значит. Это значит, что у него есть партнер, который обстряпывал вместе с ним дело, и он разделил улов на две части. А после того, как мы обнаружили одну половину, решил спустить собак на нас.

О’кей, на это у нас есть ответ. Мы отправились искать партнера. Естественно, первый ключик, попавший нам в руки, – телефонный номер, Коламбин 6-9403.

Телефон частный. Установлен в квартире 7А в Лареми. Берлога высшего класса. Владеет квартирой 7А ловкая штучка по имени Хейзл Даунер. У Хейзл Даунер полным-полно того, сего, пятого и десятого. В тот момент, когда мы туда добрались, она упаковалась и приготовилась рвать когти. Мы стали выпытывать у нее подноготную, покуда она не успела чего-нибудь предпринять. Она заявила, будто Герберт Баксли к ней клеился, да она не такая, и что он ей позванивал время от времени, неким неведомым способом разузнав телефон, а она ему никогда своего номера не давала.

.

Ну, потом мы в конце концов получили ордер, обыскали ее жилье – я имею в виду, по-настоящему обыскали. Только все, что обнаружили, – вот эту вещь у нее в кошельке, этот самый клочок бумаги с нацарапанными фамилиями «Кул и Лэм».

Теперь вот как я помножил бы два на два. Хейзл Даунер участвовала в деле с Гербертом Баксли. Умудрилась заполучить ключи от бронированного автомобиля, изготовила дубликаты, а Баксли провернул работенку.

– Она служит в «Полном судке»? – спросил я.

– Нет, не служит, – ответил сержант Селлерс. – Если б служила, уже сидела бы в камере. Но когда-то работала в автомобильной забегаловке, какое-то время была секретаршей, а потом вдруг сильно разбогатела. Проживает последние несколько месяцев в этой шикарной квартире, нигде не работает. Мы не установили местонахождение того типа, который ее так содержит. Знаем только его имя – Стэндли Даунер. Хейзл представляется его женой. А я наверняка догадываюсь, что она просто подстилка. Изловчилась каким-то манером шепнуть словечко тому типу Даунеру, или еще кто-нибудь ему стукнул, он заполз в нору и замуровал за собой вход.

Ни черта мы не смогли вытянуть из этой Хейзл Даунер, за исключением подтверждения, что Баксли звонил ей из телефонной будки. Ну, и не можем за это ее задерживать, а если она по-настоящему разозлится, вполне способна поднять адский шум вокруг ордера на обыск. Я его сам выписал. Чертовски уверен был, что отыщем вторую половину украденного, припрятанную у нее в квартире, и самостоятельно сунул шею в петлю. Партнер Баксли – это либо она, либо Стэндли Даунер, но, похоже, теперь у нас будет дьявольски много времени на поиски доказательств.

А сейчас, малыш, я хочу тебе только сказать: след за девкой горячий, как раскаленная конфорка на печке. Если ты всего-навсего улучишь время, чтоб встретиться с ней, мы заберем у тебя лицензию и…

У Берты Кул затрещал телефон.

Берта проигнорировала пару звонков, но телефон сбил Селлерса с толку, и он оглянулся, ожидая, пока та ответит.

Берта подняла трубку, сказала:

– Алло, – потом нахмурилась и проворчала: – Он сейчас занят, Элси. Что, никак нельзя подождать?

Минуту послушала, поколебалась и согласилась:

– Ладно, передаю.

Берта повернулась ко мне:

– Элси докладывает, что-то важное.

Я взял трубку, и Элси Бранд заговорила очень тихим голосом, чтобы никто в комнате не услышал:

– Здесь миссис Хейзл Даунер, Дональд. Пришла вас повидать. Выглядит на миллион долларов и утверждает, что это важно и абсолютно конфиденциально.

– Пускай он подождет, – велел я, – пока…

– Это женщина, – поправила Элси.

– Я говорю, пусть он просто меня обождет. У нас важное совещание в кабинете Берты.

Я положил трубку. Алчные маленькие глазки Берты захлопали.

– Если клиент стоящий, Дональд, ни в коем случае нельзя рисковать его потерять, – указала она. – Сержант Селлерс желал только выяснить, не связывалась ли с нами Хейзл Даунер. Он сказал уже все, что хотел.

Сержант Селлерс вытащил изо рта сигару, огляделся вокруг и полюбопытствовал:

– Почему, черт возьми, вы не держите у себя в заведении плевательниц, Берта? – И бросил остатки раскисшей, изжеванной сигары в Бертину пепельницу.

– Мы не держим плевательниц, – объяснила Берта, – потому что у нас заведение высокого класса. Уберите отсюда эту чертову гадость. Она провоняет весь офис. Мне это не нравится… Ладно, Дональд, сержант Селлерс сказал тебе все, что хотел. Отправляйся и выполняй требование клиента.

Я обратился к Селлерсу:

– Значит, он заказал два сандвича, один с луком, другой без?

– Именно так.

– А потом оба съел?

– Все было так, как я изложил.

– Стало быть, подозрения у него возникли после того, как он заказал сандвичи, и до того, как ему их вручили.

– Никаких подозрений у него не возникло, – взорвался Селлерс. – Все дело в цыпочке, которая должна была с ним встретиться. Она его продинамила. Вот поэтому он и съел оба сандвича.

– Тогда почему бы ему ей не звякнуть из забегаловки? – спросил я. – Зачем уезжать оттуда, а потом останавливаться и звонить?

– Он хотел выяснить, почему она не явилась, – растолковал Селлерс. – Он не знал, что за ним хвост.

– Но заметил бинокль? – допытывался я.

– По-моему, да.

– И запаниковал?

– Это я так подумал, – сознался Селлерс, – и слишком быстро захлопнул ловушку. Может, он и не видел бинокля, да мне показалось, будто смотрит мне прямо в глаза.

– Возможно, вы что-то упустили, сержант, – предположил я. – Не думаю, чтобы он стал звонить у вас на виду, если…

– Слушай, – угрожающим тоном перебил меня сержант Селлерс, – больно уж ты догадливый, черт тебя подери. Я ни на крошечку не собираюсь тебя недооценивать. Сижу в этом деле по горло в дерьме, но в твоей помощи не нуждаюсь и не желаю, чтоб ты мешал. Просто держись в сторонке – ясно?

– Вам нет надобности так разговаривать с Дональдом, Фрэнк, – заметила Берта.

– Черта с два нет надобности, – огрызнулся Селлерс. – Будь я проклят, этот парень чересчур для меня умный. И сообразительный. Чертовски сообразительный. А по его личному мнению, даже еще сообразительней.

– Не стану передавать никому из своих знакомых вашу рекомендацию, – пообещал я. – А теперь прошу извинить, я занят. Мы вынуждены зарабатывать себе на жизнь и не можем просиживать стулья, выслушивая от людей угрозы.