Еще трое, прорвав заслон, спрыгнули с моста на каменистую землю плоскогорья.

Владигор из последних сил встряхнулся и глянул на противоположный берег. Ни одного врага не оставалось на нем. Все они, тело к телу, плотно забили собой мост. Черный всадник на своем лосе возвышался над ними.

И тогда князь, опустив меч, спокойно повернулся к мосту спиной и шагнул в сторону. Туда, где вязали троих прорвавшихся врагов.

И все. Никто не ожидал такого конца. Многие даже сначала не поняли, что произошло, и продолжали со страхом смотреть туда, где уже не было ничего. Кроме врагов, которые с воплями летели вниз. Одни из них разбивались о крутой скалистый берег, другие падали прямо в бурлящую воду.

Лишь Черный всадник вдруг замедлил падение, повис в воздухе, а потом стал превращаться в мутный, быстро вращающийся вихрь. И это был уже не всадник, а какой-то очень странный древний зверь с тремя головами.

Зверь этот стремительно улетал из ущелья назад, в сторону горного прохода.

Плененные враги смотрели на это с немым ужасом и, может быть, в это мгновение благодарили своего бога, если он у них был, за то, что тот помог им вовремя соскочить с моста и попасть в плен.

— Пора кормить оленей и отдохнуть самим, — сказал князь, поворачиваясь к сотникам. — У вас больше нет врагов. Хотя бы ненадолго.

Плоскогорье, нагретое солнцем и защищенное от всех ветров мира, хранило вечную весну.

Лиходей с аппетитом поедал молодую зеленую травку. Лошадь Млада с удовольствием делала то же самое. Да и олени свободно разбрелись по пастбищу, радуясь вольной жизни.

Раненых было немного. Стрела, попавшая в плечо Млада, вошла не глубоко. Один из сотников деловито и почти не причинив Младу боли вынул ее, приложил к ране небольшой пучок сухих трав.

Владигор хотел допросить пленников. Он приказал дать им теплое питье, пищу. Но они, словно онемев от ужаса, лишь молча смотрели на него широко раскрытыми пустыми глазами. Что-то знакомое было в их взглядах. И князь подумал, что точно так же смотрели на него двойники на дороге у Заморочного леса.

А когда отдохнувшие воины стали собираться назад, с пленниками произошло нечто странное. От них ничего не осталось, кроме связки ремней, которыми были спутаны их руки и ноги. Лишь едва заметное облачко лилового тумана поднялось и быстро рассеялось на том месте, где только что лежал каждый из них.

Князь подошел к краю плоскогорья, взглянул на другой берег, и под его взглядом снова мгновенно вырос мост, сплетенный из полупрозрачных хрустально-серебристых нитей.

— Что за чудо делаешь ты, князь? — спросил Млад.

— То не я делаю. Чудо это сделали древние люди, имена которых мы уж давно позабыли, — ответил Владигор и первым ступил на мост.

А перейдя на другую сторону, мгновенно повернулся к нему лицом, пропуская всех своих воинов. Две сотни. Без единого убитого.

Путь победителя всегда короток, легок и радостен. А потому солнце еще только-только спряталось за край земли, как Владигор привел воинов к Великому Эльге.

Великий Эльга приказал устроить большой пир, на котором каждый мог получить по куску жареной оленины и чаше пьянящего напитка, настоянного на специальных травах.

Сотники докладывали ему о доблестях Владигора. Князь сидел тут же рядом.

— Ты освободил мою землю от врагов. Если согласен, то завтра утром я объявлю своему народу, что у меня появился брат. Мой брат — это ты, — проговорил правитель земли угоров. — А ты сделаешь то же самое, когда вернешься к своему народу.

Князь, улыбаясь в бороду, согласился.

А потом, когда все уже немного устали от праздника, Владигор сошел с почетного места и отправился искать свой чум. Он нашел его по ржанию Лиходея. Конь был накормлен и напоен, а в его расчесанную гриву были вплетены красивые ленты. Рядом с конем стояла Тынна.

Князь положил ладонь ей на плечо, и она прижалась щекой к его руке.

— Ты принес моему народу покой и радость, — сказала она. — И то же самое ты сделал со мной. Я знаю, утром ты уедешь в свою землю, и я не прошу, чтобы ты взял нас с собой, меня и твоего сына, который скоро забьется под моим сердцем. Достаточно, если ты будешь вспоминать нас. А когда родится наш сынок, я назову его твоим именем, Ай-Мэргэн. И я обещаю, что он станет таким же отважным, как его отец.

Утром было короткое прощание.

— Даже странно просыпаться спокойно и не думать о том, что тебе кто-то угрожает! — пошутил Великий Эльга.

— Только покой этот продлится недолго. Скорей всего, Черный всадник наберет новое войско. Настоящего покоя не будет, пока не изгоним его, — ответил Владигор.

Великий Эльга дал ему в сопровождение сотню воинов. Из тех, что шли с ним вчера. Кроме того, два десятка оленей везли подарки для самого князя, его сестры Любавы и Млада с невестой.

Они возвращались той же дорогой, но теперь, хотя и поспешали, все же ехали по ней без опаски.

Для ночного привала не надо ждать заката солнца. Они остановились заранее, и поэтому ночлег прошел спокойно. Проснувшись среди ночи на мягких шкурах, Владигор услышал, как за стенами шатра переминается с ноги на ногу Лиходей, негромко переговариваются дозорные из угорской сотни да где-то утробно ухает ночная птица. «Уж не Филимонушка ли сигнал подает?» — подумал он сонно. Но это был не Филимон, иначе скоро бы объявился.

А к середине следующего дня, перейдя по рифейским мостам через несколько ущелий, поднявшись и спустившись по нескольким склонам, они вступили в синегорскую землю.

Перед ними, уходя вдаль, расстилались низкие холмы, шумели леса и поля, синели большие и малые реки. Кое-где стояли селения, на полях работали люди, а по дороге к реке Чурани ехала группа воинов. И все это было родной землей.

— А красива моя земля? — обратился с улыбкой к угорскому сотнику Владигор.

Сотник утвердительно ответил ему в том духе, что все земли по-своему красивы, но ответа князь не услышал.

Стрела, пущенная из-за близкого камня, пронзила его грудь, рассекла белый нарядный угорский меховой плащ, да так и осталась торчать между ребрами в том месте, где у человека стучит сердце.

Князь пошатнулся и затылком назад упал с высочайшей кручи, увлекая за собой сотни больших и малых камней. Словно подстреленный зверь, вскрикнул Млад. И одновременно с ним в ужасе закричали сотник и остальные воины.

А из-за камня, откуда вылетела стрела, раздался крик, полный отчаяния и отваги:

— Погибнем, а не пустим вас, гады угоры, на родную синегорскую землю!

И в крике этом Млад узнал голос своего закадычного друга, Якуна, а с ним и второго воина, которые были посланы поджидать его с князем в этом самом месте.

В тот же миг Тынна схватилась за сердце, словно получила удар острым ножом, и осела на землю.

— Ай-Мэргэн, отзовись! Какая беда случилась с тобой?! — прошептала она побелевшими от ужаса губами.

Но не было ей ответа.

А в замке чародея Радигаста, стоящем среди лесов скрытно от обыкновенных людей, другая юная дева в который уже раз неожиданно подумала о князе Владигоре, и сердце ее мгновенно пронзила боль. Не думая более ни о чем другом, устремилась она к кабинету отца, к хрустальному шару. Отец вышел ей навстречу.

— А, ты тут, — рассеянно сказал он, встал у дверей и исчез.

Она вошла в его кабинет, легко, как всегда, сняв заслоны. Хрустальный шар откликнулся на ее короткое заклинание и, поднявшись в воздух, готов был нарисовать на широкой столешнице весь поднебесный мир. Однако ведунью Забавку интересовал в тот миг лишь один человек. О нем она и спросила шар.

И увидела она горный обрыв, камни и князя Владигора, неудобно лежащего между ними со сломанной стрелой в груди. В полузакрытых глазах князя не было в тот миг жизни.

Поспешно поставив на место шар, ведунья устремилась к тому месту, даже забыв восстановить отцовские заслоны. Обрыв был еще глубже, чем на рисунке у шара, но на свежей каменной осыпи Забавка нашла лишь обломок стрелы да кусок белого оленьего меха. Никаких других следов князя уже не было.