У Ждана, который ехал впереди обоза, хватало забот. Во-первых, он должен был следить за дорогой.

— Как только заметишь какие-либо следы нежити, сразу дай знак, — указывал ему Владигор во время скорых ночных сборов.

Легко это сказать, да трудно исполнить — попробуй реши: гнилая береза, росшая с краю, а теперь поваленная то ли ветром, то ли просто от времени, да так, что перегородила дорогу, — что это, след нежити или просто обыкновенная смена жизни и смерти, которая постоянно происходит на земле?

И потому Ждан был настороже каждое мгновение.

Но еще князь поручил ему постоянно присматривать за купцом, которому было положено держаться поблизости, чуть сзади. Купец понуро сидел на каурой лошаденке, весь растворившийся в своих печальных думах. Среди дружинников, сбросивших княжеские доспехи и надевших обычные кольчужные рубахи, был и сын посадника Млад, которого надо было постоянно придерживать. Его так и тянуло рыскать по округе в поисках упырей, чтобы или спасти свою невесту, или, по крайней мере, отомстить им.

А кроме этих забот, следовало еще и за обозным имуществом присматривать, которое было по-прежнему накрыто рогожами и слегка колыхалось на рытвинах. Обозное же имущество в-виде больших кулей Ждан берег как ценность особенную, потому что было оно живым.

При наступлении сумерек съезжали с дороги и устраивались на ночлег, ставя повозки, как и положено в опасных местах, кругом. И тогда из-под рогож вылезали, потягиваясь и разминая мышцы, еще десятка два воинов. На небольшом костерке готовили походную пищу, при этом во все стороны расходились наблюдатели, готовые известить остальных при первом подозрительном шорохе. Но шорохов всяческих в лесу немало, так что не всегда различишь: ветер ли это шумит в вышине, сова ли вышла на ночную охоту, зверек ли мелкий протопал между двух пеньков, или нежить лезет из кустов и таращит на воинов свои пустые глаза.

Едва рассветало, как воины, что ехали прежде верхом, теперь менялись местами с теми, кто мыкался под рогожей, и обоз отправлялся дальше.

Власий все два дня пути держался молодцом, но, когда обоз приблизился к Заморочному лесу, купец неожиданно затрясся, позеленел лицом и с тихим стоном обратился к Ждану:

— Не вини меня, воин, тоска на меня навалилась. Постой, переждем, может, и отойдет.

Ждан взмахом руки остановил обоз, рядом с ними пережидал и угрюмый Млад.

— Может, останешься, отец, тут, а мы сами управимся, без тебя? — уважительно спросил он купца.

— Кто ж тогда место укажет? — отозвался купец и, тронув лошадь, с тоской добавил: — Поехали.

План же был такой. Достигнуть того места, где произошло нападение на обоз, и действовать по обстоятельствам. Ежели все начнется так же, как в прошлый раз, то без промедления уловить в сети выскочившего на дорогу старичка-лесовичка и, не давая нежити опомниться, умчаться назад. К оговоренному заранее месту встречи с князем.

Конечно, лесная нежить может сама и не выйти на дорогу. Тогда надо постараться ее выманить. И захватить в сеть хотя бы одного упыря. А если и выманить не удастся, то остановиться в селении, что расположено чуть в стороне от дороги и где ночевал несчастный купец после нападения, и ждать Владигора. Этот план был сочинен Жданом в ночь лихорадочной подготовки к походу, и князь с неохотой, но принял его.

Дальше они рассчитывали допытаться у взятого в плен, что за Черный всадник управляет нежитью и куда исчезла дочка купца.

По обе стороны дороги по-прежнему тянулся лес, верховой ветер раскачивал макушки деревьев, еще выше — по голубому небу неслись почти прозрачные облака, и, как бы подтверждая присутствие в лесу живности, вовсю куковала кукушка.

— Вот оно, это место, — вдруг прошептал купец, — здесь они выскочили на дорогу.

Место было самым обычным, и никакой нежити не наблюдалось.

Ждан снова поднял руку, приказывая остановиться.

— Не путаешь, отец? — спросил он купца.

— Как же спутать? Вот и дерево, что спасло меня!

— Обыкновенный лес! — удивился Ждан. — Даже кукушка ишь как раскуковалась. А в Заморочном лесу птицы не живут, это всякий знает. Что-то ты путаешь, отец, поехали дальше.

— Кукушка? Какая кукушка? — удивился купец и растерянно посмотрел на Ждана. — Ты вглядись, вглядись — лес-то совсем нежилой.

Купец подъехал к Ждану, и на лице его отразилась еще большая растерянность.

— Закуковала и впрямь!

Впрочем, в жизни своей он всякого навидался, поэтому быстро и сообразил: опять вернулся на только что оставленное место.

— Молчит! А ну-ка, скажи мне: кукует? — спросил он Ждана.

— Кукует, — отозвался за воеводу недоумевающий Млад.

— А вот и молчит. У меня молчит, а у вас — кукует. Станьте-ка рядом со мной.

Ждан проехал несколько шагов, и кукушка мгновенно смолкла. Попятил лошадь назад — кукушка закуковала. Тут-то он все и понял:

— Вот она, граница Заморочного леса. Извини, отец, а я уж было подумал, не подвинулся ли ты рассудком.

Однако Заморочный лес был по-прежнему пуст.

Войти в Заморочный лес — все равно что к собственной смерти в гости пробираться. Из людей один только Владигор по своей воле когда-то вошел в эти странные дебри и невредимым отсюда вышел. Но для него пять дней жизни, которые он провел в этом лесу, равнялись семи годам.

И хотя Ждан с Владигором уговаривались действовать по обстоятельствам, князь очень не советовал сходить с дороги. Вспоминал он, с каким трудом ему удалось выбраться из Пьяной топи.

— Даже если поймешь, где граница Заморочного леса, считай, что уже сделал полдела.

Сейчас они пересекли эту границу уже несколько раз, перемещаясь то на полшага вперед, то снова назад, но по-прежнему не заметили вокруг никакого движения. Лес был, на первый взгляд, самым обычным, только стояла в нем тяжелая тишина.

Довольно долго они стояли посреди дороги, но ничего важного не высмотрели. И никто им навстречу не выскочил.

— Едем назад, расскажем князю, — проговорил наконец Ждан.

Но купец, с которым весь план был обговорен заранее, вдруг повернул к Ждану искаженное горем лицо и попросил:

— Позволь по лесу походить да покричать. А ну как доченька моя тоже спаслась и до сих пор бродит тут где-нибудь, голодная и холодная?

— Не советовал князь делать этого, — с тяжелым вздохом ответил Ждан.

— Мы далеко от дороги не уйдем, походим, покричим, посмотрим. Ежели Снежанка какой знак оставила, нельзя его упускать, — проговорил Млад.

И Ждан скрепя сердце отпустил обоих походить в той стороне леса, куда сквозь кусты умчалась невеста Млада, но с условием ни за что не теряться из виду.

Поначалу так и было. Ждан с дороги хорошо видел, как оба, пожилой и молодой, бродили по мелколесью, то расходясь в разные стороны, то встречаясь вновь и выкрикивая время от времени:

— Снежанка! Снежанка! Отзовись!

Но толку от этого никакого не было.

Бессмысленное стояние посреди пустой дороги стало беспокоить и тех, кто был под рогожами:

— Ждан, чего стоим-то впустую, ехать надо!

Ждан и сам это понимал, но понимал и как страдает, как надеется купец спасти свою дочь.

Неожиданно голоса переменились.

— Снежанка! — радостно крикнул Млад, и этот выкрик подхватил Власий:

— Снежанушка! Доченька моя любезная! Мы здесь, Снежанушка, мы с тобой!

Оба, забыв обо всем, бросились в лес и затерялись за деревьями. Крики их еще раз повторились, но уже подобные дальнему эху, и более их не стало слышно.

Ждан вместе с дружинниками вглядывался в чащобу, где исчезли купец с сыном посадника, но так ничего и не увидели.

— Что-то тут неладно, — сказал, потеряв терпение, Ждан. — Если б они ее нашли, давно бы к нам вывели. Да и она не от них бы побежала, а к ним.