Лакеи бросаются к сундуку и уносят его налево. Афросья молча стоит слева. Черный сюртук до конца действия остается посреди сцены на полу.

К у р о ч к а (встает и пламенно обращается к Леди). Думаете, Эдгар Невермор вас любил? Он любил только меня. Вот его письма ко мне. Знайте всё. Они всегда были со мной, но теперь они мне уже не нужны.

Бросает ей под ноги пачку писем, пачка развязывается. Письма разлетаются. Их торопливо собирает Корбовский.

Л е д и. Я все знаю, и однажды я уже доказала своему второму мужу несостоятельность вашей теории. Вы были тем призраком матери, без которого некоторые мужчины жить не могут. Подобные эксперименты лучше всего удаются на большом расстоянии. Но любил Эдгар только меня. Корбовскому об этом кое-что известно.

К у р о ч к а. Возможно, господин Корбовский знает очень много, но в вопросе о том, какого рода чувства связывали меня с герцогом Эдгаром Невермором, он не может быть компетентен.

Л е д и. Вы призрак. Мнимая величина. Я к вам совершенно не ревную. Предпочитаю действительность вашим духовным соблазнам в четвертом измерении. Эдгар говорил мне, что пишет вам бессмысленные письма, а вы их принимаете всерьез. Все это смешно и ничтожно.

К у р о ч к а. Неправда.

К о р б о в с к и й. Господин герцог говорил это перед самой смертью. Когда уже умирал и читал ту толстую книгу с закорючками.

Л е д и. Да, он читал «Principia Mathematica» Рассела и Уайтхеда, когда внутренности его были разодраны тигром. Это был герой. Он был в полном сознании и говорил, что дурачит вас метафизическим флиртом. Он называл это метафизическим флиртом психопатов. А ведь сам он вовсе не был сумасшедшим.

К у р о ч к а (внезапно разражается смехом). Ха-ха-ха! Это я дурачила его. Я все лгу. Меня нет, я живу только во лжи. Что может быть выше, чем ложь ради лжи? Почитайте письма, сударыня. Этот человек верил мне, но у него бывали минуты ужасных сомнений, и тогда он пытался внушить себе, что сам лжет. В этом была драма всей его жизни. Потому он и был таким смелым. Это я не хотела встречи с ним.

Л е д и. Конечно, ведь он мог разочароваться. Даже вашей фотографии у него не было, вы хотели быть чем-то вроде мифа. Поэтому вы никогда не снимаетесь. Это дела известные.

Курочка хочет что-то сказать.

Т а д з е (вскакивает). Заберите эту госпожу. Я не хочу, чтоб она здесь оставалась! Она врет! (Топает ногами.)

Э д г а р (слабым голосом). Тадзе, так нельзя.

Л е д и. Ян, вывести эту даму сию же минуту.

Ян, который до сих пор навытяжку стоял у изголовья Эдгара, бросается к Курочке.

О т е ц. Я сам выведу эту даму. Эльжбета, дай руку. Ты по-своему великая женщина.

Под руку идут к двери. Тадзе садится у ног Эдгара.

Э д г а р (лежа). Значит, и вы, отец, против меня?

О т е ц (оборачиваясь на пороге). Не против тебя, а вместе с тобой против жизни. Я жду, когда наконец ты станешь артистом.

Выходят направо.

Э д г а р (по-прежнему лежа). Алиция, спаси меня от него и от себя. (Замечает Корбовского, который стоит в нерешительности, с письмами в руке.) Долой эту каналью! Вон сию же минуту!

К о р б о в с к и й (покорно склоняется; герцогине). А письма?

Л е д и. Можешь их взять себе, господин Корбовский. Чтение этой переписки еще больше осложнит твою больную психику. Прошу. (Указывает на правую дверь.)

Афросья садится в кресло слева. Корбовский колеблется.

Ян!

Ян легонько подталкивает Корбовского к двери. Корбовский почти не противится.

Я н. Ну-ка, Мачек, без фанаберии.

Выходят направо.

Т и п о в и ч (достает из бокового кармана какую-то бумагу и подходит к Эдгару). Господин Валпор, подпишите как попечитель состояния жены. Окончательная редакция устава Theosophical Jam Company готова.

Протягивает ему fountain-pen[39]. Эдгар подписывает лежа.

Э д г а р. А теперь господа, извините, но больше я не могу.

Трое Старцев кланяются, целуют Алиции руку и выходят.

Алиция, умоляю, тебя, начнем новую жизнь.

Л е д и (с улыбкой). Уже не другую, а всего лишь новую?

Э д г а р. Это было невозможно... (Замечает Тадзе, которого до сих пор словно не видел.) Тадзе, сейчас же иди спать.

Т а д з е (вставая). А ты будешь мне верить? Я верю в тебя, ты мой любимый, единственный папа. Я проснулся, когда эта госпожа не захотела быть моей мамой. Я хочу быть добрым.

Л е д и. Я тоже хочу быть доброй.

Э д г а р (не обращая внимания на ее слова, мальчику). Что с того, что ты хочешь, если на дне твоей души зло. Впрочем, надо признать, сегодня я вышел за эти категории. Этика — только следствие существования множества индивидуумов одного вида. Человек на необитаемом острове не имел бы понятия о морали. Иди спать, Тадзе.

Т а д з е. А ты будешь мне верить, папа? О тебе, мама, я не говорю — у тебя двойные глаза. Теперь я знаю, почему мой отец — ты.

Э д г а р. Я хочу тебе верить — точно так же, как ты хочешь быть добрым. (Целует его в лоб.)

Тадзе, не прощаясь с Леди, медленно, опустив голову, идет налево. Афросья встает и следует за ним.

Л е д и (садясь возле Эдгара на кушетку). Ты в самом деле чувствуешь себя как на необитаемом острове?

Э д г а р. Спаси меня, Алиция. Хватит с меня этих титанов. Я поддался соблазну покаяния. Отец против меня вместе с той, с Эльжбетой. Они искушают меня вдвоем. (Говорит лихорадочно.) Впереди еще худший соблазн, которым он меня уже отравил: соблазн стать художником. Я защищаюсь из последних сил, у меня нет таланта, я велик в своем полном ничтожестве. Сегодня жизнь потеряла для меня всякий смысл.

Л е д и. Из-за того, что она ушла, солгав?

Э д г а р (с еще большей горячностью). Нет, нет. Эти мучения... Я не хочу. Я тебе этого не скажу. Защити меня от Искусства, я ненавижу Искусство и боюсь его. Жизнь потеряла смысл, и соблазн становится все сильнее. Я не устою, если ты не защитишь меня. Я не смею тебя просить, у меня все кости болят от этих пыток. Поцелуй меня сегодня по-настоящему — первый раз.

Л е д и (склоняясь к нему). Мне кажется, сегодня я тебя по-настоящему люблю. (Долгий поцелуй в губы.)

Э д г а р (отталкивает ее). И однако, все это ничтожно, ничтожно, ничтожно...

Л е д и (встает, потягиваясь). Величие только во лжи.

Э д г а р (слегка приподнявшись). Ах, значит, и ты против меня? Нас ожидает страшная жизнь.

Л е д и (медленно, четко). Я тебя не покину. Ни тебя, ни Тадзе.

Э д г а р. И мы будем, как приговоренные, тащиться по жизни дальше, до самой смерти.