— Пипо! Бой! Султан! Мишук! На место! Нельзя! На место!

А на какое же место? Где оно, это место? Сцепившиеся звери не слышали команды хозяина.

— Воды! Давайте воды! — крикнул Николай Павлович.

Около решетки снаружи стояли Мария Петровна, Ваня и Клавдия Никандровна. В руках у них были длинные железные вилы, а около ног стояли ведра с водой.

Мария Петровна схватила два ведра и вбежала с ними в вольер. Николай Павлович выхватил у нее одно ведро, и они разом выплеснули воду на звериный клубок. Султан первый отскочил в сторону, к Фатиме, и, глухо рыча, стал отряхиваться от воды. В разные стороны полетели брызги, и Фатима отошла от Султана. Фу, как неприятно от воды!

Драчунов развели на свои места в сарай. Зализывая царапины и ранки, они временами вздрагивали и, косо посматривая друг на друга, глухо рычали.

Смазывая ранки йодом, Мария Петровна успокаивала животных:

— Тихо! Тихо!

И попугай из клетки залепетал вслед за хозяйкой:

— Тико-тико-тико.

На другой день утром Николай Павлович поехал за добрым советом на Божедомку, к Владимиру Дурову. Вернулся он задумчивым.

— Знаешь, Маша, — сказал он, — Владимир Леонидович высказал очень интересную мысль: между человеком и животным вечное недоразумение — человек не понимает животного, а животное человека. И от этого человек не может добиться от животного того, чего он хочет.

— Ну, а что он посоветовал? — спросила Мария Петровна.

— Лучше изучать животных. Ошиблись мы: нельзя всех сразу сводить в вольер. Надо поодиночке приучить их к своему рабочему месту, а собак держать на привязи.

Подержав животных в общежитии-сарае ещё неделю, начали выпускать их в вольер поодиночке и приучать к своему исходному рабочему месту — тумбе.

Тумба — это своеобразный табурет в виде усечённой пирамидки, тяжёлый, устойчивый и крепкий, но площадка его сделана так экономно, что зверь еле усаживается на ней. Неудобно для зверя, но зато неловко с тумбы сделать прыжок на укротителя — мала опора,

Фатима за мясной приманкой охотно вспрыгивала на тумбу и подолгу сидела на ней, получая кусочки сырого мяса.

Султан, недавно оперированный на хирургическом столе, вначале испугался тумбы, чем-то похожей на тот страшный стол, и даже мясная приманка его не соблазнила.

Наступая на льва и посылая его на тумбу, Николай Павлович щёлкнул по воздуху бичом и строго крикнул:

— Султан! На место!

Лев открыл клыкастую пасть и, рванувшись к хозяину, отрывисто рыкнул. Но человек не отступил. Щёлкнув льва хлыстом, Ладильщиков направил на него железную вилу, находившуюся у него в левой руке, и шагнул навстречу зверю.

— Султан! На место! На место! Султан! Глухо рыча, лев попятился и прижался к тумбе, Мария Петровна вошла в вольер,

— Постой, Коля, отойди.

Она подошла к Султану и, поглаживая его по шее, тихо, мягко проговорила:

— Спокойно, Султан, спокойно.

От ласки лев присмирел. Уцепив Султана за гриву, Мария Петровна силой потянула его на тумбу.

— Иди, Султан, иди.

Лев медленно, нехотя залез на тумбу и, переминаясь с ноги на ногу, порывался спрыгнуть с неё. Но хозяйка не пускала. Поглаживая льва по спине и нажимая ему на поясницу, Мария Петровна повелительно приговаривала:

— Садись, Султан, садись.

Лев сел. Стоя рядом с ним и подкармливая его кусочками мяса, Мария Петровна протяжно, успокоительно приговаривала:

— Сиди, Султан, сиди, мой хороший, сиди. Отойдя от Султана, Мария Петровна сказала:

— Коля, будь подобрее и потерпеливее к Султану.

— Лев — не домашняя кошка, — резко ответил Николай Павлович.

Мишук охотно влезал на свою тумбу и, получая сладкую морковь, сидел на ней спокойно.

Пипо и Боя вводили в вольер на поводке и, усадив на тумбы, привязывали к решётке. Когда же Пипо привык к звериной компании и сидел спокойно, его пустили без поводка. Пипо сел возле тумбы Фатимы и устремил глаза на медведя, готовый защищать свою подругу не на живот, а на смерть.

Волк сначала всех пугался и, дико озираясь, на тумбе сидел напряжённо, вздрагивал и с опаской посматривал на зверей. Могучий дог сидел на привязи. Около него снаружи стоял Ваня и пальцы держал на карабинчике: в случае опасности он моментально спустит с привязи верного стража хозяина.

Так каждый день зверей выводили в вольер и подолгу держали, подкармливая на своих местах — тумбах, Наконец все животные так привыкли к рабочим местам, что, вбегая в вольер, устремлялись к своим тумбам и без команды дрессировщика. Иногда львы пытались играть, к ним бросался Пипо и начинал ворчать медведь. От игры до драки — один шаг. Николай Павлович немедленно водворял порядок. Сделав решительное движение корпусом, он щёлкал бичом по воздуху и повелительно приказывал:

— На место!

Львы, как нашкодившие кошки, торопливо вспрыгивали на свои тумбы и притихали, пугливо посматривая на хозяина.

Все животные хорошо знали своё «рабочее место» и не покидали его без разрешения дрессировщика. Тумбы будто сковывали животных, и они чувствовали себя на них как привязанные, пока хозяин не щёлкнет бичом и не крикнет протяжно: «Домо-ой!»

Лишь игривая Фатима иногда соскакивала с тумбы самовольно, но Николай Павлович угрожал ей бичом и отрывисто резко окрикивал:

— Фатима! На место!

Воспитанная на ласке, львица очень боялась бича и в страхе высоко прыгала на решетку, стремясь её перескочить. Но длинный хлыст догонял её и больно жалил в спину. Фатима вспрыгивала на свою тумбу, скалилась и дрожала.

— Коля, не надо так грубо с Фатимой, — попросила Мария Петровна мужа, — она и так послушается, лаской.

— Детство и игры у твоего выкормыша кончились, — ответил Николай Павлович, — пора ей работать и быть посерьёзнее. Попустительство вредно и опасно. Сел на тумбу, так и сиди, пока не разрешат. А нарушил дисциплину — получай взыскание, чтобы и другим неповадно было.

В вольер поставили двойную лестницу в виде пирамиды с тремя небольшими сиденьями: два — по бокам, невысоко над землей, а одно — на самом верху лестницы.

Как только впустили животных в вольер, они сразу же обратили внимание на новый предмет. Звери смотрели на лестницу с таким любопытством и недоверием, словно хотели спросить: «Что это такое? Не опасно ли это?» Львы насторожили уши и, приглядываясь к новому предмету, внюхивались в воздух. Пахло свежей краской.

Медведь подошёл к лестнице, облапил её, пощупал, понюхал, лизнул и, успокоенный, отошел к своему месту. Ничего особенного, несъедобная!

Волк же, взглянув на высокую красную лестницу, на мгновение впал в «столбняк», а потом очнулся и, спрятавшись за тумбу, прижался к ней.

Лишь собаки, Пипо и Бой, не обратили на лестницу никакого внимания. Они много гуляли на воле и больше всех видели разных предметов.

На этой пирамидальной лестнице надо было построить звериную «пирамиду»: на верхней площадке усадить Фатиму, а на боковых друг против друга, собаку и волка. Но Фатима не поднималась по лестнице, боялась. Надо позвать Пипо на верхнюю площадку. Постукивая палкой по лестничным перекладинам снизу вверх, Ладильщиков поманил бульдога наверх:

— Пипо, алле!

Смышлёный пёс сразу понял требование хозяина: прыгнул на боковую тумбу и быстро забрался на самый верх.

— Браво, Пипо, браво!

Фатима, увидев своего друга наверху, посмелела. Подражание— верный прием в дрессировке. Мягкими кошачьими прыжками львица устремилась по лестнице вверх, где сидел смелый Пипо, посматривая на всех свысока.

Как только Фатима приблизилась к нему, Пипо, как настоящий кавалер, уступил ей свое место, а сам сел пониже, на перекладине лестницы Львица уселась на верхнем сиденье и взглянула вниз. Ух, как высоко, страшно! Фатима наклонилась и хотела сбежать вниз, но Николай Павлович выставил ей навстречу железную вилу и придержал на месте.