После бессонной ночи Дубняк выглядел утомленным, расстроенным.

— Что с вами, Иван Федорович? — спросил Ладильщиков.

— Со мной? Ничего… — смущенно проговорил Дубняк. — Ночью Потап немного побуянил, но все уладилось…

— Ничего себе побуянил, — вмешался в разговор Тереньтич. — Клетку разворотил, оленя чуть не задрал. Ваня его еле утихомирил…

— Плохо дело, — проговорил Ладильщиков. — Наверно, на Потапа весна действует… Невеста ему нужна… Может быть, отложим. просмотр?

— Нет, не надо откладывать, — возразил Дубняк, — я могу работать.

— В вас-то я не сомневаюсь, Иван Федорович, а вот как Потап?

— Я уверен в нем.

— Ну что ж, ладно. Только борьбу с Потапом придется отложить.

— Нет, зачем же, я ручаюсь, — проговорил Дубняк.

— Не ручайтесь за зверя, Иван Федорович, — твердо сказал Ладильщиков, — я тоже когда-то был уверен в своем Мишуке и едва не поплатился головой…

Члены художественного совета уселись за стол, покрытый красной скатертью. — Перед каждым из них лежал лист бумаги и карандаш: судьи должны были делать отметки о промахах и ошибках молодого дрессировщика. Только Николай Павлович шепнул ему на ухо: «Смелей, Ваня, и спокойнее. Все хорошо будет».

Возле клетки стоял пожарник с брандспойтом в руках, а в клетке, около двери, были привязаны два дога — Рекс и Сокол. Дубняк, одетый русским деревенским парнем, вошел в клетку, низко поклонился на все стороны, вынул из кармана носовой платок, и показ аттракциона начался.

Сначала все шло ровно, спокойно, но потом… Сенька-игрун, одетый клоуном, подбежал к своему приятелю Потапу, а тот ударил его лапой по уху. Медвежонок упал и заскулил. Дубняк поднял с земли бич и стеганул им Потапа, строго крикнув: «Потап!» Медведь заворчал, замотал башкой и сел на свою тумбу. А Сенька вскочил с земли и, зажав ухо лапой, заковылял на задних ногах к своему коньку. Остроконечный колпак свалился набок, и медвежонок стал какой-то жалкий и смешной. Члены художественного совета засмеялись, Ладильщиков нахмурился. Как и Дубняк, он опасался срыва, программы аттракциона. Нет, Дубняк быстро водворил порядок, и представление опять пошло своим чередом. Медвежата, Сенька и Катька, чисто отработали свои акробатические номера на высокой тумбе, на лестнице и на трапеции, а потом Сенька, опасливо косясь на Потапа, лег в красное корытце спиной и долго, быстро крутил всеми четырьмя лапами бревнышко. Когда же Дубняк тихо подал команду «ап!», Сенька, будто нарочно, с силой отбросил от себя бревнышко в сторону Потапа. Медведь заворчал, но, взглянув на хозяина, не тронулся с тумбы, притих. А финал аттракциона, кажется, окончательно покорил строгих судей. Сидя на Потапе верхом, Дубняк уезжал на нем за кулисы, с улыбкой помахивая рукой — как бы прощаясь со зрителями, а вслед за ним по тонким рельсам катился на деревянном коне Сенька-шут, помахивая платочком, прикрепленным к лапе.

Когда Дубняк со своими зверями скрылся за кулисы, Ладильщиков спросил, обращаясь к членам художественного совета:

— Ну, каково, товарищи, ваше мнение?

— Ничего, — сдержанно проговорил режиссер Милославский, — только вяловато. Не тот темп. И, кроме того, есть трюки, не предусмотренные сценарием…

— Темп он потом наберет, в процессе работы, — сердито взглянув на режиссера, сказал директор цирка Никитов, — постепенно отшлифуется…

— Что же касается конфликтов со зверями, то это бывает и у опытных дрессировщиков, — сказал Ладильщиков. — В таких случаях важно, чтобы сам укротитель не растерялся. А Дубняк, как видите, был на высоте…

— Уж очень он простоват, — с еле заметной гримаской проговорил Милославский, — нет у него настоящей артистической внешности, нет блеска…

— Настоящее искусство всегда кажется простым, — каким-то странным тоненьким голосом проговорил Вольнов. — У Дубняка есть природное актерское обаяние, и я уверен, публика его полюбит… А Сенька-клоун просто великолепен! Его номера пойдут под аплодисменты и смех. Покрасневший и потный от волнения, Дубняк подошел. к столу, за которым заседал художественный совет, и замер, вытянув руки по швам. Решалась его судьба. Решалось то, о чем он столько мечтал. — Ладильщиков встал и сказал:

— Товарищ Дубняк, у нас имеются отдельные замечания, но в целом художественный совет ваш аттракцион принимает. — Ладильщиков протянул ему руку через стол. — Поздравляю вас, Иван Федорович, со званием циркового артиста.

Дубняк крепко пожал руку своему учителю и дрогнувшим голосом промолвил:

— Спасибо, Николай Павлович.

После Ладильщикова все члены художественного совета пожали Дубняку руку. Особенно долго тряс ему обе руки заслуженный артист Республики Вольнов:

— От души рад, Иван Федорович. Берегите Сеньку, Талант!

Когда все члены художественного совета ушли, Дубняк обратился к Ладильщикову:

— Николай Павлович, а как же насчет Сеньки?

Положив Дубняку на плечо руку и ласково вглядываясь в его синие глаза, Ладильщиков промолвил с улыбкой:

— Придется, Ваня, уступить тебе моего Сеньку,

— А как же вы? — спросил Дубняк.

— Пока обойдусь. Вместо него введу в аттракцион тигра и бегемота.

— Спасибо, Николай Павлович, за все спасибо, — тихо проговорил Дубняк.

В этот хороший весенний день родился новый укротитель, и Николай Павлович Ладильщиков был так этому рад, словно у него появился сын — преемник любимого дела.

Василий Дмитриевич Великанов

ПОВЕСТЬ ОБ УКРОТИТЕЛЕ

Редактор О. К. Селянкин

Художник А. М. Демин

Худож. редактор М. В. Тарасова

Техн. редактор Н. Г. Неудакини

Корректор М. Ф. Кузьмичев

Подписано к печати 1.12.1958 г.

Формат 84х108¹/₃₂ 3,5625 л.

14,25 печ. л.

Уч. — изд. 13,2 л. + 1 вклейка

ЛБ06683

Тираж 30000 экз. Цена 5 р. 20 к.

2-я книжная типография Облполиграфиздата.

г. Пермь, ул. Коммунистическая, 57. Зак. 1030.