— Нет, — ответил Керин. — Её раны оказались не смертельными. Это должно было случиться позже, в больнице.

— А мне никак нельзя отправиться туда с ней? — спросила девушка. — Мне бы очень хотелось держать её за руку в этот последний момент, чтобы она не чувствовала одиночество.

— Нет, Виктория, к сожалению нельзя, — в голосе Керина чувствовалась тоска. — Я бы мог это сделать, если бы мне позволил граф, но я не думаю, что он будет столь любезен.

— Жалко… — вздохнула Виктория.

Дальнейшие минуты пути прошли в тягостном молчании. Наконец, Виктория и Керин вышли на широкий полукруглый балкон с полом, выложенным цветной плиткой. Внизу, под балконом мерно покачивались от ветра стволы вековых сосен. Виктория различила далеко впереди просторную поляну с раскидистым деревом, к одной из ветвей которого были привязаны плетёные качели.

Лола сидела на каменных перилах балкона. Мэтт стоял рядом и держал её за руку. Когда Виктория вышла на балкон, Лола соскочила со своего места и метнулась к девушке. Ни слова не говоря, она подбежала и обняла её, зарывшись лицом ей в платье. Виктория тоже молчала, прижимая к себе девочку. Причём, именно девочку, милую и беззащитную, отправляющуюся в последний путь на поиски половинки своей души, а не хладнокровную и красивую женщину, в порыве ревности убившую свою единственную любовь.

Облака на небе начали сгущаться, стремительно меняя цвет с бледно-голубого на свинцово-серый. Порывы ветра участились, сделались резкими, холодными. Внизу заскрипели сосны, гнущиеся под их напором. Капля за каплей начал накрапывать дождик.

Лола отпустила Викторию и отошла на шаг назад. Лола слегка улыбалась, Виктория изо всех сил прикусывала губу, чтобы сдержать слёзы. Девочки молчали, глядя друг другу в глаза. И это молчание позволило им понять гораздо больше, чем тысяча слов, которые могли бы быть сказаны.

Наконец, Лола отвела от Виктории взгляд и повернулась к Мэтту. Она шагнул ей навстречу. Дождь набирал силу; длинные косые капли заливали балкон.

— Мэтт? — обратилась к нему Лола.

— Да?

— Мэтт, мне больше не страшно быть одной… — мокрая от дождя чёлка лезла ей в глаза, и девочка откинула её назад.

— Ты и не должна бояться. Ты не одна, — тихо отозвался Мэтт.

— Мэтт? — снова проговорила Лола, приближаясь к нему почти вплотную. — Можно последний поцелуй на прощание? Только настоящий?

Мэтт улыбнулся и опустился перед девочкой на колени. Лола обвила его шею руками и, прикрыв глаза, подняла лицо ему навстречу. Юноша коснулся её губ, сливаясь с ней в поцелуе. И тогда Керин подошёл к ним и положил руку на плечо Лолы. За несколько секунд маленькая девочка стремительно изменилась, стала вначале подростком, потом юной девушкой, а потом ослепительной красоты женщиной — и, сверкнув золотой вспышкой, разорвавшей в клочья хмурый дождливый день, исчезла в залившем балкон сиянии.

Мэтт поднялся с колен и подошёл к перилам балкона. Подняв голову, он устремил взгляд в небо, словно надеясь увидеть где-то там улетающую прочь душу Лолы. Дождь беспощадно хлестал его по лицу. Могучие колонны сосен трещали под порывами ветра, и не было больше среди леса поляны с плетёными качелями, привязанными к раскидистому дубу.

Виктория приблизилась к Керину. Он обнял её за талию, она уткнулась лицом ему в грудь. Сердце Виктории опустошала болезненная грусть по Лоле, но плакать, как ни странно, больше не хотелось. Виктория утешала себя мыслью, что её подруга сейчас спокойна и счастлива.

— Откуда ты знаешь, что случилось с Лолой в ресторане? — спросил Керин.

Виктория подняла голову.

— Я всё видела. Я наконец-то научилась делать это, Керин: видеть не глазами, а сердцем. Мы шли по коридору и вдруг на меня что-то нашло, и я увидела всё, что происходило с Лолой в жизни, и поняла, почему она попала в Блунквилль.

— Ты молодец! — похвалил её Керин, но прозвучало это совсем не радостно.

Виктория хотела улыбнуться, но почему-то не смогла.

— Мне очень хочется верить, что у неё теперь всё будет хорошо, — сказала девушка. — Я не хочу думать, что смерть — это конец. Я надеюсь, что это только новый этап, новая ступенька на пути в какой-то идеальный мир. И что перед тем, как начать новую жизнь на земле или исчезнуть и вспыхнуть заново, душа Лолы успеет найти свою любовь где-то за гранью жизни и смерти и обрести счастье.

— Может быть… — согласился Керин, крепче сжимая Викторию в объятиях.

А Мэтт всё стоял и молча смотрел в тяжёлое седое небо, плачущее дождём.

В дверь Виктории постучались так рано, что она ещё не даже не встала с постели: только-только открыла глаза и теперь нежилась под одеялом, жмурясь от ярких лучей молодого солнца, косыми полосками льющихся в комнату через окно.

— Входите! — крикнула Виктория, откидывая одеяло и гадая, кто это может быть: Керин или каким-то чудом граф?

Дверь открылась, и в проёме показался Керин. Виктория улыбнулась. Юноша скользнул взглядом по её одеялу.

— Ты ещё спишь… Может быть, мне выйти?

Виктория села на постели и отрицательно помотала головой. В то время как Керин прошёл в комнату, она сделала несколько шагов к шкафу и, распахнув дверцу, задумалась над выбором одежды. Керин терпеливо ждал, внимательно наблюдая за девушкой. Наконец, она вытащила длинное лёгкое платье из удивительной розовой материи, мягкой и кружевной, словно она была сделана из настоящего облака, и положила его на кровать, а затем повернулась к юноше.

— Красивое… — кивнул он на платье.

Виктория слегка улыбнулась.

— Мне тоже нравиться. А почему ты так рано?

— Видишь ли… — Керин задумался, потом взял со стола одну из чашек с ароматным кофе и поднёс к губам. — Сегодня вечером граф желает видеть вас у себя. Тебя и Мэтта.

Виктория удивлённо вскинула брови.

— И меня и Мэтта? — переспросила она, боясь, что ослышалась. — С чего это вдруг?

Керин глотнул ещё кофе.

— Он решил устроить приём в вашу честь.

Рука Виктории, протянутая за чашкой, замерла на полпути. Девушка подняла на Керина удивлённый и немного испуганный взгляд.

— Зачем это ему?! Разве он обычно так делает?

— Обычно нет, — странным тоном ответил Керин. Виктория не поняла, обрадован ли он или обеспокоен. — Но он говорит, что сегодня — особенный случай.

— И что же такого особенного… — Виктория остановилась на полуслове, перевела дыхание, и лицо её вдруг вспыхнуло радостью. — О-о, Керин! А что если он решил отпустить нас домой? Что если он хочет показать нам выход? А вся эта вечеринка — просто для того, чтобы попрощаться.

— Возможно… — уклончиво согласился Керин. — Но всё-таки не питай слишком большие надежды. Чем сильнее желание, тем больнее будет разочарование, если оно не исполнится.

— Ну да, но всё-таки… — Виктория продолжала сиять, казалось, не обращая внимания на предостережение Керина. — Нет, я всё же думаю… Я уверена, что мы скоро вернёмся в наш мир!

Из арки, ведущей в его собственную спальню, появился Мэтт.

— О чём ты? — поинтересовался он, услышал окончание её последней фразы.

Виктория поставила на стол чашку, в спешке разлив немного кофе, которое тут же испарилось с поверхности стола, и подскочила к брату.

— Ой, Мэтт! Ты не представляешь! — радость и волнение переполняли её так, что она не могла спокойно стоять на месте. — Керин только что сказал мне, что граф устраивает для нас вечеринку! Наверняка, он хочет отпустить нас!

— Это правда? — повернулся Мэтт к Керину. — Этому чёртову шуту, наконец-то, наскучило держать нас тут взаперти?

— Мэтт, не говори так о графе! — гневно вскричала Виктория.

Мэтт даже не посмотрел в её сторону. Керин, не спеша, поднялся и сделал несколько шагов навстречу юноше.

— Я не знаю, какова цель графа, — ответил Керин, — но я точно знаю, что он не тот человек, которому польстят твои высокомерные насмешки, Мэтт. Не стоит его недооценивать.