Старенькая, маленькая, покосившаяся на один бок, с выбитыми цветными стёклышками окон и обрубком купола, она, тем не менее, казалось, излучала какое-то таинственное сияние. Она выглядела настолько гордой и значительной, что даже деревья, возвышавшиеся над ней чёрными исполинами, вполне возможно кланялись бы ей, если бы могли это делать. И ещё в ней было что-то странное — и в ней самой, и в окружающей её мистической атмосфере, настолько, что даже воздух казался здесь другим, и ветер затих, и ни один звук не долетал до этой поляны. Словно они вдруг попали в другой мир.

— Впечатляет, правда? — оглянулась на брата Виктория, стоявшая возле мостика. — Всё это так… так… — она не могла подобрать подходящее слово своему состоянию. — Так завораживающе…

— А мне не нравиться! — отозвался Мэтт. — Какое-то это место жуткое. Церковь это или не церковь… Не поймёшь уже… — он оставил вещи на земле, приблизился к Виктории и теперь оглядывал сооружение, склонив голову.

— Не знаю… — тихо произнесла девушка. — Может быть, внутри станет ясно.

— Я внутрь не пойду! — категорично заявил Мэтт. — Я что, похож на психа? Нет, Тора, я внутрь не пойду и ты тоже не пойдёшь! Мы разворачиваемся и возвращаемся на пути, ясно?

— Ну Мэтт!

— Ты забыла, что у меня собеседование, да?

— Ну Мэтт! Ну Мэтт!

Продолжая уговаривать брата, Виктория пятилась ближе ко входу. Он и не заметил, как она оказалась около самой двери. Стоя спиной к ней и лицом к юноше, девушка нащупала витиеватую ручку.

— Слушай, у меня плохое предчувствие… — покачал головой Мэтт. — Тора, я серьёзно, не стоит!

— Мы не будем заходить! — уверила его Виктория. — Только посмотрим — и всё!

И она с силой толкнула дверь внутрь.

Та ночь выдалась безлунной, потому лес утопал во мраке, но даже и он не мог сравниться с той темнотой, которая царила внутри церквушки. Она буквально затянула, поглотила их, утопила в самых чёрных чернилах, какие только можно себе вообразить. И Виктории, и Мэтту, едва только они отворили дверь, показалось, что они умерли и никогда больше не увидят света — такая тяжёлая, плотная, непроницаемая тьма пустила их в свои объятия. Но они, конечно, не умерли; живые и невредимые, только немного испуганные и с колотящимися сердцами, брат и сестра замерли на пороге, не решаясь войти, но в то же время и не собираясь уходить.

— Мэтт, я ничего не вижу! — наконец, пожаловалась Виктория, обернувшись к парню.

Его резкие скулы выделялись в резком контрасте полумрака и кромешной тьмы, на границе которых он стоял. Несколько минут Мэтт хранил молчание.

— Ну, если ты хочешь, мы можем зайти. Хотя, сомневаюсь, что мы увидим там что-нибудь — тем более, что-нибудь интересное. Но зайти всё равно можем, — он вдруг хитро ухмыльнулся. — Хотя если кое-кто из нас уже струсил…

— Это я что ли струсила?! — возмутилась Виктория. — Сам ты струсил!

Он сделала один шаг вглубь строения. Мэтт тоже сделал ровно один шаг, следуя за ней. И внезапно дверь за ними захлопнулась…

— МЭТТ!!! — отчаянно завизжала Виктория, кидаясь в объятия брату. Он не видел в темноте её лица, но по её трясущимся рукам, вцепившимся в его свитер, понял, что она ужасно напугана. — Прекрати так шутить! Открой дверь! Сейчас же открой дверь!

— Но это вовсе не я… — оправдывающимся тоном объяснил Мэтт. — Дверь сама закрылась… Сейчас, нащупаю ручку и отворю, не бойся!

В окружившем их мраке у Мэтта вдруг резко обострилось это дурное предчувствие, которое не покидало его с тех пор, как они вышли на поляну с церквушкой. Кроме того, юноша со страхом осознал, что к нему добавилось ощущение чьего-то постороннего присутствия совсем рядом с ними. Он почувствовал, как волосы на теле встают дыбом, и ему захотелось тоже дико закричать, но он сдержал себя, чтобы не пугать Викторию.

— Ну что же ты, Мэтти! — жалобно простонала девушка и изо всех сил сжала руку брата, боясь потерять его в темноте. — Открывай скорее дверь! Я сейчас сойду с ума от страха!

Мэтт был согласен с ней на все сто процентов. Проблема была в том, что дверь никак не желала отворяться. Точнее — двери вообще не было. А если ещё точнее, то не было даже и самой стены, на которой должна была находиться дверь. Развернувшись, Мэтт шарил руками во мраке, но его пальцы рассекали пустоту и всё никак не натыкались на твёрдую деревянную поверхность, которая, как он ожидал, должна была быть совсем рядом.

— Что за ерунда! — не выдержав, выругался Мэтт.

— В чём дело? — пронзил темноту испуганный голос Виктории. — Дверь не открывается?

— Двери, в общем… — замялся Мэтт и, вновь возобновляя попытки обнаружить стену, замахал перед собой руками. — Как бы тебе сказать… В общем-то, двери как таковой нет! — он перевёл дыхание, с ужасом ожидая реакции Виктории, и быстро добавил. — Но в этом, наверное, есть и хорошая сторона: мы всё ещё можем надеяться, что она сразу откроется.

— Как это нет? — пропустив его последние слова мимо ушей, переспросила Виктория. — Мы не могли далеко отойти! Всего-то шажочек сделали! Дверь должна быть вот тут, в стене…

Было слышно, как Виктория сделала несколько шагов вперёд. Она не отпускала руку брата, и поэтому Мэтт автоматически пошёл вслед за ней. Спустя мгновение девушка испуганно вскрикнула.

— Мэтт, а где же стена? Мы же не могли отойти далеко, да?

Юноша молчал. Он совершенно не понимал, что происходит, и потому не знал, что ответить сестре.

— Мэтт! Мэтт? Ну, скажи мне! Говори, когда я тебя спрашиваю!

— Я не знаю…

— Что значит "не знаю"? — капризно переспросила Виктория.

— То и значит! — жёстко ответил Мэтт. Его пробирал дикий страх, а тут ещё Виктория со своими вопросами. Если уж на то пошло — то это именно из-за неё они сюда попали! — Откуда мне знать, куда делась эта чёртова стена?! Я не вижу в темноте, если до тебя это ещё не дошло! Это ты виновата, затащила меня в этот проклятый дом, а теперь ещё и пристаёшь! Ты хоть понимаешь, что я теперь на собеседование опоздаю! Ты вообще представляешь себе, как мы отсюда выберемся?

По мере его гневной тирады голос его звучал всё грубее и громче, а в самом конце он вообще перешёл на крик. Выплеснувшиеся наружу ярость и паника немного остудили его, и теперь он сложил руки на груди и задумался. Нечеловеческий страх, паутиной опутывавший помещение, по-прежнему никуда не девался, однако постепенно к Мэтту начало возвращаться умение трезво мыслить. Должен же, в конце концов, быть какой-то выход отсюда?!

Виктория медленно отпустила его руку. Мэтт не видел её, но по шелесту одежды и ног он догадался, что она села на корточки. Ему было немного досадно, что сестра отвлекает его в такую минуту. "Посиди, пожалуйста, спокойно, подумал он, хоть пару минут, а я пока решу, что нам делать".

Но не прошло и минуты, как снизу раздался тихий всхлип. Мэтт поморщился, но постарался не обращать на это внимания. Он лихорадочно строил планы освобождения, безжалостно отбрасывал неподходящие и подбирал новые.

Всхлип повторился. На сей раз он сопровождался тихим вздохом.

— Прекрати ныть! — приказал юноша сестре. — Я думаю.

— Мэтт… — снова всхлипнула Виктория. Слёзы уже градом лились из её глаз.

— Я же сказал: замолчи! — повторил Мэтт. Его голос звучал твёрдо и спокойно. Виктория не смогла понять, злиться ли он ещё на неё или уже нет.

— Ну Мэтт… — продолжала плакать девушка. — Мне так страшно… Мы никогда не выйдем наружу… Мы тут погибнем, да?

Мэтт вздохнул и опустился перед сестрой на колени. Во тьме он с трудом нащупал её ладони и сжал их.

— Успокойся, Тора! И не говори ерунды! — он ругал её, но очень ласково, так чтобы успокоить, а не обидеть. — Ты просто дурочка! Конечно же, мы выберемся наружу. Всё будет хорошо, правда! Я обещаю! А сейчас посиди тихо и дай мне ещё немного времени подумать… — Мэтт отпустил её руки и поднялся на ноги. — Надо просто разобраться, что тут происходит — и выход найдётся.