Когда ей уже начало понемногу овладевать отчаяние, наводившее её на мысли о бесполезности предпринятого путешествия, вдалеке что-то мелькнуло. Блестящий в солнечных лучах песок плюс то и дело лизавшие берег волны несколько ухудшали видимость, но, прищурившись, Виктория разглядела далеко впереди смутную фигуру, двигавшуюся вперёд, навстречу ей. Человек, так внезапно возникший на пустынном пляже, заставил Викторию испытать довольно противоречивые чувства: с одной стороны его визит обещал внести некоторую ясность в создавшееся положение, с другой — было очевидно, что ничего хорошего эта ясность не предвещала.

Тем не менее, Виктория не остановилась, более того, она ускорила шаг, чтобы поскорее встретится с фигурой, бредущей к ней с другого конца пляжа. Уже совсем скоро Виктория разглядела, что фигура эта принадлежала невысокой девушке в просторном белом платье с развевающимися на ветру белокурыми волосами. Какого же было её удивление, когда, ещё больше приблизившись к незнакомке, Виктория узнала в ней саму себя! Она открыла рот и замерла на месте, а вторая Виктория подошла к ней и встала напротив, равнодушно оглядывая свою точную копию. Впрочем, вглядевшись получше, Виктория разглядела, что не так уж они и похожи: новоявленная девушка была бледна так, что её кожа отливала серостью, почти синевой, а глаза её, такие же голубые, как у настоящей Виктории, только гораздо более прозрачные и жидкие, были похожи на два сияющих кристалла. Её можно было бы принять за призрак, не будь она так материальна; в данном же случае больше подходило иное слово — отражение.

— Ты… Ты — это я? — наконец, дрогнувшим голосом поинтересовалась настоящая Виктория, поднимая руку и касаясь щеки незнакомки, чтобы убедиться, что это не мираж.

— Я — это ты! — эхом отозвалась вторая девушка. Голос её звучал гулко и звонко, словно она находилась в высокой пещере или зеркальной зале.

— Но… Почему? Как это возможно?

— Всё возможно, — без всяких эмоций ответила девушка, — если очень захотеть. Я могу дать тебе всё, что ты хочешь. Что ты желаешь, Виктория?

— Чего я желаю? — рассеянно повторила Виктория. — Ну, это зависит…

— Это зависит от цены, которую ты готова за это заплатить! — перебила её девушка-отражение. — И от последствий, которые, возможно, будут иметь место, но это, конечно же, не имеет значения, потому что ты всё равно не сможешь узнать о них заранее. Всё, что произойдёт, будет существовать только здесь и сейчас, а к чему это приведёт в будущем и сколько людей пострадают из-за твоего решения, не должно волновать тебя.

Произнесённая речь произвела на Викторию неясное, но отчётливо негативное впечатление. Она запуталась, смутилась и решила промолчать. Её копия тоже не произносила больше ни слова, явно ожидая ответа.

— Э-э… Ну, я не хочу, чтобы из-за меня пострадали какие-то люди… — только и нашлась Виктория. — Я ничего не хочу, разве что…

Вначале она хотела сказать, что единственное, чего она желала, было вернуть Мэтта, но прежде чем Виктория произнесла эти слова, она вдруг вспомнила своё видение в мире фантазии. Тихий уютный домик в маленькой деревушке, вся её семья вместе за одним столом… Сердце девушки сделало в груди невероятный переворот. От идеи, которая пришла ей в голову, у неё захватило дыхание.

— Да, точно! — воскликнула Виктория. — Есть одна вещь, которую я очень сильно хочу!

— Так сильно, что ты пойдёшь на всё ради её исполнения? — искря кристально-голубыми глазами, уточнила девушка-отражение.

— Да! — не задумываясь, выпалила Виктория. — Да… — на какое-то мгновение ей вдруг стало не по себе, но она настойчиво вернула в память образ любящей и счастливой семьи, который ей однажды довелось выдернуть из своих потаённых мечтаний. — Да, я готова…на всё…

Вторая Виктория улыбнулась уголками губ.

— Каждая человеческая душа балансирует на грани зла и добра. Эгоизм, корысть, зависть, трусость и высокомерие толкают вас на убийства и предательства, делают вас мстительными, двуличными и безжалостными, заставляют упиваться своей властью и болью других. Но есть и другие качества, такие как смелость, преданность, честность, отзывчивость, щедрость и добродушие, и именно они позволяют вам прощать чужие ошибки и прийти кому-то на помощь в трудный момент, проявлять милосердие и быть искренними, справедливыми и понимающими, но главное — они дарят вам самую удивительную вещь на свете: любовь. Плохие качества разрушают этот мир, хорошие — создают его заново, чтобы он опять был разрушен. И это процесс вечен.

Виктория стояла перед своим отражением и слушала её, раскрыв рот. Она чувствовала, что познаёт нечто чрезвычайно важное — истину, на которой держится вся жизнь на земле, и голова её кружилась от волнения.

— Каждый человек участвует в непрерывной коммуникации добра и зла, — продолжала тем временем девушка-копия. — Каждый человек стоит перед алой портьерой, не зная о том, что его душа готовиться сделать свой главный выбор. И очень многие решаются перейти на другую сторону — чтобы быть счастливыми и приносить страдания другим или же чтобы страдать самим за чужое счастье. Теперь твоя очередь, Виктория! — последние слова прозвучали торжественно, и девушка-отражение сладко улыбнулась. — Чего же ты хочешь?

— Я… — нерешительно протянула девушка.

— Ты можешь получить всё, что только захочешь, Виктория! — не отставал её двойник. — Ты можешь во всём стать лучше любой твоей подруги, которой ты когда-либо в чём-либо завидовала, ты можешь получить любую вещь, ты можешь отомстить всем, кто когда-то причинил тебе боль, ты можешь добиться славы, признания, можешь стать богатой, можешь манипулировать людьми, можешь добиться власти, о которой другие могут только мечтать…

Виктория медлила. Красивые слова её отражения не соблазняли её, потому что она точно знала, что хочет другого. Но девушке казалось, что если она и сделает сейчас какой-то выбор, то он тоже будет не совсем правильным. И что ей следует сказать что-то другое, совсем не то, что она собиралась сказать. Но воспоминание о семье, сидящей за обеденным столом было настолько ярким и заманчивым, что Виктория решилась.

— Я хочу, чтобы мои родители снова были живы и мы все вместе — с мамой, папой и Мэттом — жили в нашем старом домике в Торпуале. Больше мне ничего не нужно, только это! — громко выкрикнула девушка.

И в тот миг, когда последние слова Виктории затихли, где-то далеко раздался мелодичный звон, похожий на звук треснувшего зеркала, а потом ещё, и ближе, и с другой стороны — и через несколько минут всё вокруг наполнилось высоким звенящим гудением. А потом — девушка не успела даже вскрикнуть — её двойник и море и небо и весь этот чудесный пляж разлетелись на миллиарды мельчайших кусочков, и всё окружающее пространство снова погрузилось в ослепительный свет.

— Ты можешь желать только для будущего, ибо прошлого никому не дано изменить!

Сквозь белый свет до Виктории донёсся чей-то голос, прекрасный, чистый и такого поразительного тембра, что невозможно было понять, принадлежит ли он мужчине или же женщине. Голос был певучим, и Виктории даже показалось, что его сопровождает едва уловимая мелодия.

— Но я не хочу ничего для будущего! — воскликнула девушка. — Я хочу только вернуть свою семью, и всё! Но если это невозможно… Мне ничего другого не надо!

— Твоя душа чиста и ты не окажешься по ту сторону алой портьеры! Зачем же ты тогда пришла сюда? — прекрасный голос звучал слегка удивлённо.

— Я пришла сюда за Мэттом, моим братом! — ответила Виктория. — Когда мы попали в Блунквилль, он дотронулся до портьеры и исчез. Может быть, он сделал что-то такое плохое, но я точно знаю, что он очень хороший и добрый, и я уверена, что он никогда бы не… — голос её сорвался. — Пожалуйста… Мэтт совсем не злой, он такой замечательный… Пожалуйста, позвольте мне спасти его!

— Он может быть замечательным только для тебя, а по отношению к другим… — интонация голоса выдавала задумчивость. — Алая портьера справедлива и никогда не позволит шагнуть за грань тем, чья душа не черна.