И пришел домой, в ее тепло. Домой, в ее мягкость. Домой, в ее радушное сердце.

«Я люблю тебя», — пропело его тело. И когда его охватил спазм экстаза, его губы прошептали рефрен:

— Я люблю тебя, Дейзи Дрейк.

Просачиваясь сквозь закрытые ставни, лучи солнца лежали теплыми полосами света на выцветшем лоскутном одеяле. Дейзи поднесла к глазам руку, чтобы защититься от света.

Она лежала на боку в объятиях Люциана, и его ладонь властно сжимала ее грудь. От его близости ее соски затвердели, и от теплого дыхания по коже пробегали мурашки. Что-то твердое и очень знакомое упиралось в ягодицы.

По размеренному движению его груди она поняла, что он еще спит. Она вздохнула, впервые в жизни испытав полное удовлетворение. Ангел на небесах не мог бы чувствовать себя счастливее. Она была готова навсегда остаться с Люцианом в этой простой маленькой комнате.

«Он любит меня».

Дейзи подтянула простыню к самому подбородку. Он окутал ее своей любовью, и она чувствовала себя с ним в полной безопасности. Прошлой ночью она никем не притворялась. Больше не было нужды в уроках сладострастия.

Они больше не были выросшими детьми, играющими в непристойные игры.

Они были любовниками в полном смысле этого слова, с обнаженными душами и открытыми сердцами. Даваемое и получаемое удовольствие было тем очищающим огнем, который освобождал каждого из них от собственного «я» и соединял в единое целое.

Теперь, в тиши послестрастия, Дейзи проверила выкованное звено и обнаружила, что оно по-прежнему крепкое. Любовь связала их.

«В последующие дни он может попытаться меня отстранить и самостоятельно заняться своими бедами, а я буду досаждать ему сверх всякой меры. Но любовь нас объединяет».

Люциан пошевелился, и Дейзи повернула к нему лицо, готовая снова предложить ему свое тело и душу. Он отреагировал мгновенно, с радостью принимая ее всю.

Час спустя они стояли на деревенской пристани с Питером Тинклингемом, перевозчиком лекарей для домашней скотины и гордым владельцем неопрятного на вид водного транспорта.

— Вам крупно повезло. В это время я обычно не хожу на Бреллафгуэн. — Мистера Тинклингема, похоже, ничуть не смущала вода на дне его плоскодонки. — Но с нами прилив, и туман сегодня не такой густой, как обычно. Кроме того, я знаю парочку фокусов, чтобы причалить к берегу.

— Значит, вы частенько бываете на острове?

Люциан перенес Дейзи в плоскодонку и прыгнул следом. Нос угрожающе погрузился в воду, но судно быстро выровнялось.

— Не чаще, чем нужно, как вы понимаете. — Мистер Тинклингем занял место на корме. — Кое-кто еще придерживается праздников былых дней. Каждый самайн и белтейн[24] я неплохо зарабатываю, перевозя на остров странных людей. Не знаю уж, что они там делают. И не хочу знать. Это не мое дело, пока они платят за перевоз. — Он взглянул на своих новых пассажиров. — Вы что-то на них не похожи.

— Бреллафгуэн интересует нас… с научной, а не религиозной точки зрения, — заверил его Люциан.

— Как скажете, — произнес мистер Тинклингем, выводя судно в широкий канал. — Наука или поклонение сатане. Думаю, что хватает и тех, и других.

Река была темной лентой илистой воды, сверкающей на солнце коричневым серебром, когда они подплывали к дальней стороне острова. Верный своему слову, мистер Тинклингем доставил их совсем близко. За частично утопленным в воде валуном, поросшим мхом, обнаружилась высеченная в скале потайная лестница, ведущая на плоскую вершину острова. Люциан попросил перевозчика вернуться на то же самое место за час до захода солнца. Потом они с Дейзи выгрузились и поднялись по скользким от тумана ступеням. Наверху они обернулись и посмотрели вниз. Мистер Тинклингем уже отчалил от острова. Его лодка вошла в туман и пропала из виду.

— Можно годами изо дня в день проплывать мимо этого места и даже не догадываться, что скрывается за этой скалой, — сказала Дейзи.

Люциан кивнул:

— Неприступный остров. Тем больше у нас причин надеяться, что найдем то, что ищем.

— Здесь мало кто бывает, а кто бывает, не ищет римские сокровища. Кай Мерит был гением, раз выбрал этот остров, — согласилась Дейзи.

В соседнем лесу зашуршали листья, Дейзи резко повернулась на звук.

— Что это?

— Какое-нибудь животное. — Взяв Дейзи за локоть, Люциан повел ее вверх по тропинке. — То, что на острове не живут люди, не значит, что здесь нет зверей.

— Зверей?

— Маленьких, уверен. Совершенно безобидных. Белок, кроликов, возможно, даже оленей.

Когда они вышли на поляну, Дейзи с облегчением вздохнула. Лес действовал угнетающе и, как сказал мистер Дедхем, казался полным глаз.

Вдруг Дейзи почувствовала, как у нее зашевелились на голове волосы. Рудимент с прошлых времен, объяснил ей однажды дядя Гейбриел, когда возникает чувство, что за тобой следят. Тогда лучше спасаться бегством, чтобы избежать возможной смерти. К чувству страха стоит прислушиваться.

Викарий согласился бы с ней. Не зря ей вспомнились его слова: «Если вам нечего на острове делать, лучше туда не соваться».

Никто из посторонних, кроме нее и Люциана, не приходил в «Раненый вепрь». А поскольку мистер Тинклингем был единственным перевозчиком, кто регулярно бороздил эти воды, Дейзи заключила, что Фицхью и якобиты были далеко от них. Но Дейзи не могла избавиться от ощущения, будто за ними наблюдают, и взглянула на Люциана, чтобы определить, не чувствует ли он тоже холодка невидимой опасности, но его глаза горели огнем первооткрывателя.

— Не хочешь взглянуть на это? Языческий клинок и ножны, — прошептал он.

Хотя по периметру острова клубился туман, над ним ярко светило солнце. Посреди поляны стояли две глыбы темно-серого гранита, поблескивая вкраплениями слюды.

Одна глыба представляла собой шестифутовый обелиск, древний фаллический символ, устремленный в небо. Вытесанный из одной глыбы, четырехгранный монолит был явно творением человеческих рук. Инструмент оставил на граните бороздчатые следы. Второй камень имел вид большого круга с выемкой посередине, очевидный намек на богиню.

— Здесь на острове разбросано много камней, но все они гораздо светлее, чем эти. — Люциан приблизился к камню, который символизировал богиню, и провел рукой по внутреннему изгибу. — Ты видела где-нибудь такой гранит поблизости?

— Нет, — едва слышно ответила Дейзи. Говорить громче казалось святотатством.

Тишину нарушал лишь шорох листвы в лесу и ветер, игравший с вершинами деревьев. Ни сонного жужжания насекомых, ни птичьего гомона… лишь… безмолвное ожидание чего-то.

Если напрячься, возможно, услышишь, как разговаривают между собой камни. Дейзи мысленно встряхнулась, прогнав странное чувство. У нее всегда было богатое воображение; и это помогало ей в жизни. Но теперь вдруг подумала, как бы эта палка не оказалась о двух концах.

— Эти камни привезли из другого места, — заявила Дейзи, с облегчением переключившись на столь прозаическую тему, как геология. — Их привезли сюда специально.

— Задолго до прихода римлян, судя по их виду, — заключил Люциан. Он ходил кругами, исследуя место. — Но как они помогут нам найти сокровище?

— «Где язычника клинок направлен на… ножны», — процитировала Дейзи. — В этом проблема. Монолит не указывает на круг. Думаешь, мы нашли не тот остров?

— Нет, — быстро ответил Люциан. — Тот самый. Мы близко. Очень близко. Неужели ты не чувствуешь этого?

Она чувствовала нечто другое. Опасность. За ними наблюдают, но Дейзи не могла сказать об этой Люциану. Он сочтет это фантазией или, что еще хуже, женской слабостью и поднимет ее на смех.

— Может, Кай закопал сокровище между камнями, в центре поляны, приняв их за ориентир?