— Если вы мне не верите, это ваше законное право, — вздохнул Холстен.

— Не хочется вас расстраивать, Манфред, — произнес Майкл, испугавшись собственного голоса, холодного и безразличного, — но у меня свои планы на Землю.

Манфред побледнел под давлением его слов. Майкл криво улыбнулся. Его сознание играло в странную игру. Он больше не был един: он скользил сквозь память, вперед и назад, и перед глазами мелькала буря прошлых образов и слов. Радость становилась отчаянием; смех перерастал в страх. Он забыл обо всем… он хотел блеснуть перед пораженным Холстеном, показать, как мелочен его рациональный мир… и резкий взмах его руки разрезал реальность яркой полоской света.

— Ближе, — скомандовал Майкл. "Шрам" стал шире и ярче; его словно притягивал невидимый магнит в центре ладони.

— Выше, — произнес он, схватив Холстена за плечо. — А теперь — в никуда!

Пространство накрыло их шелковым полотном, сотканным из причудливых обрывков. Манфред сжался под рукой Майкла, но тот не ослабил железную хватку. Он был своим в этом шторме; он не боялся оказаться нигде, и в то время, как его спутник окунулся в непроглядную тьму, Майкл видел в этой тьме далекий огонек, маяк в безбрежном черном океане, сиявший на фитиле старого светильника… Он усмехнулся и махнул ему рукой в дерзком приветствии. В эту секунду невидимая в безбрежном хаосе волна вынесла их по ту сторону тоннеля. Майкл и Холстен оказались в зале связи.

— Как… это… возможно? — прошептал Холстен. — Здесь нельзя перемещаться… нельзя…

— Пустые запреты, — бросил Майкл, засунув руки в карманы. Ему казалось, что он держал их над огнем, — так пылали его ладони.

— Из нескольких подобных мест в Галактике, — продолжил он, — наш Командный Центр защищен хуже всего. Как можно запретить перемещаться сюда? Никак. Теоретически мы можем перемещаться в любую точку пространства, но мы не можем попасть в никуда. Поэтому все здание расположено в "нигде": сюда нельзя войти, здесь нет дверей. Но кому нужны двери, когда он сам их создаст? Разве это — защита? Земляне старались изо всех сил, но у них, как всегда, получилась грубая подделка. Попробовали бы мы с тобой прорваться к даркам, через Каскады… туда не пройдет сама Смерть… знать бы только, о чем это я и что такое эти Каскады…

Майкл усмехнулся сам себе: он не знал, о чем говорит, не понимал, чьи слова срываются с его губ. Несколько людей в форме КР обратили в его сторону пораженные взгляды.

— Чего остановились? — насмешливо бросил Майкл. — Для тех, кто не в курсе: я ваш новый главком. Для тех, кто уже в курсе: пока я им остаюсь, вам положено исполнять мои приказы. А я очень хочу увидеть следующее: отчеты разведки за последние три дня, все документы о межпланетном сотрудничестве, мирные договора с приложениями, досье на всех членов Командования, график вывода КС с линии фронта, форму приказа о назначении моего нового заместителя… и ваше немедленное исчезновение из этой комнаты.

Воины вышли. В их медленных, неуверенных движениях, в боязни оглянуться читалось то же, что прозвучало в голосе Холстена, когда он спросил:

— Кто вы, сэр?

На губах Майкла вновь промелькнула улыбка. Он был во власти безудержного счастья, почти эйфории, и его пальцы без остановки скользили вверх-вниз по вороту рубашки, потому что он знал: стоит остановиться, замолчать — и ему придется сойти с вершин.

— Кто я? — переспросил он, нарочно выделяя слова. — Странный вопрос! Как я могу ответить, если не знаю, что именно вы хотите знать? Я землянин, аллен, дарк? Я высший или седьмой? Я брюнет или блондин? Какой ответ вас устроит?

— Вы создали тоннель в Командном Центре. Вы знаете о Каскадах. Вы… да что там: вы владеете силой слов! За всю свою жизнь я не встречал ни одного, кто бы так умел…

— Ну, скажем, о Каскадах я ничего не знаю, — заметил Майкл, пропустив мимо ушей остальные "комплименты". — Разве что… дайте подумать…

Майкл закрыл глаза, и его рука обрисовала в воздухе невидимый контур.

— Лестница, — произнес он.

— Я был там… один раз, — сказал Холстен, и его голос притих. — Я смотрел на Каскады всего лишь секунду, но когда я в ужасе отвернулся, мне казалось, что я продолжаю смотреть… Дарки очень суеверно к ним относятся. Если кто-то из них спускается по этой лестнице, он никогда не становится на последнюю ступеньку. Это жуткое место: на каждой ступени — своя смерть… Я слышал легенду, что в незапамятные времена в том месте был заживо сожжен последний дарковский отряд, который защищал планету от орионцев.

— Они воевали?

— Говорят, что да. И с тех пор дарки ненавидят их черной ненавистью, сильнее, чем мы и аллены. Не знаю, что такого сделали им орионцы, но эта ненависть не утихает сотни тысяч лет…

— В странные места завел нас разговор… Но вернемся к делу. У нас слишком мало времени.

— Но почему?

— Потому что я не главком. И никогда им не стану. Политика, интриги — я сыт этим всем по горло. Я не тот, кто нужен Земле.

— Тогда вам нужно передать свои полномочия…

— К этому я и веду. Как я могу это сделать?

— Сегодня состоится торжественный парад КС. Моррис хотел отменить его из-за гибели главкома, но победа есть победа, мы не можем отнять ее у солдат. Лучшая возможность объявить о вашем решении.

— Значит, у нас остается…

— Два часа.

— Отлично. Тогда мы еще успеем сделать кое-что для человечества. Помните, я говорил о приказе насчет моего нового заместителя?

— Вы серьезно? — переспросил Холстен.

— Серьезней некуда. Как можно быстрее найдите эту форму, впишите туда свое имя — и сделайте все, чтобы оказаться на этой должности до завтрашнего утра. Знаю, они будут возражать, поэтому нам нужно опередить их. А сейчас — идите. С Райдером поговорю я сам.

Холстен кивнул и вышел. Взгляд Майкла нервно прошелся по комнате. Проектор представлял собой мощный прибор, способный отображать сложнейшие голограммы. Майкл не мог с уверенностью сказать, где заканчивалась Земля и начинался Торр: чужое "солнце" светило иначе, будто сойдя со старой цветной пленки. Свет проникал в комнату через окно — впрочем, Майкл мог назвать это окном с большой натяжкой. Он видел сотни маленьких круглых отверстий; все они выстроились причудливым орнаментом, в котором можно было разглядеть стилизированное крыло, превращавшееся в огненное крыло феникса, когда за стеклом горели краски заката.

Армандо Райдер просматривал бумаги. У него были грубоватые черты лица — типичный солдат в светлой, почти белой форме с черной отметкой главкома на рукаве. В нем не было ничего загадочного или отталкивающего. Главком полностью погрузился в чтение, не проявив ни капли интереса к собеседнику. В его голосе звучало безразличие, когда он небрежно перелистал пару страниц и произнес, не отрывая от них взгляда:

— Так вот, Юджин… я несколько обеспокоен тем, что твои крейсеры под номерами 17 и 41 при отходе с линии бывшего фронта решили срезать путь и пролететь через наш сектор… это не столь страшно, секретов мы там не держим, но сам факт… да, и еще… ты что-то спутал по сектору Р 18:107… я не совсем понимаю, почему на вашей карте он значится, как "нейтральный", если это наш транспортный коридор… а вот еще любопытнее: как ты объяснишь тот факт, что некий земной агент, которого обнаружили в четверг, признался…

Райдер смолк. Его взгляд впился в экран проектора.

— Майкл?.. — проговорил он, изменившись в лице от безразличия до напряженности. С алленской стороны послышался изумленный шепот; очевидно, Райдер был не один.

— И вам добрый день, — улыбнулся главком О'Хара. — Продолжайте, продолжайте. Меня очень заинтересовал этот ваш "агент"…

— Вы новый главком? — с резкой прямотой спросил Райдер.

— Да.

— А Юджин?

— Вы не знаете?

— Нет, — ответил аллен, нисколько не смутившись.

— Он погиб.

— И вы…

— Его преемник.

— Очень интересно, — произнес Райдер, и его бровь приподнялась. — Поздравляю, Майкл. Конечно…

Он сцепил пальцы, и его губы скривились в типичной аленнской улыбочке.