— Конечно, я… я просто не совсем… можете оставаться, — проговорил Смит, слушавший Майкла с приоткрытым ртом.

— Спасибо.

Майкл выдавил из себя слабую улыбку. Растерянно оглянувшись, Смит присел на диван рядом с Эксманом и сжал его запястье в надежде нащупать пульс.

— Как он? — спросил Майкл.

— Плохо дело. Ему нужен врач.

Майкл покачал головой.

— Нас выследят мгновенно.

— Но как?

— Они найдут способ. Баланс в эпохе нарушен; как только они поймут, что меня им не схватить, то примутся зачищать следы. Я… не знаю, насколько глубоко они могут копнуть, но если они поднимут архивные базы данных всех больниц страны за этот день и обнаружат там запись о генерале, то его жизнь окажется под большой угрозой. Я понимаю, все это звучит дико и непонятно, но так оно и есть.

— Кто вы? — тихо спросил Смит.

Майкл обхватил голову руками. Отчаяние толкало на безрассудство.

— Я космический пилот, — проговорил он, бегло, лихорадочно. — Я летал на "Гидрах", истребителях, участвовал в боях за Землю, в войне с киноидами… Я побывал везде… видел рассвет на Марсе, кроваво-алый, как тысячи смертельных ран… летал вдоль дальних рубежей, где зависли громадные алленские линкоры… встречал орионцев… Поймите: я не хочу, чтобы вся наша история оборвалась тогда, когда впервые за сотни лет мы можем стать на ноги и заявить о том, что мы сильны… свободны…

Смит слушал его в испуганном оцепенении. Майкл встряхнул головой, отгоняя отчаяние, посмотрел на руку Эксмана и тихо произнес:

— Вы знаете, что с ним произошло? Откуда эти ожоги?

— Я знаю, но…

— Это останется между нами, — заверил Майкл.

— Все случилось из-за Ричардса, — послушно объяснил Смит. — Я могу ошибиться в деталях, но лет десять назад Эксман попал в группу наблюдателей на испытания. Условия в тот день были совсем неподходящие, и нервы Ричардса не выдержали. Он запротестовал, сказав — несколько в других выражениях, — что в такую погоду не позволит никому рисковать безопасностью его авианосца. Для Эксмана и проекта этот полет был очень важен, поэтому он решил рискнуть. Подготовки у него хватило бы, я в этом не сомневаюсь: Эксман никогда не отличался безрассудством. В последние минуты полета Ричардс запаниковал и приказал кораблю разворачиваться, не предупредив об этом пилота. Все окончилось тем, что при посадке самолет не вписался в полосу. Эксмана чудом спасли из горящей машины; дело замяли, но после того случая он больше не летал.

— Надеюсь, он выдержит. Редко когда бывает, чтобы…

Майкл смолк. След от касания шокера темнел на рубашке Эксмана чуть ниже сердца.

— Вы слышите меня? — спросил Майкл, наклонившись к его лицу.

Глаза Эксмана приоткрылись.

— О'Хара… — прошептал он, скривившись от боли. Смит, ушедший в свои мысли, вздрогнул и уронил очки.

— Как вы? В порядке?

— Бывало и… — начал Эксман, но фраза так и осталась неоконченной. Лицо генерала смертельно побелело, когда из глухой стены возник Зиггард Цвайфель — так мало похожий на себя, что Майкл узнал его только по шраму, цвету глаз и волос. В первые секунды он даже подумал, что это не Координатор, а его "часть", дежурный двойник.

— Так, так, так… — насмешливо бросил Координатор. Майкл сжался. Эксман замер. Смит вздрогнул и снова выронил очки. Зиггард приблизился к их компании, вертя в руках губную гармошку.

— Сто лет так не веселился, — заметил он, отсмеявшись хриплым смехом. — Наша стена дала трещину, но Координатор не даст ей упасть, верно, бойцы?

Не услышав в ответ ни единого слова, Зиггард криво усмехнулся, вытер гармошку о рукав и добавил:

— Ну, что, бойцы: кто своим непослушанием отвлек меня от музыкальной самодеятельности? Почему в эпохе больше лазеров, чем на складе Авеса? Кто виноват? О'Хара, ты нервный какой-то. Тебя смущает мой визит?

— Не меня… — проговорил Майкл, чей взволнованный взгляд метался между Смитом и Эксманом.

— Да брось ты! — отмахнулся Цвайфель. — Я всегда рад открыть глаза на правду парочке слабых, угнетенных людишек. Не в этом ли высшее призвание высшего? Сказать честно, мне больше нравится вешать, но тут такой ненадежный потолок… не ровен час, свалится нам на голову, кто же тогда будет эпоху беречь-то…

Зиггард снова усмехнулся. Майкл хотел ответить на его реплику, но ему не хватило слов. Смит поправил очки, чье разбитое стеклышко делало его глаз чем-то похожим на кошачий.

— Думаю, нашим доблестным генералам будет полезно узнать, — продолжил Цвайфель, — что их милая Реальность кишит различными перемещенцами во времени вроде того же О'Хара, а вдобавок и целой толпой инопланетных резидентов, да и вообще, держится она на честном слове господина Цвайфеля, он же я, он же уроженец Черной эры, до которой у вас, друзья мои, весьма мало шансов дожить.

— Зачем ты это делаешь?

— Эх, боец, боец… Рудольф не спрашивал моего разрешения, прежде чем выслать в эпоху спецназ, вот я и решил так же добросовестно выполнять свои обязанности, за которые мне, кстати, не платят. От бедняг каэровцев мало что осталось… не стоило им лезть под горячую руку… А ты, боец, не забывай о своей миссии — и запомни, вдруг пригодится: если Руди или кто-нибудь еще из старых дворняжек посмеют тебе мешать, зови меня, я сыграю им на флейте. Вот и все, друзья-товарищи. Увидимся.

Уход Цвайфеля вырвал из груди Майкла вздох облегчения.

— Вы в порядке? — спросил он, обернувшись к Эксману. Тот слабо кивнул. Майкл взглянул на Смита, но генерал развеял его опасения: вопреки всему, что свалилось на его голову за последние полчаса, он был на удивление спокоен.

— О'Хара, — тихо проговорил Эксман. — Вы тоже… из них?

— Я космический пилот, — грустно улыбнулся Майкл.

— По правде говоря, — заметил Эксман, — вы всегда казались мне немного странным.

— Вот как? Почему?

— Вы мало интересуетесь политикой. Вы редко ошибаетесь. Редко едите. Часто исчезаете куда-то, но никто этого как бы не замечает. Мне продолжить?

— Не стоит, я и так разоблачен.

Майкл скользнул ладонью по лбу. Если намек Зиггарда был правдив и за появлением каэровцев действительно стоял Ронштфельд, то жизнь тех, кого знал Майкл, теперь находилась в двойной опасности. Он ужаснулся, подумав, что может ожидать Эксмана и Смита, если выяснится, что они оказались причастны еще и к его странному союзу с Цвайфелем.

— Останьтесь с Эксманом, — прошептал он, отозвав Смита в сторону. — Через пару часов все придет в норму, я уверен. Если нет, вызывайте медиков, везите его в больницу, делайте все, что потребуется, но главное — никому не рассказывайте, кого вы видели и что узнали. Я даю вам ресивер, вот он, через него вы сможете связаться с мной, если вам будет угрожать серьезная опасность. А я пойду.

— Удачи вам, — сказал Смит, немного растерянно, но с добродушной улыбкой. Майкл невольно улыбнулся в ответ. Сын другой эпохи, он никогда не разделял полунасмешливого отношения к людям из прошлого, которое — в шутку или серьезно, — высказывало большинство его друзей. В их сложном мире, где нити времени и пространства сплелись в запутанный клубок, победители очень часто оказывались побежденными, и поверить в то, что Командование КС попалось на крючок алленов, было не так уж проблематично. Однако Майкл такой мысли не допускал. Кто-кто, а Ронштфельд всегда был ярым врагом их соседей по Галактике: от одного упоминания алленов его выдержка мгновенно сдавала позиции. Сыграть на нужных струнах и вернуть право на жизнь для Эксмана, Смита, а может, и Джонсона, — задавшись этой целью, Майкл сдался безоружной ночи, в глубинах которой все четче проступали отрывочные точки звезд.