При попытке задержания темных магов, уличенных на месте, завязалось самое настоящее сражение. Всего в лаборатории вместе с Мариусом находились шестеро магов, в том числе трое неизвестных, не состоящих в Гильдии, а также двое новеньких, принятых в Гильдию меньше года назад. Пятерым из них удалось с боем вырваться из Гильдии и бежать. Один из подозреваемых, неизвестный молодой маг, был убит. А среди спутников Главы Гильдии погибли трое магов, включая Таруса, двое же получили тяжелые ранения. Кроме того, так или иначе пострадали и несколько учеников, ночевавших в Гильдии и выбежавших на шум схватки.

– …И хотя я сразу же велел запереть городские ворота и усилить патрули на улицах Гарма, нам так и не удалось никого схватить, – закончил Ратль свой рассказ, который не осмелился перебить даже Твердолоб.

Амин и Элениэль переглянулись – имя Вайрана магистр Ратль не упомянул. Стало быть, их друг в этой ночной схватке не пострадал. Но все-таки почему же он перестал писать Элениэль письма? И случилось это именно тогда, когда в Гарме стало твориться неладное… А вдруг он был среди тех, кто еще раньше пропал без вести?

Амин кивнул девушке, давая понять, что как раз сейчас нужно попытаться узнать о судьбе их друга. Но Элениэль покачала головой – ей казалось, что лучше спросить Ратля или самого Йома позже, без лишних свидетелей. И тогда Амин встал сам:

– Все, что мы услышали, просто ужасно! И я прошу прощения за свою нескромность, но в Гильдии Гарма состоит наш друг, зовут его Вайран… Мы очень за него переживаем, вы не знаете, что с ним?

– Кто это «мы»? – спросил Ратль.

Он, несомненно, узнал одного из бывших учеников Гильдии, но смотрел на молодого волшебника подчеркнуто холодно.

Элениэль встала, бросив на Амина взгляд, от которого тот едва не задымился.

– Имя мое Элениэль, а этого юношу зовут Амин. Вместе с Вайраном мы обучались в Гильдии Магов Гарма несколько лет назад.

– Я встретил волшебника Вайрана в Гильдии вчера вечером, – раздался слабый голос магистра Йома. – Но ушел ли он домой или же остался во Дворце, не знаю… Должен сказать, что ничего предосудительного об этом молодом человеке я сказать не могу…

– А вот я в последнее время встречал его в компании этого мерзавца Мариуса, и, по-моему, слишком часто, – резко заявил Ратль. – Да и с теми магами, что появились недавно в Гильдии, а потом сбежали, тоже видел не раз!

– Вайран, Вайран… Мне кажется, я припоминаю это имя, – задумчиво проговорила Милисента. – Не он ли был замешан в той темной истории с семьей Фаллиев? Примерно два года назад?

При этих словах взоры всех присутствующих в кабинете магистра Йома устремились на Амина и Элениэль.

– Ты видела, как она на нас посмотрела?

– Как?

– Как на темных магов! Можно подумать, это мы здесь Дворец Гильдии разгромили!

– Все на нас так смотрели. Нечего было со своим вопросом вылезать! Не мог подождать, пока мы с Йомом или Ратлем без лишних свидетелей поговорить сможем!

Элениэль возмущенно топнула ногой. Только теперь, когда наступил вечер, у друзей появилась возможность обсудить то, что они узнали за время своего пребывания в Гарме. К счастью, после того, как Милисента вспомнила о событиях двухлетней давности, в которых были замешаны все трое друзей, никаких расспросов более не последовало. Однако Амина, который надеялся побродить по городу, собирая слухи, а потом зайти к родителям Вайрана, Алвил сразу поставил в караул на входе в полуразрушенный Дворец Гильдии, сурово напомнив о том, что сейчас волшебник находится под его командованием. Там выломанные двери, кроме солдат, охраняли еще два боевых мага Корнуса, которые, как показалось Амину, следили больше за ним, чем за происходящим вокруг.

Амина сменили всего полчаса назад, и ему после многочисленных расспросов удалось найти Элениэль в одной из комнат Дворца Гильдии, предназначавшейся для гостей. Самого волшебника разместили на ночь вместе с другими боевыми магами и солдатами Внутренней Стражи Далла в одной из казарм, сославшись на то, что большая часть Дворца разрушена. Амин, впрочем, по этому поводу особенно не расстраивался – за последние три года ему приходилось ночевать и не в таких условиях.

Комнатка, предоставленная Элениэль, была чуть больше чулана в ее собственном доме, и почти все пространство в ней занимали платяной шкаф и узкая кровать. На ней-то и сидели друзья, пытаясь понять, что же им теперь делать.

– А у тебя была возможность с ними поговорить наедине? У меня – нет. Я весь день проторчал на этом закопченном крыльце!

– Куда тебя поставили после того, как ты напомнил всем о тех темных делах, в которые нас втянул тогда Вайран! – не замедлила возразить Элениэль. – Надеюсь, тебе хоть что-то полезное удалось высмотреть?

– Да, разумеется, – кивнул Амин. – В Гарме нет хороших маляров. Фасад Дворца, который сегодня закрашивали, выглядит просто ужасно.

– Ты издеваешься?

– Это ты издеваешься! Что полезного можно увидеть, глядя на то, как рабочие растаскивают камни и опиливают сломанные деревья, заделывают выбоины в мостовой и стенах и красят их? Меня ни на секунду не оставляли эти два Корнусовых молодца, я даже отойти на соседнюю улицу не мог, чтобы послушать, о чем судачат горожане! А на площадь перед Дворцом нагнали столько солдат из стражи, что туда, кроме рабочих, никто и сунуться не смел. Ну а ты как развлекалась? Не сомневаюсь, что магесса Милисента заняла тебя чем-нибудь увлекательным… Ты-то что-нибудь интересное узнала?

– Нет, ничего, – ответила Элениэль. – Или, вернее сказать, почти ничего. Сама я провела весь день в руинах лаборатории – разбирала склянки Мариуса. Естественно, никаких запретных ядов или снадобий я там не нашла. Честно говоря, там вообще почти ничего не осталось – в кабинете полный погром и горы битого стекла. Правда, в одной треснувшей реторте я, кажется, обнаружила остатки засохшего порошка – думаю, это был Дым Смерти.

– Дым Смерти? – переспросил юноша. – А что это?

– Ах да, конечно, про него же не рассказывали на занятиях по алхимии. Дым Смерти – это порошок, вдыхание которого превращает человека в нечувствительное к боли существо.

– О, это не так и плохо! Похоже на зелье Выносливости из сушеных зеленых вешенок и…

– Похоже, но не совсем. Если после окончания действия зелья Выносливости ты просто валишься без сил и спишь сутки кряду, то здесь… Вдохнув Дым Смерти, ты через две-три недели начинаешь гнить заживо и превращаешься в ходячий разлагающийся труп. Причем агония может быть очень, очень долгой.

– Ничего себе тут травки варили! – присвистнул в изумлении Амин. – А ты не могла ошибиться?

– Да, я полагаю, это был именно он, хотя и не уверена до конца. Я передала реторту госпоже Милисенте – она обещала проверить, права ли я.

– А насчет Вайрана она тебе случайно ничего не говорила? О нем что-нибудь известно?

– Нет, – покачала головой девушка. – А сама я не спрашивала, – предваряя вопрос друга, добавила она. – Мне уже хватило того, что наши с тобой имена всплыли сегодня, и на меня косо смотрят все бойцы Корнуса! Хотя… хотя я слышала краем уха, что магистр Ратль докладывал госпоже Милисенте, что у Вайрана в кабинете были обнаружены Четки Боли и человеческий череп.

– Ха, подумаешь! – отмахнулся Амин. – У кого из нас в детстве не было Четок Боли. Ты же знаешь, сами по себе они – совершенно безвинная игрушка.

– Это ты верно заметил – сами по себе. Однако по-настоящему могучий маг с их помощью может причинить немало хлопот окружающим. Но вот человеческий череп – это совсем другое дело, Амин! Его просто так держать не станут.

– Да брось, Элениэль, неужели ты и в самом деле думаешь, что Вайран оказался в этой шайке некромантов?

Амин с улыбкой взглянул на девушку, но та промолчала.

– Ну же! – подмигнул юноша. – Старина Вайран, «толстый купчик», оболтус, соня и обжора Вайран – Темный маг?

Элениэль не отвечала, а лицо ее было серьезным и даже, пожалуй, печальным. Улыбка постепенно исчезла с уст волшебника. Наконец эльфийка со вздохом сказала: