Подъем оказался долгим, но все же не настолько, как опасался волшебник. Винтовая лестница вывела Амина на площадку с аркой, испещренной рунами. Ни одна из них не была знакома магу. Стоило подойти ближе, как створки ворот под аркой разошлись в стороны, скрывшись в стенах и открыв ему путь.

Чуть поколебавшись, волшебник переступил порог. Он оказался в очередном зале, также слабо освещенном разлитым в воздухе серебристым сиянием – но этот, похоже, время пощадило меньше. Или же виной разрушениям, царившим здесь, была произошедшая тысячи лет назад катастрофа.

Зал был куда меньше предыдущего. Здесь не было рядов колонн, поддерживающих невидимый в бесконечной высоте свод. Собственно, до потолка, с которого давно осыпались изразцы, было всего десятка два локтей, не больше. Кое-где на стенах, впрочем, мозаика сохранилась. С отвращением Амин узнал в нескольких отчасти уцелевших картинах изображения тварей, напавших на жителей Гарма в одном из своих недавних наваждений.

Несомненно, когда-то тут было капище. Доказательством тому служили не только остатки росписи, но и обломки уродливых статуй, валявшиеся вдоль стен. Самым же явным свидетельством был алтарь, возвышавшийся в самом центре зала. Казалось, при его создании маги далекого прошлого использовали заклинание Шипов Земли – но во много раз мощнее, чем мог сотворить Амин.

Дюжина гигантских каменных клыков, в два человеческих роста каждый, окружала огромный круглый камень, походивший на жернов. От центральной выемки к краям камня расходились бороздки, прочерчивавшие далее пол, каждая до своего клыка. Подойдя ближе, волшебник увидел, что борозды были заполнены каким-то темным порошком, и понял, что это не что иное, как высохшая кровь жертв, приносимых некогда на этом алтаре.

Прикрыв глаза, Амин сосредоточился, пытаясь уловить токи магической энергии. Он надеялся, что находится совсем неподалеку от дома Милисенты – а ее жилище было переполнено магией.

Но и это место тоже оказалось насыщено силами Стихий. Причем маг мог поклясться, что волшебство творилось в этих стенах совсем недавно. Итак, чтобы найти подвал Великого Алхимика, ему нужно быть настороже: вполне возможно, что именно магесса проводила здесь какие-то тайные обряды.

Волшебник огляделся – в зал вели четыре входа. Два из них – прямо напротив и тот, через который он вошел, – закрывали сомкнутые ворота. Еще два – слева и справа – были просто темными зевами тоннелей.

Осторожно Амин двинулся к тому, что был справа – на пути к нему было меньше обломков статуй. И замер, не дойдя нескольких шагов. Обострившийся в тишине подземелья слух уловил еле слышный шум, донесшийся из черневшего коридора. Стараясь ступать как можно тише, волшебник отошел к алтарю, укрывшись за одним из каменных клыков.

В томительном ожидании прошло несколько минут, прежде чем Амин убедился, что ему не померещилось. Вновь зазвучали голоса – еще неразборчиво, но уже явно, и вдали показались отсветы от огней факелов.

– Что за нелепое название вы ему дали – «Сердцегон»! – раздался издалека брюзгливый, чуть хрипловатый голос.

– Так написано в древних книгах, – прозвучал бесстрастный ответ.

Амин отступил еще на шаг назад, стараясь надежнее укрыться за алтарем. Он узнал Милисенту. Хриплый же голос принадлежал, по-видимому, Камилу. После того, что волшебник узнал от Ялы и Зелины о происходившем в доме магессы, он был почти уверен в этом. Тем лучше – доказательства того, что Великий Алхимик была замешана в каких-то темных делах, сами шли к нему в руки.

Судя по доносившемуся шуму, приближалось не два человека, а больше. Звук шагов и голоса раздавались все яснее и громче, пока, наконец, Амин не понял, что вся компания вошла в зал. Волшебник опустился на корточки и осторожно выглянул из-за каменного шипа, за которым прятался.

Держа в руках факелы, у выхода из тоннеля стояли четверо. Высокий светловолосый эльф с презрительной миной на лице был, несомненно, Камил (или Ак-Лим – юноша не был уверен, какое имя является истинным, впрочем, возможно, ни то, ни другое). Рядом – Милисента. По другую руку от магессы стоял почти того же роста, что и эльф, человек. По длинным пепельно-серым волосам и тонким чертам лица волшебник сразу узнал его, хотя видел лишь однажды. Феор, тот самый маг-отступник, с которым два года назад в склепе Фаллиев сражался Амин и который таинственным образом бесследно исчез потом из подземной тюрьмы Дворца Гильдии Магов Далла!

Зато четвертого вошедшего Амин знал почти так же хорошо, как самого себя. Это был не кто иной, как Вайран – старина Вайран, живой и здоровый, разве что немного похудевший. Впрочем, это только пошло ему на пользу. Но бросаться сейчас к нему на шею явно не стоило – момент, похоже, был для этого не самый подходящий. Волшебник припал к полу, укрывшись за лежащим рядом обломком статуи, и прислушивался к разговору – теперь он четко мог разобрать все, что говорили пришедшие в святилище.

– «Древние книги»? – презрительно бросил Камил. – И сколько же им лет? Сто? Двести? Что за ерунда! Эльфийская летопись считается совсем свежей, если ей пятьсот лет!

– Госпожа говорит о человеческих книгах, учитель, – склонившись в поклоне, почтительно сказал Вайран.

– Не «госпожа», а Владычица! – повернулся к нему эльф.

– И не «учитель», а Регент! – строго добавила Милисента.

– Но для меня он прежде всего учитель, госп… Владычица! – не поднимая головы, ответил Вайран. – Я думаю…

– Ты должен делать и говорить то, что тебе приказывают! – рявкнул Камил. – Конечно, если ты хочешь и дальше оставаться моим учеником! Посмотри на Феора – он предан нам уже несколько лет, и за это время я открыл ему множество тайных заклинаний.

– Совершеннейшая правда, Регент, – подтвердил маг и, обратившись к Вайрану, добавил: – За усердную службу и беспрекословное повиновение, друг мой, мы будем щедро вознаграждены!

Амин был поражен – Вайран, для которого дисциплина всегда была основной проблемой, из-за чего его то и дело наказывали во времена учебы в Гарме, Вайран, который не признавал никаких авторитетов и только из-за лености не спорил с магами, обучавшими юных учеников, – готов был слепо прислуживать этой парочке! Однако следующие же слова его друга объяснили все:

– Все, что мне надо, это эликсир молодости для моих родителей. – Вайран сказал это так тихо, что Амин едва расслышал.

– Хватит болтать! – Камил посмотрел на Милисенту. – Ты уже в третий раз приводишь меня на эти развалины – и что толку? Или ты надеешься, что этот старый хрыч сдохнет сам?

Магесса покачала головой:

– Архимагистр, хотя и выглядит немощной развалиной, один из самых могущественных магов, живущих ныне… Разумеется, Регент, я не намерена ждать еще полсотни лет, пока силы не покинут его. Но и спешить мы не должны – первая же наша оплошность может стать для нас последней! С помощью Сердцегона…

– Мне надоело слышать это название!

– Я называю его так, как привыкла. – Голос Милисенты стал ледяным. – Или ты раскроешь нам его истинное, эльфийское имя?

– Мне оно неизвестно, – нехотя признался Камил.

Тон эльфа стал заметно спокойнее. Похоже, ссориться с магессой он не собирался.

– Жаль. И еще больше жаль, что ты почти ничего о нем не знаешь. Мы с Феором около двух лет изучаем свойства Сердцегона – хотя из-за нескольких чересчур любопытных молодых волшебников когда-то едва его не лишились.

– Мы не хотели помешать… – робко начал Вайран.

– Говори только за себя! – обернулась к нему Милисента. – Да, ты образумился вовремя, подруга твоя присмирела, однако этот Амин продолжает совать нос не в свое дело – и того и гляди лишится его вместе с головой!

– Мы еще посмотрим, кто расстанется с головой первым, – возмущенно пробурчал себе под нос Амин.

Сердцегон, о котором говорили Милисента и Камил, очевидно, и был тем загадочным артефактом, обнаруженным у Феора и Ульре, когда они в склепе Фаллиев заставляли покорного Вайрана подчиняться своим приказам. И именно этот Сердцегон исчез позже из хранилища Гильдии – по-видимому, его выкрал сбежавший Феор.