Душа невольно ждала изменений. Странного чуда соприкосновения с неведомым. Казалось естественным, что следы людей однажды должны стереться и под необычным, невозможным небом должны возникнуть замки, прорастающие из неба, сады, всегда полные благоухания первоцветов, и если не сами, то хоть тени Аюми….

Отчего — то внезапно Да-Дегану вспомнилась Лиит. Та девочка — греза, поманившая недавно. Светлое облако волос, словно короной окружившее лицо, шифон, струящийся подобно туманам. Ее нежные глубокие глаза, в которых отражалась Вселенная.

Защемило сердце. Представилось, укрытая сумеречным днем, словно плащом, ступает она неслышно по дивным травам Софро. Представилось ярко и явно, до умопомрачения, до безумного сердцебиения.

И словно холодной водой в лицо — Локита. Сладкий карамельный голос, беззаботный тон, выпивающий душу взгляд, холодок по спине. Мерзкая циничная тварь в красоте своей скрывающая угрозу.

Вздохнув, Да-Деган поджал губы.

Несовместимыми были этот мир и Локита, да вот сошлись. И нынче в серебряных туманах, да сиреневых ковылях нет места мечте и полету. Ворожит ведьма, очаровывает, старательно меня людей, подстраивая под себя.

По сравнению с ней что значили все тайны Элейджа? А ведь значили….

От недомолвок его и больно было и горько. А слова, толкнувшие его на безумства, и тем более он простить не мог.

Посмотрев на мальчишку, Да-Деган спросил:

— Может быть, подождешь меня тут?

Юноша отрицательно покачал головой, и, поймав ладонь Да-Дегана, только крепко сжал эту руку.

— Я только что объяснил, почему мне следует пойти с тобой, — заметил он с улыбкой.

Да-Деган коротко кивнул.

Все чаще попадались навстречу патрули, все многолюднее становились улицы. Центр города был полон нервозной суеты. «И здесь, — подумалось Да-Дегану, — нет спокойствия и мира».

А ноги несли к Зданию Сената, окруженного тихими, сумрачными садами, словно вырванному из суетливого бытия сердца Софро. Но кто бывал в этих стенах, знал, что тишина обманчива. И в этом здании, как в улье никогда не было сонного и дремотного покоя. Просто не могло быть.

Глядя на ярко освещенный фасад, Да-Деган отыскал взглядом несколько ярких окон в вышине. В личных апартаментах Алашавара горел свет.

Оставалось только проникнуть в здание и добраться до Элейджа.

Внезапно Да-Деган усмехнулся. Это могло быть невыполнимым, но не казалось безнадежным. Не для того он преодолевал пространство, ставил невозможные цели, что б теперь отступить.

«Властитель», - шептал ему его страх, но голос его был тих и почти неслышим. Как-то возбужденно, почти радостно билось сердце.

«Есть время собирать и время разбрасывать камни»… странное, давнее воспоминание всплыло из памяти, даруя надежду.

Он ступал тихо, почти не производя шума, а рядом так же, почти бесшумно ступал Рейнар.

Откуда она возникла? То ли сгустилась из тумана, словно его неосознанные страхи стали реальностью. То ли, как обычная женщина просто спустилась в сад?

Она была непростительно, невозможно юна и красива. Эти точеные черты, роскошные формы, это невинное выражение огромных глаз двенадцатилетней нимфы.

Он прошел бы мимо, не заметив в этот миг её чар, ибо взрывайся вселенная, он, ведомый интуицией и верой, не заметил бы этого. Но голос, этот сладкий карамельный тон, звенящий хрусталем, не заметить он не мог.

— Аретт!? — то ль удивление, то ль ярость. Как черным ядом, неверием был полон отзвук, мукой отозвавшийся в сердце.

Слишком долго ненавидел. Слишком многое по ее вине потерял. И вот, свела Судьба. Двое — напротив друг друга. И ничего, что с ним Рейнар, а за ее спиной охрана — дюжие мальчики личной гвардии. Ну да….

— Хозяйка, — усмехнувшись, отозвался он.

Много раз мнилась встреча.

Одного не мог предвидеть, что увидит его она не измученным и жалким. А с тем же самым огнем в волосах, в ореоле того же самого, дикого, не укрощенного пламени. С гордо вздернутым подбородком и мечтой в серых, обычно холодных глазах.

Словно воскрес поэт. Возродился из пепла, подобно фениксу. Что не был тем, былым, тем, кого оплакивал, не ей знать. А в душе шевельнулась благодарность Судьбе, что не иначе свела, а так. И не жалким готовым, встать на колени был он в этот миг, а готовым биться до последнего вздоха.

Дрогнули губы Локиты. Удивленно распахнулись невинно-синие омуты глаз. Манила. Звала беззвучно, еще раз погрузиться в омуты этих глаз, еще раз потерять себя. Да и жизнь потерять.

Но не было оно, как прежде, когда позволил ей играть с своей душой, тем, выпивающим волю, желанием. Не был и он марионеткой. Крепко держал его руку Рэй. Тихо, фыркнув, словно большой кот, показал мальчишка зубки.

— А вы не меняетесь, милая бабушка, — заметил язвительно. — Все внимание привлекательным мужчинам, а родственники могут подождать. Или вы похоронили меня? Так рано!

Локита перевела взгляд на мальчишку. Еще раз дрогнули ресницы, и дрогнуло дыхание. Показалось — словно воронка, словно ненасытная утроба черной дыры, готова она была выпить и жизнь, и дыхание юноши. Этот взгляд, манящий, зовущий, оторвался от лица Ареттара, но словно б прилип к лицу юноши.

Бухнуло сердце. Переведя взгляд на лицо Рэя, Да-Деган отметил спокойную, легкую отстраненность. Казалось, Рейнару никакого труда не составляло выносить ее жадный тяжелый взгляд. Только ладонь, державшая его ладонь, чуть дрогнула да стала более влажной. А более — более ничего.

И только улыбка на лице, да лукавство в уголках глаз. Лукавство и сила. В абсенте глаз искорки смеха.

И ничего, что вместо шпаг или кинжалов — только взгляды, только сила воли. Только умение Властителей Эрмэ — управлять людьми и собой.

Лишь единожды пришлось Ареттару наблюдать за поединком высокорожденных. Один единственный раз. Там, на Эрмэ. И проигравший должен был умереть.

Вздрогнув, Да-Деган снова взглянул на Рейнара. Нет, его б он потерять не желал. Никогда. Ни за что.

А мальчишка не замечал ни взгляда, ни крепкого, ободряющего пожатия руки. Эти двое… только друг другом и были поглощены. Только друг друга и видели. И у обоих на висках проступали капельки пота. У обоих каким-то напряженным стало дыхание, словно в каждом глотке воздуха была та сила, которую черпали, что б обрушить друг на друга.

Вздохнув, Да-Деган выпустил ладонь юноши из своих рук. Сделал шаг.

Казалось, он попал в ураган. Качало, словно пенный шквал девятого вала обрушился на утлое суденышко. Как когда-то казалось, что по пояс бредет в ледяной воде, под звонкий смех своенравной Судьбы.

Не умом, обострившимися чувствами, нюхом понимал — не выстоит мальчишка против мощи Локиты. И хоть силушки природа подарила немеряно, но где ж сейчас ему справиться с ней. Был бы здоров, точил бы Дар каждый день, а так….

Легли ладони на точеную шею, те самые пальцы, которые некогда заставляли петь аволу так, что ликовала и плакала душа в ответ, обрывая дыхание ведьмы. Сжимал руками горло, ломая. И лишь об одном сожалел, что так быстро и стремительно слетела к ней смерть. Так просто….

Закусив губы, смотрел, как гаснет в ее глазах жизнь. Как навсегда, навечно отныне лишается она возможности стоять на его пути.

Разжав руки, Ареттар выпустил безвольное, обмякшее тело, чувствуя, как его бьет озноб.

Странно смотрели на Ареттара мальчики — бодигарды. Словно проснувшись от долгого сна. Смотрели так, словно верили и не верили в реальность его, и в случившееся.

Подошел, встал рядом Рэй, коснувшись ладонями его плеча.

Прикрыв глаза, Ареттар опустился рядом с Локитой. Коснулся тонкими пальцами век, прикрывая глаза ведьмы, словно страшась ее мертвого взгляда. Словно могла б его потянуть за собой.

Встав, пожал плечами, чувствуя, как Рейнар вновь поймал его ладонь.

Мелькнула случайная мысль — сбежать, покуда не пришли в себя охранники, пока не отрезали ему пути к отступлению. Но мысль так и осталась мыслью, подавленным усилием воли желанием.