– Это точно, мой Правитель, – пробасил офицер. – Очень метко сказано. Добрый бы вышел солдат.

– А вот другой, вижу, поменьше. Да и душою, видать, потоньше. В музыкальную роту? Или сразу на гауптвахту?

– Гы! – осклабился офицер.

Подошел распорядитель приема в красном фраке и белых панталонах и что-то шепнул Правителю.

– Вносите, – сказал тот.

Два гренадера внесли высокий резной табурет из черного дерева и поставили его в двух шагах от Правителя. Еще двое осторожно внесли корзину и водрузили ее на табурет. Человечек в белом кителе задумчиво прохаживался и посматривал на торчащий из корзины хрустальный шар.

– Значит, это она! – сказал он тихо и остановился.

Ответом была тишина.

– Как ею пользоваться? – Правитель, сузив глаза, глядел на Якоби.

Тот пожал плечами.

– Вы же доктор наук! – Правитель презрительно оттопырил губу.

– Это правда, – осторожно сказал Якоби.

– Должны знать.

– Это не моя область.

– Смотрите! А то отнимем ученую степень. Вместе с головой.

– Голову можно. А степень уже нет. Это процесс необратимый. Вы что-нибудь слыхали о необратимых процессах?

– Вот с отнятием головы – как раз необратимый. – Ироническая улыбка осветила лицо Правителя. – Или я не прав?

– Да, это где-то так, – согласился Якоби.

– Ладно, шучу.

Правитель оглянулся на рядом стоящих офицеров, словно артист, ищущий поддержки у зрителей. Военные дисциплинированно хохотнули.

– Ученые – народ нахальный, народ несносный, – сказал Правитель. – Но я к этому разгильдяйству в ихней Академии привык. Но ведь какой-то прок должен от них быть? Если казна на них раскошеливается, то извольте-ка пошевелиться, господа! Ну да ладно... Не будем сегодня о грустном. В такой день. Ведь это, – он указал кулаком, в котором был спрятан пузырек, на корзину с шаром, – один из символов нашей блистательной победы. Сфера! Всерьез и основательно изучать эту милую вещицу будем позже. Лучшие научные силы страны подтягиваются в столицу. Я уже отдал распоряжение. Создадим специальной комитет, откроем финансирование... А сейчас... Какой-нибудь простенький эффект, а? Что-нибудь животрепещущее... на потеху дамам. Таракана в мышь. Или мышь в таракана?

– Мы не готовы, – сказал Якоб Якоби. – Даже к простенькому.

– Мой Правитель, – осмелился вступить министр двора, – во всем дворце вы не найдете ни одной мыши. У нас с этим строго.

– И таракана не найду?

– Таракана?... – Несчастный министр шумно задышал.

– Кстати о тараканах! А где третий солдат? – Правитель нахмурился. – Мне нужны трое. – Он судорожно сжал кулак правой руки.

Разводящий офицер смущенно молчал.

– Обыкновенные парни, – негромко сказал Правитель. – Ничего особенного. А меня пугали! Эй, где ты там? – Он оглянулся и слегка топнул ногой.

Портьера дрогнула, отошла в сторону, показался высокий человек в темном балахоне.

– Подойди ближе. Взгляни на этот жалкий человеческий материал. А вот этот господин, кстати, не просто так, а целый доктор волшебных наук.

– Кто? – Вице-колдун приблизился, осторожно ступая. – Этот? – Он внимательно вгляделся и присвистнул. – Доктор? Какой это доктор! Это же прохиндей Яшка! В лаборатории Сен-Тома все его звали Яшка-болтун. Жена у него была серьезная женщина, это правда, когда-то считалась моей помощницей. А Яшка? Он не давал ей работать. Все время вмешивался с какими-то глупостями. Клянусь преисподней, такого враля не видел еще белый свет.

Якоб Якоби молча переступал с ноги на ногу.

– Вот как! – пробормотал Правитель. – Кого же вы мне привезли? Шваль? – Сузив глаза, он оглядел рядом стоящих офицеров.

– Мой Правитель, – сказал разводящий офицер, заливаясь краской. – Кого нам приказали, того мы и... Там еще трое есть...

– Таких же прохиндеев? – усмехнулся вице-колдун.

– Так, – сказал Правитель, – давайте их всех сюда. Сколько вы их там привезли с островов? Будем разбираться. Тараканов у них нет! Найдем. Сколько надо, столько и найдем.

По залу прошел легкий шумок. Два офицера куда-то побежали, громыхая шпорами. Спустя несколько минут в зал ввели Арика, сержанта и Сэнди, на плече которой кривлялась мартышка.

– А это что такое? – Внезапно помрачнев, Правитель не отводил тревожного взгляда от обезьяны.

– Это их... обезьяна, значит... – Разводящий офицер выглядел растерянным.

– Вижу, что обезьяна. Почему? Кто велел? Здесь не цирк. Удалить.

Два офицера приблизились к Сэнди. Девушка испуганно смотрела на них. Мартышка не стала дожидаться. Она соскочила с плеча девушки, по гардине взобралась под потолок, откуда прыгнула на люстру, которая закачалась. Горячий воск брызнул в толпу. По залу прошло движение. Один из двух охранников, до этого неподвижно стоящих у дальних дверей, вскинул ружье.

– Нет! – закричал Правитель.

Но обезьяна уже летела сверху. Прямо на шар в корзине.

– Нет! – хрипло повторил Правитель и кинулся к шару.

– Ай! – закричала одна из придворных дам.

Обезьяна вцепилась в волосы правителя, разрушая державную прическу. Правитель пытался судорожно дотянуться до корзины. Кто-то из офицеров рванулся ему на помощь. Каблуки поехали по скользкому полу. Черный табурет рухнул на вощеный инкрустированный паркет. Хрустальный шар, сверкнув, вылетел из корзины и упал на пол, пустив тучи хрустальных брызг.

На этот раз общее «а-ах!» пронеслось по залу. Галику показалось, что время замедлило свой бег. Он видел безобразную кучу людей, которая медленно копошилась. Зеленые мундиры, лакированные голенища сапог, отсверкивающие шпоры, женские кринолины, отлетевшие парики. Он не видел целой картины, все было словно разорвано на куски – шевелящийся белый китель, нервные руки, покатившийся по полу стеклянный пузырек, из которого капала черная жидкость. Правитель ползал по полу среди прочих копошащихся тел и скрюченными пальцами пытался собрать хрустальные осколки. Рядом с ним оказался человек в балахоне. Незаметным движением он достал из-под полы еще один пузырек, брызнул чем-то на спину и затылок Правителя и быстро отошел в сторону.

Человек в белом кителе еще продолжал ползать, но движения его становились все более дергаными, а руки... Галик мог поклясться... руки все более скрючивались и зеленели. Вместо желтоватых ногтей обозначились серые коготки. Китель сползал с худеющего зеленоватого тела, словно приобрел самостоятельность. Отпал один сапог, странным образом сами собой волочились синие штаны с красным кантом.

– Держи ее! – раздался крик.

Огромная зеленая ящерица промчалась по хрустальной куче. Второй сапог почему-то стоял вертикально. Штаны еще шевелились.

– Змея! – закричала придворная дама и упала без чувств. Люди побежали в разные стороны. Во всех дверях возникла давка. Черно-зеленая ящерица-змея с желтыми пятнами, со злыми умными глазками, металась в поисках выхода.

– Это не змея, – тихо сказал Якоб Якоби. – Это саламандра.

Человек в балахоне вышел на ступени дворца. Из приоткрытых окон зала приемов все еще доносился шум, женские крики и визг.

– Вот бабы! – злобно сказал вице-колдун. – Чего взбеленились? Саламандры не видели?

Король Виван за последнее время заметно сдал. Он уже не в силах играть роль отца нации, мудрого и сурового. Он на глазах превратился в того, кем внутренне всегда и был, – в человека слабого, неискреннего и недалекого. Больше всего ему хотелось затеряться в своей огромной королевской постели за ворохом стеганых одеял. И чтоб никто не беспокоил.

Заброшены камчатый шлафрок, в вылинявшие редеющие волосы не вплетаются папильотки. В длинной белой рубашке король лежит на постели и слушает доклад министра почтовых сношений:

– Ваше величество, невероятные слухи...

– С-сто такое? – Король Виван, когда не в духе, или испуган, или в волнении, шепелявит и вместо шипящих начинает произносить странное межзубное «т-с-сс»...