В малой обеденной зале хрустящей белой скатертью покрывали длинный дубовый стол. С кресел и стульев срочно сдували накопившуюся за ночь пыль. Витражи высоких окон задергивали полупрозрачными занавесками. Король не любил яркого света. В специальной соседней комнате парикмахеры и тупейные художники наносили последние мушки на очаровательные мордашки тех молоденьких фрейлин, которые имели честь быть назначенными на сегодняшний завтрак с королем.
Сам король, в камчатом шлафроке и папильотках, сидел перед зеркалом и пил горячий шоколад. На круглом столике, на блюде из тончайшего прозрачного фарфора лежал растерзанный с одного бока легкий фруктовый торт.
Король недовольно всматривался в собственную помятую физиономию, в мешки под глазами и кривил губу. Камердинер почтительно склонился и что-то шептал королю на ухо. Король морщился, краснел и бледнел.
– Неужели? – спрашивал он хриплым ото сна голосом и прихлебывал шоколад.
– Да, ваше величество, увы, заявилась только под утро.
– Мерзавка, – бормотал король, – и месяца не служит, а уже... Ну, мы ей покажем!
– Само собой, ваше величество.
– Из моей постели – и сразу прыгать в другую. А? Каково!
– Ужас, ваше величество. Четвертовать мало!
– Нет, погоди, мы придумаем что-нибудь послаще.
– У вас фантазия, ваше величество...
– Да нет, фантазия моя тупеет. Уже не та! Но ничего, мы придумаем.
– Посадить в бочку с дерьмом, а пить не давать. А?
– Хм... у тебя тоже воображение... Смотри-ка!
– Стараюсь, ваше величество.
– А эта дрянь? Ну с которой мы на прошлой неделе... в бельведере...
– Ах эта? – Камердинер тонко улыбнулся. – Дрянь, конечно, но очаровательная дрянь, согласитесь.
– Ну, пожалуй, – сказал король. – Так что она?
– Тоже не могут найти. Как ночь, так все пропадают.
– Совсем распустились, – сказал король. – Идет война, а они себе такое позволяют. Ну, я за них возьмусь!
– Что говорить о фрейлинах, – камердинер возвел очи к потолку, – что толковать о горничных? Когда высшие придворные дамы...
– Да? – Король поднял брови. – Кто на этот раз?
– Графиня Бродос, – сказал камердинер и печально опустил веки. – Муж на войне, храбро воюет, а она...
– Неужели? – восхитился король и в волнении откусил кусок торта. – Ведь такая красотка! Я сам засматривался. Вот проходимка! И с кем же?
Камердинер наклонился и что-то шепнул королю на ухо.
– Вот это да! – воскликнул король. – Директор королевского театра? Подумать только! Ну, этого негодяя надо бы примерно наказать.
– Уже.
– Каким образом? Кто?
– Лейтенант Марис Винк.
– Я слышал это имя.
– Это верный слуга вашего величества.
– Прекрасно. И что?
– Он дружен с мужем графини. На правах друга семьи он вызвал соблазнителя на дуэль и проколол ему плечо и бок.
– Ха! – Король всплеснул руками. – Театр в трауре! То-то, я смотрю, постановку отменили. Мою любимую оперетту. Он прилично фехтует, этот Винк?
– Он мастер в этом деле, ваше величество.
– Да, я что-то вспоминаю. Пригласи его как-нибудь на обед или ужин.
– Он сейчас далеко.
– Где же?
– В Южных морях.
– Что он там делает?
– Он выразил желание участвовать в поисках Сферы.
– Вот как?
– Ваши приближенные поддержали его.
– Кто именно?
– Министр Фиделиус, генерал Шеин.
– Неслабая поддержка.
– Безусловно, ваше величество. Но и ваша милая дочурка тоже.
– Татинда? Дочка? Ах! – Король расплылся в улыбке.
– Ангел во плоти, ваше величество.
– Значит, она знает об этой экспедиции?
– Скажу больше, она ее и снарядила.
– А мне ничего не доложили! – возмутился король.
– Дочурка мечтала сделать вам сюрприз.
– Ах сюрприз! Милая девочка. И назначила командовать этого Винка?
– Да, ваше величество.
– А откуда они знакомы? – внезапно нахмурился король.
– Придворные балы. Он неподражаемый танцор.
– О, даже так?
– К тому же он офицер, верный, надежный человек. Это очень предусмотрительно – окружать себя подобными людьми. Вы же знаете, какие сейчас времена!
– О да! Дочурка – прелесть.
– Умница, каких нет, ваше величество.
– Скажи, а этот славный парень Винк не засиделся в лейтенантах?
– Уже готов приказ о присвоении ему нового звания. Сразу через две ступени.
– Неси. Я сам подпишу.
– Бумага уже на вашем столе, ваше величество.
– Ну хорошо. А что сообщают из ставки Правителя?
– Все то же, ваше величество.
– А именно?
– Разброд и шатание.
– Неужели?
– Представьте себе. – Камердинер вновь лицемерно закатил глаза.
– Да, – сказал король, поджав губы, – я этого ожидал.
– Правитель упал духом. К тому же у него, как сообщают, желудочные колики от чрезмерного потребления кофе.
– Дурак! – сказал король. – Кофе в большом количестве вреден.
– Генералы Правителя выражают недовольство.
– Еще бы! Служить такому негодяю! Не зарадуешься.
– Доктрины его военных теоретиков совершенно ложные.
– Это понятно, – сказал король. – Правильные доктрины могут быть только у нас.
– А пушки его стреляют все хуже.
– Надо же! – удивился король.
– Они их чистят песком.
– Тупицы!
– В его канцелярии зреет заговор.
– Этого следовало ожидать.
– Один из младших писцов переписывал донесение с фронта и забрызгал его кляксами. Представляете?
– Ай, молодец!
– В его дворце даже мухи дохнут, ваше величество.
– Мухи? Забавно. Кстати, а как зовут Правителя? Запамятовал.
– Он запретил вспоминать. У него тяжелое некрасивое простонародное имя – Анвальф Соттен-Хелес.
– Да, да, припоминаю. Ну и имечко!
– Оно под строжайшим запретом. Вспомнившим, даже случайно, – казнь. И действительно почти все забыли
– Он что, возомнил себя китайским императором?
– Почему?
– В древнем Китае император, когда всходил на престол, брал себе новое звучное имя. Старое же больше никто не имел права употреблять.
– Да, похоже.
– А еще любит выдавать себя выходцем из народа!
– Еще бы!
– Ставленником народа...
– Он говорит так: я не герой, не бог и не царь... Я скромный правитель, уполномоченный народом.
– Сволочь какая!
– Иногда он любит, когда говорят «вождь» или даже «народный вождь». Он не велит называть себя ни величеством, ни даже высочеством, ни просто императором...
– Ну да, законного императора он сверг лет пятнадцать назад.
– Не совсем так, ваше величество. Позвольте напомнить. Старый император сам подписал свое отречение в пользу народной партии Соттен-Хелеса.
– Ну и дурак! Кто его просил? Козел старый...
– А простой народ Правителя обожает.
– Ой ли? Ты сам говоришь, мухи дохнут.
– Так сообщают. Хотя он, кроме крови и разорения, ничего не принес. Половину мужчин забрал в армию, остальную цепями приковал к вагонеткам. А они ему песни слагают...
– Не верю, что они его обожают. Боятся!
– Да, боятся и слушают. Но ведь это одно и то же.
– Да... – Виван поджал губы и задумался. – Как же они его величают?
– Мой Правитель!
– И все?
– Достаточно. Он изображает дело так, будто он за народ и во имя народа!
– И они верят?
– Все поголовно.
– Идиоты!
– Зато наши люди верят в вас, ваше величество.
– Тоже идио... О нет! Я не то хотел сказать. Наши люди – умные люди. Они верят своему правительству. Верят своему королю. У нас славные люди. Верные люди. Скромные люди. Работящие и смелые.
– Разумеется, ваше величество.
– Когда же позовут к завтраку? – капризно протянул король и топнул ногой.
Глава 24
Корвет капитана Кронина
Ветер дул до полудня, потом стих. Вокруг простиралось безбрежное море. Солнце, проталкивая свои лучи сквозь белые облака, играло на водной ряби синими и серебряными бликами. Но путешественникам было не до красот. Съестные припасы закончились. Запас пресной воды тоже подходил к концу. На берег не было и намека, сколько они ни напрягали глаза. Обитатели крохотного парусного суденышка приуныли. И в этот момент Валик закричал:
