Когда друзья вернулись в свою каюту, Галик первым делом сдернул с клетки занавеску.

– Ой-ё-ёй, кыр-хыр-восемь дыр! – закричал попугай, расправляя перья и тряся хохолком. – Вы что, с ума сошли? Мы так не договаривались! Где вас черти носят?

– Прости нас, птица! – сказал Галик. – Но тут такие события.

– Да ладно вам, события! – презрительно кинул попугай. – Знаю я ваши события! Водички-то дайте. Уморить хотите? Так прямо и скажите!

Арик кинулся наливать попугаю воды.

– Прости нас, попугай, – повторил Галик.

– Какой я вам теперь попугай?

– О, простите, господин Уискерс.

– И никакой я не Уискерс. Это тело, – попугай сам себя клюнул в бок, – мое временное пристанище. Стало быть, Уискерс – имя тоже временное.

– А как же вас величать?

– Разве я не назвал вам своего человечьего имени?

– Увы! – сказал Арик.

– Точно не называл?

– Если бы это имело место, уж я бы вашего имени не забыл, – заверил его Галик.

– Что ж, моя оплошность. Сейчас исправлю. В той жизни меня звали... Слушайте, а как меня звали? А? Вот память! Слабеет день ото дня.

– Неужели вы забыли собственное имя? – удивился Валик.

– Посиди, друг мой, в клетке с моё. Еще не то забудешь.

– Не хочу в клетку, – сказал Валик.

– То-то же! А звали вашего бедного друга... Минуту! Ага! Звали его очень даже не слабо – Якоб Якоби. Это древнее и очень славное имя.

– Якоб Якоби? – переспросил Галик. – Вас так зовут на самом деле? Здорово! По-нашему это выходит Яков Яковлев.

– Возможно, – снисходительно согласился попугай.

– А как звали вашу женушку? – поинтересовался любопытный Валик.

– Молчи, юноша! – закричал взволнованный попугай. – Ни слова больше. Не вспоминай об этой злодейке! Простое повторение ее подлого имени усилит действие ее черных чар. А нам этого не надо, поверьте мне.

– Все, все, молчу, – прошептал испуганный Валик.

– Вы лучше скажите мне, что это за пушки здесь грохотали? По поводу или без? Я очень нервничал.

Ребята сбивчиво, на несколько голосов, пересказали попугаю эпизод с корветом.

– Так, так, – пробурчал попугай. – Без причины, конечно, стрелять никто не будет. Так? Несомненно, это так. А какова причина?

Каюта молчала, затаив дыхание.

– А я вам скажу, какова причина. Они знают, что мы плывем за Сферой.

– Откуда? – удивился Валик.

– Кр-хо! Откуда!? Он спрашивает! Юноша, что вы знаете о тайнах разведки и контрразведки?

– Ну...

– Может, бедный попугай и научит вас основам. Хоть что-то будете знать. А сейчас грустная констатация – об искусстве шпионажа и контршпионажа вы не знаете ничего. Круглый ноль. Хотел бы я посмотреть на того невежду и охламона, который легкомысленно отважился кинуть вас в это безнадежное дело.

– Не обижайте нашего генерала! – вскричал Валик.

– Ах все-таки генерал, – вздохнул попугай. – Так я и думал. Наивная, простая душа солдата. Святой человек.

– Ну-ну! – грозно насупил брови Валик.

– Не надо, юноша, не усугубляйте. Послать на поиски Сферы темных деревенских парней! Сколько классов приходской школы вы окончили?

Валик возмущенно засопел.

– Понятно, юноша. Взгляните на ваших друзей. Они молчат. Они покраснели, как раки, которых швырнули в кипяток. Что ж, румянец по делу. Берите с них пример.

От такого нажима Валик растерялся.

– Ну, что вам сказать, мои юные друзья? Дело ваше плачевно. Весьма.

– Почему? – решился спросить осмелевший Галик.

– Он спрашивает почему. А вы, дорогой сэр, тоже готовы это спросить? – Бусинками глаз попугай уставился на Арика.

– Готов, – принял вызов Арик.

– Да, в нахальстве вам не откажешь! – Попугай скептически перекосил свой и без того кривой клюв. – Но хуже другое – вместе с вами тихим пламенем начинаю гореть и я.

– Но почему? – упорствовал Галик.

– Серьезный юноша. Настаивает. Хорошо! Ответьте мне, серьезный юноша, какие у вас на руках козыри?

– Козыри? – Галик задумался. – Вы имеете в виду карточную игру? Мы не играем в карты.

– Я знаю, вы играете в «Пятнадцать камушков». Но я спрашиваю не про карты и даже не про камни, а про игру жизни.

– Тогда я вас не понял.

– Сейчас поймете. Вы плывете вместе с вашим бравым, но, простите, весьма недалеким сержантом за некоей тайной реликвией, называемой невеждами и болтунами Сферой, так?

– Ну вот, теперь нашего сержанта оплевал! – возмутился Валик.

– Никого я не оплевывал, – резким голосом парировал попугай, – это ваши беспочвенные фантазии. Я дал объективную оценку человеку, только и всего.

– Какую оценку? Об... Обе... – Валик наморщил лоб.

– М-да! – сказал попугай. – Разговор приобретает тяжелые формы.

– Дорогой наш попугай Уискерс... О, простите, дорогой господин Якоби, – вступил в разговор Арик, – не кажется ли вам, что вы отклонились от темы?

– Не кажется, – бросил попугай и тут же, словно поперхнувшись, начал прочищать горло. – Кра-ка-тау! Кро-ко-дилы! Кр-ра-сота! Кошмар-р-р!

– При чем здесь крокодилы? – спросил Арик.

– Крокодилы? Ни при чем. Пока. Равно как змеи, саламандры и огнедышащая лава.

– По-моему, наша славная птица заговаривается, – заметил Арик.

– Я заговариваюсь, – сардонически усмехнулся попугай. – Я заговариваюсь, а у них в кармане Сфера! Тогда предъявите ее, и дело с концом.

– Ну, пока мы ее предъявить не можем, – осторожно сказал Арик.

– Мы уже полчаса разговариваем, – заключил Галик, – но не продвинулись ни на шаг.

– Отлично! – закричал попугай. – Будем продвигаться!

Он сделал уже привычное сальто на шестке, потом еще одно быстрее, а следующее совсем стремительное. Внезапно окончив бешеное вращение, он уставился на ребят колючими точками глаз.

– А теперь скажите честно, – хрипло сказал попугай, – показывал вам сержант только что карты островов? Восемь карт разного размера и потертости и еще одну, тайную из тайных, которую якобы дал генерал.

– Откуда вы знаете? – удивился Галик.

– Откуда! Юноша, вы меня утомляете. Я же не могу вам семьдесят седьмой раз повторять, что я птица особая, волшебная, что я многое знаю и кое-что умею.

– А если вы такой волшебник, почему вы не расколдуете сам себя? – с вызовом спросил Валик. – Почему не превратите себя в человека?

– Положительно, я попал в компанию недоумков. – Попугай горестно всплеснул крыльями. – Вы что-нибудь понимаете в волшебном деле? В магических свойствах минералов и растений? В тайном влиянии знаков и символов? В тонкостях прямых и возвратных заклинаний? В разнице между духовным напряжением истинного светлого волшебства и ручными пассами колдовства примитивного, если не сказать черного и злого?

– Ну... – начал было Валик.

– Мне это нравится, – сказал попугай. – Что означает это их «ну»? Что они еще и нахалы.

– Да нет, – сказал Валик. – Я не слишком разбираюсь в волшебном деле. Это правда.

– Вот именно, – сказал попугай. – Подумайте сами, если бы я мог сам снять с себя чары, неужели я по доброй воле обрек бы себя на путешествие в подобной компании? – Колючим взором он оглядел троих друзей. – Да никогда в жизни!

– Немного вас зная, – вставил с улыбкой Арик, – охотно вам верю, дорогой попугай.

– Опять я для вас попугай?

– О, простите, господин Якоби.

– Мне самому надоела наша бесплодная перепалка. – Попугай изобразил серьезность. – Давайте лучше поговорим о картах. А уже потом о козырях.

– Да, так что о картах? – оживился Галик.

– Первое: карта с крестом, на которую вы возлагаете туманные и совершенно необоснованные надежды, которую вы до боли в висках пытались запомнить в каюте сержанта, – обыкновенная пустышка.

– Из чего это следует? – спросил Арик.

– Из моих слов, – высокомерно ответил попугай.

– Допустим, – согласился Арик. – Но как тогда быть?

– Я вам обещал помочь? – Попугай надменно поднял хохолок. – Я вам помогу.