В это время и раздался звонок по Натальиному мобильнику:

– Ну, привет, покойница! Давненько не разговаривали…

Дальнейшее Наташкино словоизвержение я прервала. Вскочила, метнулась к ней и молниеносным движением выхватила у нее аппаратик.

– Даю вам два часа срока! – заорала я в трубку. – На это время постараюсь забыть о вашем существовании. Если не уберетесь, пеняйте на себя! Наталья, девочки, быстро собирайтесь, едем к Рогачевым, – торопливо бросила ошалевшему окружению и продолжила угрозы по мобильнику: – Через два часа вызываю милицию! Нинку вам не достать так же, как не достали Андрея!

– Ошибаешься, – раздалось змеиное шипение в трубке. – Андрей уже отмучился в этой жизни. Очередь за тобой…

В голове возник легкий сумбур, затем зазвучали финальные аккорды «Героической симфонии», и я уверенно заявила:

– Меня там не стояло!

Наблюдать за участниками немой сцены мне было некогда. У Наташки неожиданно разрядился телефон, и я, схватив свой, понеслась в Аленкину комнату звонить Листратову. Не хотелось, чтобы мешали… Как назло, все его номера были заняты. Добрых пятнадцать минут. Наконец дозвонилась по мобильному и, не поздоровавшись, вылила на помощника прокурора весь ушат новостей и самых ближайших намерений. В ответ трижды удостоилась звания «Дура!!!». И только после третьего раза ответила:

– Сам дурак! Мне коллектив спасать надо, выхода не было! Да и у самой нереализованные планы на жизнь. Не сидеть же здесь, ожидая страшного суда – несправедливого и незаконного. Вы и одного-то человека уберечь не смогли, а на мне их вон сколько! – Он выругался, параллельно отдавая указания направо и налево, а потом, с трудом сдерживаясь, постарался меня успокоить. Я и успокоилась.

В дверях торчало три лица, на которых, образно говоря, лиц как раз и не было – бледные и перепуганные фантомы в дачных прикидах. Мельком взглянув на себя в зеркало, отметила, что мало чем отличаюсь от остальных. Разве только пижамой…

– Н-н-народ хочет знать п-правду… – заикаясь, выдавила Наташка, убирая Настину голову из-под подмышки.

– Значит – так! – сказала я и поправилась: – Нет, не так… Все потом. Сейчас осуществляем спасательную операцию. Все собираемся в путь…

– Последний? – Настенина голова опять вылезла для обозрения, заняв более удобную позицию на уровне талий Наташки и Аленки.

– Не смешно! Наталья, берешь девчонок, бабушку, кошек, собак… вернее, хватит одной, и едешь куда подальше от Москвы. Меня высадите на станции…

С полминуты стояла тишина, что дало мне возможность спокойно переодеться. Потом все разом заорали. Почему-то больше преобладали уверения в том, что мне надо лечиться. Может быть, и у шаманов. Попыталась объяснить, что дома оставаться опасно, ехать на машине в Москву еще опаснее. После долгих дебатов пришли к следующему соглашению: кошки и Денька остаются на своих местах. Ничего не подозревающую бабушку, которая уже три раза надрывалась снизу с вопросом, кого и где еще убили, Аленка и Настя тащат в гости к матери нашей хорошей знакомой со старых участков. Земельные наделы у них в шесть соток, и все друг у друга на виду. Договорились, что девчонки сидят там до нашего сигнала. Для того чтобы уговорить бабулю отправиться в десять утра в гости почти на весь день, пришлось пойти на обман. Врала Наташка – вдохновенно и быстро: звонила дочь тети Зои и настоятельно просила задержать ее на весь день на даче, не позволяя ей выехать в столицу, куда она старательно собирается со вчерашнего вечера проведать квартиру. Дело в том, что проведывать, собственно говоря, нечего. Разве только голые стены? Квартиру обворовали, а у тети Зои слабое сердце. Вроде бы воров нашли, сейчас ищут награбленное…

До участка тети Зои доехали на машине. Отвлекающий маневр позволил задержать нашу бабушку на грядках, а Наташка в это время, не ломая себе голову, сообщила ту же самую версию тете Зое. Только обворованной уже оказалась наша бабуля. С девчонок взяли слово контролировать ситуацию. Мы с Натальей, категорически отказавшейся отпускать меня в логово врага в одиночку, покатили на станцию.

По дороге настороженно глазели по сторонам.

– Первый раз в жизни еду спасаться во вражеский стан, – пробурчала Наташка и заехала в канаву. Нас ощутимо тряхнуло. – Все нормальные люди прячутся или бегут куда подальше от опасности. Блиннн!!! – подруга нечаянно свернула на обочину, и мы едва не скатились вниз в придорожные кусты. – Даже машину колеса не несут…

– Зато тебя несет не туда, куда надо! – Наташку следовало подбодрить, и я говорила излишне строго: – А машину сейчас пристроим где-нибудь в поселке на станции. Будет еще свой норов показывать!.. Поедем электричкой, чтобы избежать запрограммированного несчастного случая на дороге. Следует постоянно находиться на людях. А во вражеском гнезде мы будем в полной безопасности. Там вокруг понатыкают наших людей. – И я пересказала ей подробности разговора с Листратовым.

Наташка не проронила в ответ ни слова. Повернув к станции, она притормозила у небольшого деревянного дома, покрашенного в голубой цвет, и велела мне вылезать. Во дворе сухонький старичок подметал метлой из прутьев пустую заасфальтированную площадку для машины. Минут пять мы пытались ему втолковать нашу просьбу. Дедуля никак не мог понять, зачем ему наша машина, когда у них своя есть? Наталья, махая перед его носом сторублевкой, громко втолковывала, что к вечеру, а может, и раньше, мы ее заберем. Дедуля, не обращая внимания на купюру, упорно сопротивлялся, возмущаясь – зачем отдавать машину, если решили ее забрать?

На наше счастье с крыльца слетела молодая женщина – вероятно, внучка дедули и, выхватив у Наташки из рук сто рублей, потребовала еще пятьдесят. Я безропотно их протянула, перебив намерение подруги поторговаться. Дедуля, изогнувшись вопросительным знаком, удивленно следил за ходом переговоров.

– Машина ставится на платную стоянку, дед! – коротко пояснила внучка. – Че тут непонятного? Ну ты и консерватор!

Почему-то это звание дедулю очень развеселило:

– Какой я тебе консерватор? У нас по этому делу бабка. Все лето консервирует и консервирует… Вона, огурцы еще с позапрошлого года не съедены, а она новых банок закатала! Старого варенья – армию накормить можно, а все песок тратит! А вы, девки, откуда?

– Оттуда! – махнула рукой Наташка в сторону леса и, обращаясь к женщине, добавила: – Мы торопимся. Электричка через десять минут. До вечера! – и дернула меня за рукав. Я дежурно улыбнулась на прощание и попросила никому никаких сведений о нас не давать. Наверное, зря. Вдогонку неслось предупреждение, что с нас еще пятьдесят рублей – за неразглашение тайны.

До дома Рогачевых мы добрались быстрее, чем на машине. И в электричке, и в автобусе по сторонам озирались просто так, на всякий случай. Я была уверена – если нас и поджидали, то на скоростной трассе. У подъезда, как и обещала, позвонила Листратову. Отвечал он сухо и односложно – все под контролем. Назвал номер кодового замка. Разговорился, только сделав мне замечание, что я перепутала номер дома. И если бы не проверка данных… Дальше мне стало неинтересно, за свою жизнь меня не раз так обзывали. Отвлекусь – и забуду номер кода. Я отключилась.

Двор жил своей мирной европейской жизнью и не проявлял никаких признаков беспокойства при нашем появлении. Было непонятно, где сидят оперативники.

– Зарылись в землю и сверху прикрылись зелеными насаждениями, – предположила Наташка. – Или маскируются под малолетних детей. Вон там – в песочнице… – Она кивнула головой в сторону нескольких малышей, увлеченно заполняющих песком туфельку девчушки, сидевшей на бортике разноцветной песочницы. Она не возражала. Была занята тем, что наполняла песком свой носочек… – Не исключено, что мамаши – чистой воды омоновки, – продолжала развивать тему Наташка. – Им по фигу, чем дети занимаются…

Я слушала вполуха, без конца повторяя номер кода и одновременно пытаясь собраться с духом, чтобы его набрать. Пока собиралась, дверь вышибли изнутри. Двое тинейджеров с гоготом вылетели наружу, не заметив, как меня снесло со ступенек. Наташка неожиданно развеселилась. Хорошо еще, что она догадалась не дать двери захлопнуться. Не уверена, что последовательность цифр кода не перепуталась в моей голове.