И зря. Он тут же нашелся – по принципу «выход там же, где и вход». Неожиданно открылась дверь противоположной квартиры и оттуда спиной к нам выкатилась женщина, непрерывно рассыпаясь в словах благодарности непонятному существу, ее провожавшему. Заметив нас, существо перестало благосклонно принимать благодарности и уставилось на наши испуганные физиономии. Пугаться, кстати, были полные основания. Существо нарядилось в банный полосатый халат, подпоясанный солдатским ремнем. К левой щеке примотало платком маленькую подушечку из разряда думочек. Довершали экипировку серые валенки на ногах и армейская шапка-ушанка с красной звездой на лбу. Не успели мы пережить очередной шок, как пятившаяся задом дама оглянулась.

Это был первый раз в моей жизни, когда я не слышала Наташкиного визга. Подруга только странно мычала. Мне только потом пришло в голову, что она собиралась позвать маму. Я закрыла глаза – верный способ убедить себя, что спишь и видишь страшный сон. И совсем не обязательно быстро открывать их снова… Все произошло достаточно быстро. Закрыв глаза, я покачнулась, а покачнувшись, потеряла равновесие и повалилась на Наташку. Той было некогда размышлять, куда падать. Куда могла, туда и полетела – естественно, в приоткрытую дверь убиенного дворника. Грохнулись мы разом, глаза я успела широко открыть еще в полете, почему и прихватила с собой переходящую метлу. Чисто машинально.

На лестничной клетке раздался дикий визг – не Наташкин. Она была подо мной и скромно молчала. Подозреваю – пряталась за моей широкой спиной. Именно из-за этого визга восстал с того света дворник Николай Иванович и, довольно шустро для покойника, выскочил в коридорчик, где и притормозил. Дальнейший путь был закрыт нашими бренными телами в ярких летних сарафанах одинакового покроя, но разной расцветки.

– Здравствуйте, – на всякий случай прервала я жутковатую минуту молчания, в течение которой тройка вурдалаков удивленно нас разглядывала.

– Э-э-э-э, – выдал покойный, но этим не ограничился: – Вы ко мне или к Елизавете Тимофеевне?

Секунда ушла на размышление, и я быстро ответила:

– Лучше уж к вам. – Взглянуть в сторону Елизаветы Тимофеевны с ее лицом белее снега, кровавыми губами и черными провалами глаз, ни за что бы не решилась. Да еще этот оборотень рядом с ней!

– Тогда давайте я вам помогу подняться. – Николай Иванович наклонился и попытался взять у меня метлу. Я ее не отдавала. Просто не могла разжать пальцы. – Лиза, да помоги же женщинам! Хотя не надо. Перепачкаешь их. Вернись к Светлане Федоровне и лицо умой. Опять всю сметану перевела. Сдурели совсем с этими масками…

– Пора вставать, – промычала из-под меня Наташка и подкрепила слова действием, решительно вытащив голову непонятно откуда. – Отдай человеку инвентарь.

– Извините за вторжение, – пискнула я, – мы… немного удивились… Женщины так неожиданно, и-и-и… в таком виде… А ваша дверь… автоматически…

Выкарабкавшаяся из-под меня Наташка поднялась, отняла у меня метлу и со словами: «Объясняться лучше стоя», – помогла мне встать.

– Может, тебя к стене прислонить? – заботливо поинтересовалась она, бросая многозначительный взгляд на Николая Ивановича.

Обе дамы при этих словах опомнились и засуетились. Та, что была в странном прикиде, моментально ретировалась домой, а Елизавета, пригласив нас в комнату, юркнула в ванную.

– Вы не из нашего дома, – уверенно заявил дворник. – Своих всех знаю.

Мы и не думали возражать. Начали с того, что Андрей Синельников друг нашей семьи. Именно мы были инициаторами его женитьбы на Нине Рогачевой. Николай Иванович мигом поскучнел и заявил, что ключи от машины никому не отдаст. Она на цепи и надежно прикована к металлической трубе. Более того, он договорился со знакомым, и тот сегодня же от чужих соблазнов поставит ее на охраняемую стоянку на место своей машины. Своя-то у него на даче. Он летом там живет. Мы с жаром поблагодарили дворника за заботу и сделали вид, что облегченно перевели дух.

Николай Иванович сразу оттаял.

– Приезжала тут одна до вас. Женой представилась, паспорт показала. Синельникова Мария Павловна. Хотел я документ взять и дальше полистать, только она не дала. Паспорт отняла и объяснила, что с Андреем разведена, но имущество принадлежит ей, поскольку наживалось оно вместе. Я прямо-таки удивился – как же так? Человек еще жив, а его уже обкрадывают. Мария Павловна возмутилась и попросила выбирать выражения. Ей пока нужна только машина, у нее и доверенность на нее есть. Правда, от руки и нотариально не заверенная, но это вполне законно, кроме того, Андрей не в силах сейчас это поправить.

Николая Ивановича стал раздражать стремительный натиск экс-жены Андрея, и он, решив от нее окончательно отвязаться, заявил, что у Андрея Александровича есть законная жена, с ней даме и надо разговаривать по всем вопросам. А он человек посторонний. Сейчас созвонится с участковым и пусть там разберутся с машиной.

Мария Павловна сразу растеряла любезность и обозвала дворника придурком. А по поводу Нины, издевательски улыбаясь, сказала:

– Ваша Нина Сергеевна безумная пешка. А Андрей Александрович на днях будет в компании своих дорогих умерших родственников. – Тряхнув волосами, развернулась и ушла. Николай Иванович так и остался стоять, смотря ей вслед с разинутым ртом. Нахалка! А самое интересное, эту Марию Павловну дворник видел еще несколько раз. Примерно с полмесяца назад – тогда она в темных очках сидела на лавочке у первого подъезда. Сразу было заметно, что кого-то ждала. При появлении машины Андрея торопливо закрылась газетой. А когда он вошел в подъезд, пошла следом. Поскольку она уверенно набрала код и дверь подъезда открылась, Николай Иванович не стал тогда особо беспокоиться.

Вторая встреча произошла в день трагедии. Мария Павловна была все в тех же темных очках, только прическу сменила. И сидела на лавочке в глубине двора. Обычно молодоженов встречают у подъезда и не пускают в дом без выкупа. У местных пьяниц нюх на это дело обостренный. Но о том, что Андрей и Нина расписались, никто не знал. Они вылезли – Нина в бежевом костюмчике с короткими рукавами, а он в черном. Николай Иванович еще удивился – охота ему париться в такую жару. О том, что у них произошло торжественное событие, Николай Иванович догадался по большому букету цветов, который Андрей взял с заднего сиденья машины и передал Нине. Они быстро вошли в подъезд. После них туда забегали только мальчишки, живущие на первом этаже. И трех минут не прошло, как они вылетели обратно с игрушечными пистолетами. О Марии Павловне он как-то позабыл. Внимание привлекли свекровь Нины Тамара Васильевна с внучкой. Пожилая дама по такой жаре и тоже в черной одежде. Зная привередливость Тамары Васильевны, не очень удивился. А буквально через минуту после того, как они вошли в подъезд, из окна выпал Андрей. Каким образом, дворник не видел. Подбежал к нему одним из первых, но трогать побоялся, чтобы не навредить. Андрей был без сознания, но дышал. Хорошо, «скорая» быстро приехала…

– Такой хороший человек был! – всхлипнула рядом отмытая от сметаны Елизавета Тимофеевна. – И за что его хотели убить? И с Ниночкой теперь беда!

– У вас прекрасная кожа на лице! – перебила ее Наташка. – Неужели от сметаны?

– Нет, сметаной пользуюсь только второй раз.

– Да она все подряд на лицо лепит! – возмутился Николай Иванович. – Что ни принесет, все сначала на себя. Даже мясной фарш лепила! Одна вон долепилась! – Николай Иванович определенно имел в виду соседку. – Наморозила кубиков из отвара какого-то лопуха и – на морду. Час лежала, все кубики меняла. Они ж тают. Новый метод омоложения изобрела! Кто-то посоветовал этими кубиками лицо протирать, а она решила эффект усилить. Ну и усилила – теперь какой-то нерв воспалился. То ли тройничковый, то ли тройничный… Лечится. А заодно худеет. Думаете, в ней весу сто килограмм? Худющая, как щепка. Это она разоделась в десять слоев – парниковый эффект создает! – Николай Иванович с чувством сплюнул.