Тупо посмотрев на дело рук своих, набрала домашний телефон Листратова. Марина, его жена, ехидно сообщила, что он срочно выехал по делам, которые я же ему и организовала. Я всхлипнула, и она забеспокоилась, потребовав доложить причину истерики.

– Димку похитили! – завопила я так, что Элька, возвращавшаяся после пережитого стресса на кухню, взвыла и унеслась назад.

– Возьми себя в руки и не ори! – Голос Марины звучал профессионально-строго. – Откуда такие бредни?

– Долго объяснять. Если объявится Листратов, сообщи ему это и сошлись на два названия: «Пантера-С» и «Купава». Мне надо бежать…

По пути я позвонила в дверь Наталье и без объяснений выдернула ее из квартиры, как репу из грядки. Денька даже не успела проявить привычного гостеприимства – так и осталась сидеть перед дверью с разинутой пастью и высунутым языком. В голову почему-то лезли совсем посторонние мысли. Например, что перекинутое через плечо подруги розовое в клеточку посудное полотенце очень ей идет. Интересно, как бы оно смотрелось на мне?

Ругнуться я Наталье не дала. Пока вызывала лифт, коротко вякнула:

– Мы все под колпаком. На работу завтра не ходи, своих тоже не пускай. Будем держать оборону вместе. Дверь Анастас Иваныча, если будет рваться на свободу, подопрем табуреткой. Сама на нее сяду.

– Почему ты?

– Я эту кашу заварила, мне и расхлебывать. Нас вычислили, Димку похитили!

Наташка слабо ахнула и, оглянувшись по сторонам, прошептала:

– А куда мы сейчас едем?

– Спасать Алену и Лешика. Будем сидеть все в куче.

Алиса открыла нам сразу же. Не заходя в коридор, я попросила ее позвать наших чад.

– Пожалуй, вам все же следует зайти, – тихо сказала Алиса, и я почувствовала, как горячая волна хлынула в голову. Сразу же по языку запрыгали острые колючки. В ушах зашумело.

Наташка медленно стянула с шеи полотенце. Затем мы обе вытаращились на открытую дверь квартиры. С испуганным выражением лица оттуда на нас смотрели наши детки…

В квартиру мы вошли парой, как в детском саду, слегка потеснив и Алену, и Лешика. Было слышно, как щелкают замки, – Алиса закрывала дверь. Машинально отметила, что моя осталась открытой, но тут же об этом забыла. Повисло напряженное молчание, и я решилась его нарушить:

– Алиса, а ты не пробовала отрастить волосы, как у мамы в молодости. Тебе бы пошло…

– Мне не нравились длинные волосы. До последнего времени. Я постараюсь их отрастить.

– Потому что это нравится папе? – Она промолчала. – Зачем ты меня сдала, Алиса? Вернее, не меня, а нас всех?

– Вы ошибаетесь. Все получилось случайно.

– Ты работаешь дизайнером в фирме «Купава»?

– Да. Занимаюсь дизайнерскими проектами и разработками, в основном на дому. Но я понимаю, что вы хотите сказать. Некоторое время назад вы воспользовались моим мобильным телефоном. К сожалению, я не знала, куда вы собирались звонить. А я торопилась к маме. Да и, согласитесь, неуместно контролировать чужие звонки.

Я кивнула. Все остальные – тоже, хотя, уверена, никто ничего не понимал. Наташка, не глядя, старательно сворачивала полотенце в жгут, делала из него петлю и отпускала на волю. Жгут потихоньку разматывался, и все начиналось сначала. Молодежь сидела с каменными лицами, держась за руки. Алиса отлила в стакан минеральной воды, побултыхала его и опять поставила на столик.

– Все звонки в фирме записываются на пленку. Даже рабочие моменты переговоров. Со временем они уничтожаются. Сегодня днем мне был задан вопрос. Кто воспользовался моим мобильным телефоном в пятницу восьмого декабря. Даже назвали точное время. Я сказала, что не помню. Как видите, это не помогло. Достаточно было сопоставить несколько фактов и совпадений… Поймите, там далеко не дураки.

Я встала.

– Идемте по домам. Надо ждать звонка Листратова, а я не взяла телефон.

Все дружно поднялись.

Алиса нервно прошептала:

– Если что, сразу же звоните в дверь Владимиру. Впрочем, он и сам услышит… Несмотря ни на что, хочу вас успокоить: бояться вам нечего. Отец уже принял решение. – И она, закрыв лицо ладонями, горько заплакала…

Спускались мы в напряженном молчании. Еще в коридоре услышала истошные телефонные звонки из своей квартиры. Вопило сразу три мобильника и городской. Все дружно ринулись за мной, но у входа Лешик отстранил всю команду и вошел первым, сделав предупреждающий жест рукой, заставивший застыть нас на пороге. Он побежал по комнатам, попутно открывая шкафы. В это время из двери высунулся Владимир без мусора и сурово спросил, что случилось.

– А сами не знаем! – нервно ответила Наташка и набросила ему на шею петлю из свернутого жгутом кухонного полотенца: – Подержи пока… Потом заберу… Может быть…

Лешик обежал квартиру и доложил:

– У вас на кухне кто-то беляшами отстреливался. Три надкусанные, еще над одним Элька работает – начинку выгрызает. Ничего, если я один возьму? Неиспользованный. А так все в порядке, можно заходить.

К тому времени все телефоны умолкли. Я кинулась к городскому аппарату и снова позвонила мужу в ординаторскую – тишина. Перезвонила на мобильный – опять чужой голос, пытавшийся мне что-то сказать.

– Я не боюсь ваших угроз, уроды! – яростно провопила я. – Если с головы моего мужа упадет хоть один волосок!..

– Я оплачу стоимость его пересадки в «Реал транс хайер», – договорил наглый бандит. – Ирина Александровна, вы можете…

– Я могу все. И всех вас!..

– Урою, – подсказала Наташка.

Я мысленно с ней согласилась, но провопила совсем другое:

– Сволочи-и-и!!! Верните мужа немедленно!..

– Да я и сам вернусь, – раздался спокойный голос Димки, вклинившийся в телефонный разговор. – Только чуть позднее.

Интонация мне не очень понравилась, но я обрадовано завопила:

– Димочка, с тобой все в порядке?! Кто и где тебя держит?!

– Служебный долг меня держит. В настоящее время – в боксе.

– Я не верю, что ты говоришь не под давлением. Можешь один подойти в ординаторскую? Не отвечай! Просто, если сможешь, скажи… Да отлепите беляш с моей подошвы! Мне на нем стоять неудобно! – Неудачный момент выбрала, чтобы переступить с ноги на ногу. Мне попытались помочь. – Нет! Не надо, лучше я откину тапки!

– Придумай что-нибудь получше. Я уже в ординаторской.

– Если ты там один, скажи… «турникет».

– Тут два «турникета». Я и дежурная медсестра. Сейчас подойдет третий – дежурный врач. У нас сложный больной. Часа через полтора приеду. А вы до меня не расходитесь. Приеду – продолжим веселье. А ты, пожалуйста, больше не пей.

Я ничего не понимала. Да и некогда было разбираться – одновременно зазвонили два мобильника: мой и Аленкин. Пока дочь объяснялась с бабушкой, я оправдывалась перед Листратовым. Тот велел выпить что-нибудь успокоительное и немедленно ложиться спать. Среди ночи он мне непременно позвонит, чтобы проверить, сплю я или нет. Может быть, тогда до меня дойдет, какие номера я откалываю.

Мне уже было все равно. Действительно, паника – страшная вещь.

Не раздеваясь, в кухню вошел сын. Незаметно. Будь проклято это оливковое масло! Сынуля осторожно поднял ошметок пирога вместе с тапком и сунул в мусорное ведро, пробормотав:

– Тапки, которые топчут шедевр моей матери, не достойны ее ног.

Не обращая ни на кого внимания, я прошла в большую комнату и плюхнулась в кресло, по дороге прихватив из своей трясущейся сумки надрывающийся мобильник. Вот и «ключник» объявился. Сейчас опять пугать будет.

– Ирина Александровна, почему вы не хотите меня слушать?

Честное слово, этот голос я слышала! И совсем недавно. Он отвечал мне по Димкиному аппарату… Ну вот, мне уже опять страшно…

– К-кто вы? Я в-вас знаю? П-почему вы отвечали мне вместо Дмитрия? – Ноги дрожали, руки едва удерживали телефон, а зубы выбивали дробь и мешали говорить…

– Не узнаете? А так? – Голос неожиданно изменился… Невозможно понять, кто говорит – женщина или мужчина. – Содержимое пакета вместе с ключами передайте своему мужу – Дмитрию Николаичу. Скорее всего, мы больше никогда не увидимся. – Голос вновь изменился, стал нормальным: – Я желаю вам счастья и спокойной жизни. Уверен, быть стороной квадратного треугольника вам не грозит.