Еще минут десять Наталья прощалась с Эвелиной. Я в это время отчитывалась мужу, некстати вспомнившему обо мне, как прекрасно провожу свободное время. Растягивая слова и закатив глаза к потолку, усердно перечисляла, что делала и что собираюсь сделать, ловя себя на том, что выдаю желаемое за действительное. Очевидно, он располагал достаточным свободным временем для болтовни, и я с раздражением подумала – неужели никто из женского состава больницы не может отвлечь его своими разговорами? Мне хотелось как можно скорее обсудить с Натальей результат звонка Эвелины, мужу – услышать, что я его по-прежнему люблю. Быстренько воспроизвела востребованные Димкой слова, но ему не понравилось, как я это сказала. Еще две попытки бездарно провалились. Следующая не удалась по техническим причинам. В трубке что-то затрещало, защелкало – и в наш разговор вклинился диалог двух особ женского пола. Одна с места в карьер принялась крыть матом какого-то Суслика, который больше не отпускает товар без предоплаты. Пришлось сказать мужу, что не могу любить его в таких условиях. Он перезвонил еще раз и попросил прощения за то, что не может продолжать наш плодотворный разговор. Срочно отзывают на консультацию. Наконец-то нашел дело! Великодушно его простила и понеслась в комнату к Наталье. Та задумчиво разбирала мои записи:
– Бред какой-то. Что это за «затор у лис»? Или «запор»? Я такого не говорила.
– Дай сюда! Ну неужели непонятно? «Затормозить у Лискино!» Кстати, нормальные люди читают с самого начала, а не с конца!
– Да если бы я принялась за эту шифрограмму с начала, к концу забыла б, где сама живу! Значит, так: ты сама разбираешься со своими каракулями, а я ищу мужа нашей дворничихи Татьяны… Не надо на меня так смотреть! Он мне на фиг не нужен. Тебе тоже. А вот откопать «ракушку» вполне сможет. Надо заводить мою тачанку… все четыре колеса. Не добираться же пешком. Все клиенты, как назло, в разных направлениях… Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Лично мне кажется, что мы дурью маемся. Две независимые друг от друга организации арендуют одно строение. Не отрицаю, и у меня была мысль о том, что они как-то связаны, но вовремя покинула мою светлую голову. Ну какая связь может быть между сыскным агентством и дизайнерской фирмой, окучивающей вопросы садового ландшафта? Само собой, руководство наверняка в дружеских связях. Отметить вместе какие-нибудь праздники, посоветовать знакомым воспользоваться услугами соседей по найму… Ну, друг другу помочь, если требуется. А так… не знаю…
– Возможно, ты и права, но меня определенно тревожит вопрос этой самой взаимопомощи. Пожалуй, мы сегодня никуда не поедем. Все равно всех за один день не объедем. А «ракушка» будет откапываться не меньше часа, плюс необходимое время завести машину… Где-то у меня была записана фамилия одного клиента «Купавы» – депутата с неопределенным место заседания. Попробую его разыскать и побеседовать.
– Ты забываешь, что завтра мне на работу. – Наталья, кажется, запамятовала о последствиях вчерашней прогулки.
– Ну так возьми еще отгул.
– На фига ж мне его сейчас брать? Пусть полежит в данных по учету рабочего времени до лучших времен. До лета.
– Извини, действительно, глупо брать его сейчас. Ну и ладно. По нескольким адресам я вполне и сама могу скатать. Ради прогулки.
– Хорошо, там посмотрим. Пока разбирайся с тем, с чем можно разобраться, не покидая кресла.
Встали мы одновременно, что удовольствия не доставило: действие обезболивающего начинало проходить. Я открыла подруге дверь, рассчитывая сказать, что всю работу переношу на кухню, но ничего не сказала. Машинально взглянув на соседскую дверь, глазам своим не поверила. На всякий случай даже прищурилась – видение не проходило: Владимир когда-то успел врезать в дверь «глазок»! Наталья сориентировалась быстрее – она послала «глазку» воздушный поцелуй.
Мой список клиентов «Купавы» состоял из четырех человек, включая депутата, добытого мной. С него-то я и начала. Битый час потратила на получение сведений о том, где можно отыскать Воронко Альберта Андреевича. В итоге выяснилось, что депутат болен и прием избирателей переносится до лучших времен. Ни домашнего телефона, ни адреса мне, естественно, не дали. Надеяться на то, что мне сообщат координаты депутата в «Купаве», и подавно не стоило. День бездарно пропадал.
И тут в голову пришла интересная идея. Я схватила «подкидыш» и позвонила дизайнерам. На этот раз тоже ответил мужчина. Все правильно – женщины им там ни к чему.
В атаку пошла с ходу:
– Никак не могу связаться с вашим руководителем. Это, в конце концов, наглость. Тимофеев, дав мне свою визитку, сказал, что решить вопрос с вашим шефом проблем не будет. И вообще, от меня нужен только заказ.
– Не волнуйтесь, пожалуйста, сейчас разберемся. Валера, подойди к телефону! – Содержание приглушенного разговора между сотрудниками я не расслышала.
– Добрый день. Меня зовут Валерий. А вы не хотели бы подъехать к нам в офис? – Голос был спокоен и добродушен.
Я сразу вспомнила обыск в моем рабочем кабинете и прогнусавила:
– Ни за что! Владислав сказал, что все уже решено, заказ принят, со мной свяжутся. Все вопросы можно решить по телефону и на месте.
– Владислав Аркадьевич лично принял заказ?
– Я вам об этом уже пять минут толкую. Дал мне визитку с пометками, сказал, что могу не волноваться. Все передаст в вашу фирму. А как тут не волноваться, когда даже ни с кем не могу связаться. Не уверена, не рискую ли, говоря с вами. И ведь всего-то полторы недели прошло… даже меньше. Что за неуважение? Почему-то Воронко все сделали быстро.
У собеседника, очевидно, наступила рекламная пауза. Он немного помолчал, потом спохватился и выдал:
– Вы, вероятно, не в курсе – Владислав Аркадьевич погиб. Поэтому и не передал заказ нам.
Я изобразила отчаяние без границ. С перевесом на свою проблему. Валерий утешил тем, что она решаема. Предложил встретиться на нейтральной полосе по моему выбору. Я немного струхнула. Не иначе как со страху выдала вопрос напрямую:
– Прежде чем окончательно договоримся, скажите, можете гарантировать мою полную непричастность… к смене дизайна.
Владислав такую гарантию дал:
– Безусловно. На время производства работ вы поедете куда-нибудь отдыхать либо будете госпитализированы.
– Хорошо. Только как быть с деньгами? Я внесла авансовый платеж.
– Вообще-то у нас это не принято. Все расчеты после выполнения заказа. Этот вопрос оговорим на месте. Послезавтра.
– Почему не завтра?
– Таковы обстоятельства. Ваш контактный телефон и место встречи?
– Номер я вам не скажу, пока не будет полной уверенности, что говорю со специалистом. А встретимся в скверике у памятника Пушкину. – Дернуло же меня за язык! – В пятнадцать часов. Буду ходить вокруг летнего фонтана…
– Найду. До встречи.
После разговора я ощутила озноб. Не помогли ни теплая кофта, ни горячий чай. Конечно, допустила ляп. Нельзя было лезть с истеричными претензиями к незнакомому вроде как человеку, хотя мне лично Валера запомнился на всю жизнь. И прежде всего следовало требовать Тимофеева на его бывшем рабочем месте у секретарши Эвелины, либо сразу шефа «Купавы», а не разговаривать по щепетильному вопросу неизвестно с кем из сотрудников. С другой стороны, не все клиенты умники и умницы. Я вот – дура. Тем не менее хватает ума додуматься, почему встреча перенесена на среду. Перед этим мероприятием хотят проконсультироваться с господином Солодовым. Если собрать в кучу все соображения – встреча у фонтана будет для меня ловушкой, и поэтому я на нее не пойду. По крайней мере, удалось подтвердить свои подозрения и выяснить, что обе фирмы крепко спаяны изнутри. И отнюдь не законной деятельностью. Зря старуха Шапокляк пела, что хорошими делами прославиться нельзя. Сложно прославиться темными делишками. Столько лет, и все шито-крыто! Сыскное агентство обеспечивает сыскные работы, а дизайнеры мастерски заметают следы. Вопрос: почему именно на дачах? И при чем тут фотографии? А по большому счету – где здесь криминал?
