– Дуй отсюда! – едва разжимая губы и делая вид, что проверяю содержимое необъятной торбы, прошипела я. – Ты меня не знаешь и не хочешь знать! Я тебя – тоже.

Наташка фыркнула и, обозвав меня чумичкой, с достоинством направилась в павильон «Рукоделие», а я по эскалатору скатилась вниз за продуктами. При этом из головы ни на минуту не выходила мысль, что за мною следят.

Чувствуя себя участницей массовки, на которую неожиданно свалилась роль главной героини, я медленно гуляла по отделам, натужно демонстрируя полное спокойствие и старательно делая вид, что по-хозяйски подхожу к выбору каждой покупки. В результате тележка постепенно заполнялась ненужными продуктами. Осознавать ненужность не успевала – пыталась вычислить скромных наблюдателей.

Как ни старалась, но мной никто не заинтересовался до тех пор, пока я не пропустила весь товар через кассира. Вот тут-то и выяснилось, что я забыла дома кошелек с деньгами и дисконтной картой. И в душе обрадовалась, поскольку эта неприятность заставила меня осмыслить содержимое тележки. Зачем мне, например, детское питание, три банки растворимого кофейного напитка, деревянный ковш для бани и еще какая-то не поддающаяся определению фигня в здоровенном пакете? С остальным еще, пожалуй, можно смириться, хотя стограммовая упаковочка безумно дорогой свежей малины тоже ни к чему. Каждая ягодка, поделенная между членами семьи поровну, напоминала бы мне о финансовой бреши в семейном благополучии. А бройлерные куры в таком количестве! Печенье для диабетиков еще сойдет. Нет, смотреть на остальное, пожалуй, тоже не стоит.

От раздумий меня отвлек разноголосый хор стоявших за мной покупателей. Сквозь злые упреки в мой адрес сквозила черная зависть.

– Нахапают денег и не знают, на что и спустить! – надрывалась худенькая женщина в стареньком зимнем пальто и вязаной шапочке.

– Зарабатывали бы копейки, не швырялись бы кошельками направо-налево, – вторила ей грузная мамаша с ребенком, ковырявшим пальчиком через решетку корзинки пакет с сосисками.

– Не тормози очередь! – грозно рычал страшноватого вида небритый худой мужик с двумя бутылками пива в руках.

– А вы не считайте чужие деньги. Свои надо зарабатывать! – заступилась за меня молодая приятная девица в норковом свингере.

– На панели, что ли? Как ты? – мгновенно переключилась на девицу грузная мамаша. Ее сынишка в это время успешно справился с поставленной задачей и вытянул через дырку в пакете одну сосиску. Вслед за ней потянулась другая…

– Чем оскорблениями сорить, лучше за ребенком смотри, лахудра! Тебе с твоим корпусом только ледоколом работать! – не осталась в долгу заступница.

Мальчуган, отступив от корзинки на шаг, бросил связку сосисок на пол и заинтересованно посмотрел на упаковку с мандаринами. Мамаша встрепенулась и, отвесив сынуле весомый подзатыльник, вернула сосиски на место. Я невольно сморщилась, ожидая громкого рева, но ребенок победно улыбнулся и дал матери сдачи. Очередь перешла к вопросу правильного воспитания подрастающего поколения, а на тарелочке перед моим носом, но ближе к носу кассирши появились четыре купюры по тысяче рублей каждая. Кассирша, чуть ранее раздраженно требовавшая от меня отцепиться от тележки и катиться домой за деньгами, мигом подхватила купюры и дала сдачи двенадцать копеек. Ошарашенно посмотрев на благодетеля, я увидела перед собой одного из дуболомов Антона Васильевича и от растерянности лишилась дара речи. Очередь притихла. Внешность благодетеля не допускала никаких пересудов. Молча откатив тележку к столику, он кивнул мне на прощание и ушел, оставив меня в печальных размышлениях на тему: что делать?

Первым родилось стихийное желание «забыть» все покупки, кроме малины, в магазине. Потом пришло сожаление, что зря не нахватала вместо всего коробок с конфетами. Осталось бы хоть какое-то приятное воспоминание… Последним пришло осознание того, что за мной наблюдают представители сразу двух конкурирующих фирм, и я торопливо принялась сваливать в сумку Анастаса Ивановича все покупки. Не вошел только ковшик для бани.

– Помочь?

Я резко обернулась на хрипловатый голос и узрела прямо перед собой издевательскую ухмылку жуткого мужика с двумя бутылками пива. Его физиономия больше соответствовала выражению «морда». Дней пять не брился, столько же пил, не просыхая. Только глаза могли бы, пожалуй, претендовать на отдельное существование на лице. Умные и хитрые. Но жуткие брови, нависавшие над ними, молчаливо считали, что этим глазам и на морде хорошо.

– Спасибо, мне не тяжело, – вежливо ответила я, с напрягом стаскивая сумку на пол и буквально падая вслед за ней. Как жаль, что она не на колесиках.

Мужик хмыкнул и ушел, а я застыла в размышлениях о местонахождении Наташки.

На освобожденный мной столик грохнулась корзина с продуктами, и меня, как досадную помеху, демонстративно оттеснила в сторону уже знакомая габаритная мамаша с ребенком. Ей легче было пойти на таран, нежели обойти меня с другой, более удобной для нее стороны. К этому моменту я как раз додумалась, что мне необходимо переложить часть покупок в пластиковый пакет, но женщина-«ледокол», уловив мое стремление, заняла у столика позицию глухой обороны. Пришлось тащиться к другому столику, где паковалась моя защитница.

– Располагайтесь, – миролюбиво предложила она. – Я уже почти уложилась. – И, взглянув на мою ношу, добавила: – Зря молодой человек вас покинул. Тяжело тащить до машины.

– Я без машины, – обреченно вздохнула я, и девушка с сомнением посмотрела на мои руки.

– А вы далеко живете?

– Да нет. Рядышком. Одна автобусная остановка от метро. В сторону центра. Как-нибудь доплетусь. – Я почувствовала себя крайне неловко.

– Поехали! – решительно заявила девица. – Я подвезу. Нам по пути.

Не допуская возражений, она взялась за одну ручку торбы и, слегка приподняв ее, крякнула. Я моментально подхватила вторую ручку. Вдвоем мы доперли сумку до красной «Шкоды-Фелиции» и загрузили на заднее сиденье.

– Уф, – выдохнула девица. – Меня Алисой зовут.

– А меня Ириной Александровной. Можно просто Ириной.

– Лучше просто Ириной. Затаривайся на переднее сиденье. У меня через полчаса машина с вещами придет. Я вон в том доме квартиру приобрела. – Она неопределенно махнула рукой куда-то в сторону. – Только на той неделе ремонт закончили. Я сразу переехала. Знаешь, я сначала решила, что ты с приветом. Особенно когда увидела ковшик. Только потом поняла, что готовишься к вылазке на дачные просторы, – когда пакет с углем для барбекю узрела. Уж эта-то упаковка мне до тошноты надоела. В темноте узнаю. – При этих словах я в очередной раз удивилась самой себе. Алиса уверенно тронулась с места. – Кроме того, я и сама без тормозов. Не раз бывало, что нахватаю всякой фигни до кучи, особенно если настроение паршивое. И только потом разбираюсь, на хрена мне это все сдалось? – Она притормозила у светофора и спросила, есть ли где поблизости хорошая оптика. – Без очков плохо вижу. Линзы стали глаза раздражать, я их выкинула, а по очкам вчера нечаянно креслом проехалась. Не заметила, как они со стола слетели. Загорится зеленая стрелка, скажешь.

– Ты что, так плохо видишь? – удивилась я, испытывая легкий ужас. – Как же ты не боишься за руль садиться?

– А меня отец в шесть лет за руль посадил. Ноги до педалей не доставали. Зато могу ездить чуть не с закрытыми глазами. Да не пугайся ты так, – засмеялась она, взглянув на мое вытянувшееся лицо. – Глаза закрывать не буду. Да и кое-что различаю. Просто стою неудобно. Отсюда стрелку не видно. Да и черт с ней. Поехали. Все равно никого нет. – Машина повернула, и мы поехали прямо. – Говори, какой дом? На этой, на той стороне? – Я показала. Алиса несказанно удивилась: – Так я же здесь с самого утра прошлой среды уже живу. В восьмом подъезде. Пятнадцатый этаж.

– Мир тесен, – философски заметила я. – И мне туда же. Только на тринадцатый. Так это в твоей квартире шел постоянный стук да гром?

– В моей, – радостно согласилась Алиса. – Рабочие жаловались, что не столько работают, сколько отбиваются от озверевших соседей. Ну да скандалы забудутся, а результаты творческого труда останутся. Одно плохо – у прежних жильцов телефон отключили за неуплату. Надо ехать на телефонный узел, а там, говорят, такие очереди! Заходи – посмотришь, что получилось из свинарника. Мамуле понравилось. Заодно новоселье отметим. Я почти всегда дома. Дней на десять.