После этого иногда предпринимались попытки торговли, но они не удавались. Гея оставалась в изоляции и никогда не делала попыток торговать или связаться с нами или другой планетой. Враждебных действий она тоже не предпринимала, а потом…

Квинтесец прикоснулся к выключателю на ручке кресла и включил полный свет. Стало видно насмешливое выражение на его лице. Он продолжил:

— Раз вы из Сообщества, вы, конечно, помните о Муле.

Тревиц покраснел. За пять веков существования Сообщество только раз было завоевано. Завоевание было временным и серьезно не отразилось на пути ко Второй Империи. Но никто, кроме тех, кто хотел уколоть, не стал бы упоминать Мула. И, может быть (подумал Тревиц), Квинтесец нарочно включил свет, чтобы увидеть своими глазами унижение членов Сообщества.

Тревиц согласился:

— Да, мы в Сообществе помним Мула.

— Мул, — сказал Квинтесец, — некоторое время правил такой же большой Империей, как нынешняя Федерация Сообщества. Но нами он не правил. Он оставил нас в покое. Однажды он побывал на Сейшелах, и мы подписали декларацию о дружбе и нейтралитете, больше он ничего не требовал. Он вообще не был безрассудным человеком, не был кровожадным, он правил гуманно.

— Он просто был завоевателем, — саркастически заметил Тревиц.

— Как и Сообщество, — ответил Квинтесец.

Не найдя ответа на это, Тревиц раздраженно спросил?

— Можете ли вы сказать о Гее что-нибудь еще?

— Насчет заявления Мула. Согласно отчету об исторической встрече между Мулом и президентом Калло, Мул, подписав документ одним росчерком пера, сказал: «Согласно этому документу, вы нейтральны по отношению к Гее. И это ваше счастье. Даже я не приближусь к Гее».

Тревиц покачал головой.

— А зачем ему это было надо? Сейшелы стремились сохранить нейтралитет, а Гея, как вы сказали, вообще никого не беспокоила. Мул планировал захватить всю Галактику, не задерживаясь из-за пустяков. А потом он мог вернуться и к Сейшелам, и к Гее.

— Возможно, возможно, — сказал Квинтесец, — Но есть свидетельство человека, которому у нас верят. Когда Мул, отложив ручку, сделал свое заявление, он после слов «даже я не приближусь к Гее» добавил шепотом, не для того, чтобы услышали другие: «снова».

— А как же это все-таки услышали?

— Ручка, которой писал Мул, скатилась со стола, и один сейшелец подошел и наклонился, чтобы поднять ее. Его ухо было близко ко рту Мула, когда тот прошептал «снова». До смерти Мула, он не рассказывал об этом.

— Как вы докажете, что это не выдумка?

— Не такую жизнь прожил этот человек, чтобы выдумывать. Его сообщение общепризнано.

— И если оно верно?

— Мул никогда не был в Сейшельском Секторе, кроме этого случая. Во всяком случае, после того как он стал известен в Галактике. Если он когда-то бывал на Гее, то до этого.

— И что?

— Где, по-вашему, родился Мул?

— Этого, кажется, никто не знает, — сказал Тревиц.

— В Сейшельском Секторе подозревают, что он родом с Геи.

— Из-за одного этого слова?

— Отчасти, — ответил Квинтесец. — Но Мула никто не мог победить, потому что он имел уникальные ментальные способности. Гею тоже никто не может победить.

— Гею не победили пока, — возразил Тревиц. — Это еще не доказательство того, что она непобедима.

— К ней даже Мул не осмелился приблизиться. Изучите летописи его царства. Посмотрите, есть ли еще хоть один район, кроме Сейшельского Союза, с которым обошлись бы так осторожно. И, кроме того, никто из тех, кто отправился на Гею мирно торговать, не вернулся. Почему, как вы думаете, мы так мало о ней знаем?

— Ваш подход очень напоминает суеверие, — сказал Тревиц.

— Называйте как хотите. Со времен Мула мы выбросили Гею из наших мыслей. Ми не хотим, чтобы она думала о нас. Мы чувствуем себя в безопасности, только когда притворяемся, что ее нет. Возможно, само правительство тайно пустило легенду о том, что Гея исчезла в гиперпространстве, надеясь, что люди забудут, что есть планета с таким названием.

— Так вы думаете, что Гея — планета Мулов?

— Возможно. Я советую вам, для вашего же блага, не лететь туда. Если полетите, вы никогда не вернетесь. Если Сообщество свяжется с Геей, оно проявит меньше ума, чем Мул. Можете сказать это вашему послу.

— Достаньте мне координаты, — сказал Тревиц, — и я немедленно уберусь с вашей планеты. Я полечу на Гею и вернусь.

— Я достану вам координаты, — сказал Квинтесец. — Кафедра астрономии работает по ночам. Я сделаю это прямо сейчас, если смогу… Но позвольте мне еще раз посоветовать вам — не пытайтесь добраться до Геи.

— Я намерен попытаться, — сказал Тревиц.

И Квинтесец веско проговорил:

— Значит вы намерены совершить самоубийство.

Янов Пелорат со странным чувством неуверенности и сожаления поглядел на смутно сереющий рассвет.

— Не долго же мы здесь пробыли, Голан. А планета, кажется, интересная и приятная. Я хотел бы узнать о ней побольше.

Тревиц оторвался от компьютера и сказал с кривой усмешкой:

— .Думаете, я бы не хотел? Мы только три раза как следует поели на этой планете, и все три раза еда была совершенно разная и прекрасная. И я бы хотел еще. И женщин мы видели только мельком, а некоторые из них были вполне привлекательными…

Пелорат сморщил нос.

— О, мой дорогой! Эти коровьи колокольчики, которые они называют туфлями! И все они завернуты в несовместимые цвета. А что они делают со своими ресницами! Вы заметили их ресницы?

— Я все заметил, Янов. Ваши возражения — предрассудок. Женщину можно уговорить умыться, а в определенный момент будут сброшены и туфли, и цвета.

— Верю вам на слово, Голан. Но я больше думал о дальнейших исследованиях проблемы Земли. То, что мы здесь узнали так мало и так противоречиво: — в одном случае радиация, в другом — роботы.

— И в каждом случае смерть.

— Да, — неохотно сказал Пелорат. — Но, возможно, не все это верно, или верно отчасти, или все неверно. Когда вы слышите рассказы, которые лишь окутывают проблему плотным туманом, вы чувствуете желание все это прояснить, исследовать.

— Я чувствую. И еще какое желание, Галактика и все ее карлики! Однако сейчас наша главная проблема — Гея. Когда с ней прояснится, мы можем отправиться искать Землю. Или обратно на Сейшелы для более продолжительной стоянки. Но сначала — на Гею.

Пелорат кивнул.

— Главная проблема! Если верить Квинтесецу, на Гее нас ждет гибель. Надо ли нам туда лететь?

Тревиц тихо ответил:

— Я сам себя об этом спрашиваю. Вы не боитесь?

Пелорат помолчал, как бы прислушиваясь к своим чувствам и просто и спокойно сказал:

— Ужасно боюсь!

Тревиц, откинувшись на спинку, крутанулся в кресле, чтобы взглянуть на Пелората. Так же тихо и спокойно он сказал:

— Вам незачем рисковать, Янов. Только скажите, и я оставлю вас на Сейшелах с вашими личными вещами и половиной кредиток А на обратном пути я заберу вас и, если пожелаете, полетим в Сектор Сириуса и на Землю, если она там. А если я не вернусь, посол Сообщества на Сейшелах поможет вам вернуться на Терминус. Я не обижусь если вы останетесь, старина.

Пелорат часто заморгал, сжал губы, потом хрипло сказал:

— Старина? Сколько мы знакомы? Около недели? Странно, но я собираюсь лететь с вами, хотя действительно боюсь.

Тревиц сделал вопросительный жест.

— Но почему? Я же не прошу вас лететь со мной.

— Не знаю, почему. Но лететь с вами прошу себя я сам. Просто… просто… Голан, я верю в вас. У меня такое чувство, что вы всегда знаете, что делаете. Я хотел на Трантор, а теперь вижу, что там мы, скорее всего, ничего бы не узнали. Вы настояли на Гее, и Гея каким-то образом оказалась обнаженным нервом Галактики. И еще я восхищен вашим изумительным блефом и искусством, с которым вы заставили Квинтесеца дать нам информацию.