Это им польстит. И удержит их от мысли, а знает ли сам Гендибал, что он собирается делать?

Вечером Первый Спикер разговаривал с Гендибалом наедине.

— Вы были правы, — сказал он. — Я не удержался и пошарил под поверхностью вашего разума. Я видел, что вы считаете мое заявление ошибкой. Оно и было ошибкой. Это все из-за того, что мне хотелось стереть эту вечную улыбочку с ее лица и отомстить ей за то, что она так хамски то и дело узурпировала мою роль.

— Лучше бы вы сказали мне частным образом, — вздохнул Гендибал, — а дальнейшие шаги отложили до моего возвращения.

— Тогда я не смог бы отомстить Деларми… Плохое оправдание для Первого Спикера, я знаю…

— Это не остановит ее, Первый Спикер. Она по-прежнему будет интриговать ради этого поста. Может быть, мне следовало отказаться от назначения. Легко доказать, что Спикер Деларми — лучший ум Стола и будет лучшим Первым Спикером.

— Лучший ум, но только за Столом. Она не видит настоящих врагов, кроме других Спикеров. Ее вообще нельзя было делать Спикером… Послушайте, мажет быть, я должен запретить вам брать эту стрынку? Я ведь знаю, что Деларми заманила вас в ловушку.

— Нет, нет. Причина, которую я назвал, настоящая. Эта женщина действительно послужит для меня сторожевой системой, и спасибо Деларми, что натолкнула меня на это. Я убежден, эта женщина будет мне полезна.

— Хорошо. Кстати, и я не лгал. Я действительно уверен, что в борьбе с кризисом вы достигнете успеха, если вы доверяете моей интуиции.

— .Доверяю, и согласен с вами. Обещаю вам, что вернусь и стану Первым Спикером, и ни анти-мулы, ни Деларми не смогут мне помешать.

Говоря это Гендибал излучал энтузиазм. Почему он так радовался, из-за чего стремился в это путешествие? Из-за честолюбия? Конечно. Прим Палвер однажды совершил подобный поступок — так и Стор Гендибал не уступит. Никто не посмеет отнять у него пост Первого Спикера после этого. И все же, не было ли чего-то еще, кроме честолюбия? Жажда схватки? Вообще желание острых ощущений у человека, который всю свою сознательную жизнь томился на тайном клочке отсталой планеты?… Он не знал точно, но чувствовал, что ему отчаянно не терпелось лететь.

Янов Пелорат в первый раз в жизни наблюдал, как яркая звезда превратилась в шар после, как сказал Тревиц, микро-Прыжка. Место их назначения, Сейшелы, четвертая обитаемая планета системы, постепенно увеличивалась и приобретала рельефность уже несколько дней. Компьютер воспроизвел карту планеты на портативном устройстве с экранчиком, которое Пелорат держал на коленях.

— Не торопитесь сверять с картой, Янов, — сказал Тревиц с апломбом космического волка, побывавшего в свое время не на одном десятке планет, — мы еще можем застрять на таможенной станции.

Пелорат поднял глаза.

— Да ведь это просто формальность?

— Формальность, но она может затянуться надолго.

— Сейчас ведь мирное время.

— Конечно. Поэтому нас пропустят. Только сначала они будут решать, не нарушим ли мы экологический баланс. Он свой на каждой планете и везде его берегут. Потом они, естественно, проверят корабль на микроорганизмы и инфекции. Это разумная предосторожность.

— Мне кажется, у нас ничего такого нет.

— Да. Это они и выяснят. Но помните, что Сейшелы не входят в Федерацию Сообщества, они постараются продемонстрировать нам свою независимость.

Прилетел небольшой корабль, и на борт высадился сейшельский таможенник. Тревиц, вспомнив свои военные денечки, бодро отрапортовал:

— "Далекая Звезда" с Терминуса. Корабельные документы. Не вооружен. Частная яхта. Мой паспорт. Один пассажир. Его паспорт. Мы туристы.

Таможенник был наряжен в кричаще-яркую форму с преобладанием красного цвета, его щеки и верхняя губа были чисто выбриты, но он носил короткую бородку, разделенную на два пучка, торчащих по обе стороны подбородка.

— Корабль Сообщества? — спросил он, причем произнес «сообсества». Но Тревиц был осторожен и не позволил себе улыбнуться или поправить его, В Галактике было столько же разных диалектов галактического стандартного, сколько планет. Каждый говорил на своем, но пока люди понимали друг друга, это было неважно.

— Да, сэр, — ответил Тревиц. — Корабль Сообщества… в частном владении.

— Очень хорошо. Ваша загроска, пожалуйста.

— Моя что?

— Ваша загроска. Что вы везете?

— Ах, мой карго! Вот подробный список. Только личная собственность. Мы не собираемся торговать. Как я уже сказал, мы просто туристы.

Таможенник с любопытством огляделся.

— Довольно сложный корабль для туристов.

— Не по меркам Сообщества, — с юмором сказал Тревиц, — я богат и могу себе это позволить.

— Не предлагаете ли вы меня подбогатить? — таможенник бросил на Тревица быстрый взгляд и тут же отвел глаза.

Одно мгновение Тревиц размышлял, как истолковать это слово, и, и другое мгновение — как действовать. Он сказал:

— Нет. Я не намерен вас подкупить. У меня нет причин подкупать вас, а вы не выглядите человеком, которого можно подкупить. Если желаете, можете осмотреть корабль.

— Нет необходимости, — сказал таможенник, пряча карманное записывающее устройство. — Вас уже проверили на специфическую контрабандную инфекцию, и вы прошли. Вашему кораблю приписана радиоволна, которая послужит наводящим лучом.

Он отбыл. Вся процедура заняла пятнадцать минут.

— Он мог причинить неприятности? Он действительно ждал взятки? — тихо спросил Пелорат.

Тревиц пожал плечами.

— Подкуп таможенников стар как Галактика, и я был готов дать взятку, если бы он предпринял еще попытку. Думаю, он предпочел не рисковать с кораблем Сообщества. Да еще с таким прекрасным кораблем. Так что старушка Мэр — пусть будет благословенна ее морщинистая шкура — не ошиблась, сказав, что нас везде защитит имя Сообщества. Могло уйти гораздо больше времени.

— Почему? Он, кажется, выяснил все, что хотел.

— Да. Он проверил нас дистанционным локатором. Но если б он захотел пройтись по кораблю с ручным устройством, он потратил бы на это несколько часов. Он мог посадить нас на карантин в госпиталь и продержать несколько дней.

— Что? Дорогой мой!

— Не волнуйтесь, он ведь этого не сделал. Это значит, что мы можем совершить посадку. Хорошо бы спуститься на гравитике, это заняло бы пятнадцать минут. Но я не знаю, где у них разрешенные посадочные площадки и не хочу доставлять хлопоты. Придется нам следовать радиолучу и спускаться в атмосфере по спирали. На это уйдет несколько часов.

Пелорат обрадовался.

— Да ведь это прекрасно, Голан! Мы сможем при этом осмотреть планету? — он поднял свой портативный видеоэкран, отображавший крупномасштабную карту.

— До некоторой степени, мы спустимся ниже облаков и скорость у нас будет несколько километров в секунду. Это, конечно, не полет на воздушном шаре, но планетографию вы увидите.

— Замечательно! Замечательно!

— А я вот думаю, — задумчиво сказал Тревиц, — долго ли мы пробудем на планете Сейшелы и стоит ли подстраивать корабельные часы под местное время.

— Это зависит от того, что мы будем делать. Как вы думаете, Голан, что мы будем делать?

— Наша задача найти Гею, а сколько времени на это уйдет, я не знаю.

— Мы можем подстроить наши наручные планки, а корабельные часы не трогать.

— Годится, — сказал Тревиц. Он посмотрел на планету, раскинувшуюся под ними. — Я настрою компьютер на наш луч, и он использует гравитику, чтобы изобразить обычный полет. Вот так… Спустимся, Янов, а там видно будет.

Они разглядывали планету, а корабль начал движение по кривой, гладко подогнанной к гравитационному полю планеты.

Тревиц не бывал в Сейшельском Союзе, но знал, что весь последний век Союз проявлял враждебность к Сообществу. Его удивила и встревожила быстрота и легкость прохождения через таможню.