– Мне что, опять гражданину Мовсесяну звонить?
Павелецкова тут же отстала от моего уха и выпрыгнула в окно. Слава Богу, живой уголок находился на сто втором этаже и молодая дурочка успела, вероятно, прочесть про себя "Отче наш".
Мовсесяну все равно пришлось звонить, иначе как бы я попал в "КРАСНЫЙ КОСМОС", даже и по "горящей" путевке!
14
Слышу, слышу, отчетливо слышу авторитетные замечания Фимы Зильберштейна по поводу тех или иных игровых моментов на спортивной площадке нашего замечательного санатория. Этот толстый близорукий мэнээс из КБ "ЛУНА – 19" – непременный судья всех волейбольных матчей среди отдыхающих. Как ловко ему удается одновременно давить прыщи на своей широкой физиономии, протирать "КУРОРТНОЙ ГАЗЕТОЙ" очки и выступать беспристрастным арбитром!
На раз различаю хрипловатый басок Зильберштейна в грохоте пишмашинки, радостном гуле болельщиков и шуме морского прибоя. Все это долетает до меня вместе с запахами шлака из котельной, перловки из столовой и хлорки из уборной. Романтик-манифик!
Судя по фимкиным остротам, ведут в матче "ЛИХИЕ АСТРОНОМШИ". Проигрывают, но не с разгромным счетом, "КОСМИЧЕСКИЕ ФАБЗАЙЦЫ". На самом деле парни прикалываются. Все они перворазрядники и камээсы. "Фабзайцы" хотят подлизаться к "астрономшам", чтобы те вечером танцевали только с ними, а не с дешевыми лейтехами с соседней базы атомных подводных лодок и уж тем более не с местной урлой из санаторской обслуги.
Больше всего волнуется по этому поводу Шамиль Зиятуллин. Изящный черноволосый политрук космокорабля "НЕОГЕГЕЛЬЯНЕЦ" является на время отпуска капитаном "фабзайцев". Ему очень нравиться Марфа Друзь, предводительница "астрономш", а также ведущий специалист орбитальной обсерватории "СОНАТА ФА-МАЖОР". Если бы не чувствительность и авторитетность Шамиля, девчонкам ни в жисть не одолеть пацанов. Эх, Марфа, сиволосая девка, своей роскошной косой толщиной с человеческую ногу, коровьими глазами и объемистым как баул "челнока" задом, ты сведешь с ума кого угодно, а хоть бы и председателя АО ЕЭС России, а не только молоденькое лицо кавказской национальности.
На танцевальных вечерах Друзь никогда не танцует с Зиятуллиным, даже лезгинку, предпочитая вальс с лысым капитан-лейтенантом Вениамином Гафтом, либо румбу с пузатым санаторским сантехником Гамлетом Абрамяном. Чаще Марфа совсем не танцует, а сидит неподалеку от танцплощадки в чайной и дует чай с сахаром в прикуску по стаканов шесть или восемь за раз, рдея и потея, ну что твоя купчиха с известной живописной репродукции.
С Гафтом, ребята видели, Друзь как-то купалась ночью нагишом. Рассказывали, что во время купания подводник исхитрился поймать астономшу на поводок из слоновьей кожи. В заднем проходе он его прятал, что ли… Потом до утра Гафт таскал девчонку по санаторскому парку на этом поводке, сам сидел за рулем мопеда и успевал грызть семечки.
С жирным Абрамяном Марфа лазила на водонапорную башню считать звезды. Кто-то слышал, как Друзь читала сантехнику стихи с выражением о хороших и правильных чувствах, а тогда не понятно почему они с этой башни в конце концов свалились. Ходят слухи, что Абрамян теперь всегда носит глухие рубашки с длинным рукавом от того, что весь в синяках!
При всем при этом Гафт живет в номере со своим денщиком, а в номере только одна кровать. У Гамлета есть жена – рабочая лошадь, три разнополых редкозубых ребенка, дом – полная чаша, оплаченное место на базаре и родственники в силовых структурах и в Израиле.
Зиятуллин страдает. Марфу он добивается уже не первый год. Они знакомы еще со студенческой скамьи. Шамиль встретил Марфу на празднике, кстати, именно "МОСКОВСКОГО ОБСКУРАНТА" в Луже. Парни с философского фака МГУ пришли покататься в каруселях и покушать компоту с белым хлебом на дармовщинку. Девки с физического фака хотели просто поучаствовать в конкурсе "МИСС МОЗОЛИСТЫЙ ЗАД". В общем, когда великий маг и волшебник Оливер Твист погасил луну и все электричество, в толпе взыграли здоровые инстинкты. Так получилось, что Шамиль ущипнул Марфу за левую грудь, а Марфа плюнула и попала Шамилю в правый глаз. На глазе тут же вырос ячмень, но зато молодые люди познакомились и сразу пошли в кино на картину "СВИНАРКА И ПАСТУХ".
В кино выспались как следует на плечах друг у друга. После сеанса списали друг другу телефончики и вскоре после "картошки" созвонились.
Молодой джигит срочно нуждался в конспектах трудов основоположников. На самом деле они у него были – накарябанные синим тупым карандашом на отдельных кусках старых обоев. Но на "картошке" Зиятуллин – политинформатор делал по ним доклады на перекурах, да и посеял их по запарке уборочной страды где-то среди борозд и ботвы… У отличницы Марфы они, естественно, имелись – в аккуратных тетрадочках с виньеточками, сердечками, амурчиками, написанные красивым четким почерком. Девчонка сделала парню одолжение. Шамиль, отклевав носом над конспектами положенную пред зачетом ночь, обнаружил на последней странице свой орлиноподобный профиль и у них начались отношения… То на лекцию об оппортунистическом характере минималистического техно сходят и просидят три часа в нетопленой аудитории Политехнического музея, крепко взявшись за руки, глядя друг другу в глаза и не шелохнувшись. То в кружок художественного слова запишутся, и нарочно выберут себе чтение про Ромео с Джульеттой или про Индустрия с Электрификацией, и бродят потом ночи напролет по-над Москвой-рекой как Пушкин с Лермонтовым наверное бродил или Сталин с Берией, и не пытались покуситься ни на их честь ни на их имущество ни стаи собак-людоедов, ни шайки грабителей-попрыгунчиков. Один попрыгунчик даже электрическую лампочку, что у него во рту для устрашения обывателя горела, проглотил от умиления. Он умер, разумеется, в страшных муках, но со слезами на глазах. Это были слезы радости. Попрыгунчик, пока не испустил дух, все повторял:
– Я видел это! Я видел это!
Однажды молодые люди посетили бассейн имени Христа Спасителя. Марфа в бассейне тонула, а Шамиль ее спас, т.е. состоялся настоящий момент физической близости. Как честный человек Зиятуллин собрался жениться, но тут грянули "госы", распределение – хорошо еще в одну Систему попали – в ГЛАВКОСМОС, а то могли бы оказаться он в ГЛАВМЫЛЕ, она в ГЛАВВЕРЕВКЕ. Где гарантия, что его так и не измылили бы всего до последнего пузыря, и так и не прошелся бы парень по ее телу сытному, на белорусских драниках взращенному. Но все сложилось прекрасно. Санаторий – то у ГЛАВКОСМОСА один. Знай подмасливай своего председателя месткома, чтобы в одно время С любимой-любимым там оказаться. Марфа это делала картошкой, салом и самогоном. Шамиль кукурузой, бараниной и анашой. Но в санатории девка ходила перед джигитом, задрав нос, а джигит даже выучился на балалайке играть, чтобы внимание красавицы привлечь…
15
Вдруг, из заржавленной радиоточки на весь санаторий вылетел рой разноцветных мотыльков и раздалось:
– Отдыхающий Софронов Андрей Николаевич, немедленно верните в библиотеку санатория книгу "ПРО ПРИКЛЮЧЕНИЯ", иначе будет анчьга!
Софронов скривился, один его глаз скуксился, и из него на бумагу, заправленную в пишмашинку, выкатилась большая желтоватая слеза. Прежде, чем разбиться об вышеизложенный мемуар отдыхающего, слеза мужественно заявила:
– Иди, отдай врагу, что он просит, но взамен забери у него жизнь.
Второй глаз даже не сморгнул от возникших затем солоноватых брызг. Он велел Софронову встать с казенной табуретки, надеть трусы, майку с номером "один" и тапочки. Андрей прижал к груди "ПРО ПРИКЛЮЧЕНИЯ" и решительно направился к двери на улицу.
Там ветер-шалун играючи носил с места на место скамейки, урны, отдельных легковесных отдыхающих, не говоря уже об обрывках газет, пустых бутылках и коробочках из-под монпансье.
Здесь решительный парень нос к носу столкнулся с Зиятуллиным.
