Родители не вернулись ни утром, ни днем, ни вечером. Они вообще никогда не вернулись. С тех пор Билл сам стал ходить по пунктам раздачи гуманитарной помощи. Очень быстро это стало его единственным занятием. Потому что он выходил из дома и возвращался домой всегда не затемно, а засветло. Только спустя месяца два под дверь подбросили два черепа. В них были вложены издевательские инструкции по использованию их в хозяйстве. Подписаны они были:

НАЦИЯ ИБУНА

Вдруг гавканье и шелест с перестуком, которые с некоторых пор признавались единственно правильной музыкой и поэзией, на улице оборвались. Им на смену явился душераздирающий женский вопль:

– Не виноватая я, что у вас от героина и электромагнитного излучения не стоит…

Следом послышалось лязганье и грохот. Дворовые хулиганы заводили машину наслаждений. Сейчас они насыпят в топку костей тех, кто не верил в удар возмездия и не спрятался в бомбоубежища, посчитав предупреждение СМИ шуткой в духе старой доброй радиопостановки Орсона Уэлса "Война Миров". До сих пор кости этих, теперь уже, можно сказать, счастливцев, громоздятся на улицах мегаполисов гигантскими кучами. Когда-то их сгребли бульдозеры ооновских сил по поддержанию мира, но убрать не успели из-за беспорядков устроенных экстремистами из организаций подобных "НАЦИИ ИБУНА". Они ведь в этих кучах и этими кучами живут. Из костей строят хижины, сжигают кости в кострах, чтобы согреться и приготовить пищу, запускают машину наслаждений, набивая костями топку…

Сейчас вода в котле нагреется и пар заставит вращаться пропеллер. Дворовые хулиганы будут стараться подставить под лопасти головы так, чтобы их снесло напрочь. Другие хулиганы будут их ловить и, поиграв немного ими в баскетбол, приставлять на место. Испуганная женщина, вышедшая в этот поздний час встречать свою дочь, возвращающуюся с курсов русскита, будет принуждена извергами смотреть на это, пока не упадет в обморок и ее не бросят для смеха на тележку старьевщика, который сослепу или спьяну обменяет ее у косовских албанцев на бутылку поддельного бренди, а те заставят вязать ее по двенадцать часов в сутки сеточки для волос… А дочь будет бежать одна, шарахаясь от трехголовых крыс и летучих рептаров по темным улицам и зарекаясь завтра же уехать из этой проклятой страны, хоть наложницей саблезубого казака, хоть рабыней хвостатого китайца…

"А что тебя еще тут держит, Билл?" – спросил сам себя Гейтс. "Поезда на костях по Трансконтинентальной магистрали ходят – гуманитарку ооновскую развозят. И цеппелины в Европу летают. Половина белой Америки, уцелевшей в огне Третьей мировой войны, перебралась в Старый свет на крышах вагонов и цепляясь за стропы дирижаблей. Пусть здесь остаются ибуны, раз так судил Господь…" Не смотря на пережитое, парень как-то не видел себя в услужении у надменных азиатов. Лучше уж окончить свои дни в Париже дворником, чем прачкой в Шанхае или таксистом во Владивостоке… Но до парижских мостовых нужно было еще добраться. В полосе отчуждения железнодорожного полотна сгнил не один такой голливудский мечтатель…

– Да, занятно… – потянулся в шезлонге Егула.

Добрый мощнец погладил по головке карлика – чтеца. Тот в благодарность заурчал.

– Гавиппа, добрая моя душа, вели лобстера подавать! – крикнул Егула, – Только обязательно с мятной конфеткой!

– Девиц куда прикажете? – поинтересовался карлик, выгибаясь под рукой хозяина как кот.

Девицы давно уже кончили ухаживать за Егулой и плескались вовсю в бассейне, перекидываясь пестрым надувным мячом.

– Бери их себе… – лениво разрешил мощнец.

Карлик с похотливым ревом бултыхнулся в бассейн, чем напугал девок. Девки, визжа и лягаясь, пытались увернуться от щипков и толчков карлика, а тот их медленно, но верно гнал к противоположному борту бассейна. Там с большими сачками стояла целая бригада карликов в синих робах. За ними виднелась автоцистерна с надписью "КВАС". Судьба девкам приготовила феерическое продолжение вечера…

Появилась Гавиппа. Она нарядилась в русский сарафан и навела красоту, натерев щеки свеклой. В руках она несла серебряный поднос с гигантским лобстером и маленькой мятной конфеткой.

На красоту Егула не обратил внимания, но воздал должное еде. Гавиппе стало скучно и она стала смотреть, как карлики ловят девиц.

Насытившись, Егула спросил Гавиппу:

– Супер – пупер не звонил?

– Нет.

– А баба его?

– Не звонила.

– Обошлось, что ли…

– Можно проверить.

– Так чего же ты стоишь?

– Думаю.

– О чем?

– Когда ты на меня внимание обратишь… А то живу при живом муже монашкой…

– Сначала дело сделаем. А потом, честное слово… Ну иди, звони им… Ну иди же! Обещаю, приду сегодня в опочивальню, приду! И даже ноги помою…

– Смотри у меня, лукавый! – погрозила Егуле пальцем Гавиппа и пошла, качая бедрами.

"Зараза…" – проводил ее взглядом Егула и стал освежать свое дыхание мятной конфеткой.

Звонок Гавиппы застал Супера – пупера и Авдотью Стожарову, когда они прыгали с одной свиньи на другую свинью, пытаясь преодолеть обширную лужу прокисшего молока, залившую весь Гороховокисельный переулок, в котором среди прочих богоугодных заведений в уютном особнячке в стиле карачун располагалась редакция модного культурологического журнала "АР ТЫ И ФАК ТЫ".

Один из поклонников мультипликационного сериала про Супера попросил его по телефону разобраться с борзописцами, отрекомендовавшись другом Великого Егулы. Друг Егулы – друг Супера, поэтому знаменитый герой согласился выслушать просьбу любителя мультфильмов и комиксов. Пацан утверждал, что ничтожные журналюги этого поганенького изданьица для говнопроизводящих мутантов постоянно восхваляют и всячески превозносят наркоманский фольклор, особенно "САГУ О ЗМЕЕ ГЕРОИНЕ, ЦАРЕВНЕ МАРИХУАНУШКЕ И ИВАНЕ НАРКОМАНЕ", в противовес массовой культуре, как образец искренности и настоящей духовности. От такого известия Супер чуть не подавился листочками из КНИГИ МАЛГИЛ, состряпанной одним настоящим боэтом из разного строительного мусора, остающегося после реализации разных клевых арт-проектов. Листочками герой закусывал вместе со своей сожительницей – современной художницей Авдотьей Стожаровой, чая подъема душевных и физических сил в ее скромной двухкомнатной берлоге на минус восьмом этаже знаменитого ДОМА НА НАБЕРЕЖНОЙ. Дом был знаменит тем, что его домовые все как один были аттестованными сотрудниками спецслужб в звании не ниже капитана.

Авдотья стала стучать герою по спине, чтобы комок бумаги вышел и не мешал нормальной жизнедеятельности любимого организма. Она делала это так громко, что напротив в КРЕМЛЕ от сотрясения почвы проснулся в своей кроватке диктатор Нафаня и стал плакать. Референты и нянька Камилла забегали-засуетились, напугали силовиков, спавших, повешенными на крюках, по причине неустойчивости психики при свете электрической лампочки в чулане. Силовики подумали, что началась Третья мировая война. Желая установить светомаскировку, кто-то из них запустил погремушкой в лампочку, что было абсолютно ни к чему, так как в чулане не было окон, а попал в красную кнопку. О чудовищных последствиях преступной паники для родины Микки – Мауса лучше и не говорить. Но, как говориться, кто с пепси-колой к нам придет, от нее и погибнет…

Комочек бумаги из горла Супера выскочил и убил таракана, мирно шедшего из электрического чайника в хлебницу обедать. Оплакав невинную жертву происков агентов влияния мирового жандарма, героическая чета бросилась на защиту невинно опущенного масскульта. Они очень хорошо смотрелись в предвечернем московском небе. Супер усиленно махал руками и ногами, а Авдотья, сидя у него на плечах, помогала ему рассекать воздух метлой…

Так они и добрались до очага бездуховности в самом центре Третьего Рима, где их настиг звонок Гавиппы.