В понедельник первого числа месяца раби ал-авваля Шайх Нураддин и Аллахдад прибыли в крепость для получения выкупа за пощаду населения. Но так как начальствующие в крепости лица проявили лицемерие и двуличие, при взимании этого выкупа, а среди них было много гебров, заблудших людей и мятежных, то огонь царственного гнева запылал особенно сильно. Последовал высочайший приказ, чтобы все войска вступили внутрь крепости и подожгли все здания. Население крепости, принадлежавшее к гебрам, само предало огню своих жен, детей и свое имущество. Люди же, считавшие себя мусульманами, отрезали головы своим женам и детям, как баранам. Оба эти народа, гебры и мусульмане, соединившись, приготовились к отчаянной битве. Все осажденные, подобно могучим тиграм и слонам исполинского вида, подобно жестокосердным леопардам и крокодилам с железною печенью, и войска Тимура, как страшное наводнение, как ужасное море, войска, разящие, словно стремительный метеор, и многочисленные, как Плеяды, устремились в атаку друг на друга, и тотчас запылало пламя битвы, и огонь войны высоко поднялся вверх. В конце концов великие эмиры, военачальники, успешно овладевающие вражескими крепостями, и бахадуры, опытные в ниспровержении неприятеля, все вошли в крепость, пронизывающим холодным ветром ярости подняли пыль истребления семейств враждебного государству его величества народа и огнем битвы подняли с поверхности земли дым мести до высшей точки неба. Много из вышедших наружу военных было перебито. А в конечном итоге солнце победы и одоления взошло с востока знамен рабов ставки убежища вселенной; десять тысяч мужчин из числа индусов дурного поведения, словно ветром, смешанным с пылью, были сметены в водоворот несчастья и в огонь боя. Головы гордецов были повержены в прах, и в каждом углу лились потоки крови. Поверхность земли от их тел казалась черной, как смола. Кинжал небытия посеял на их черных, как ночь, лицах желтую траву, а рука смерти посыпала на их черные тела шафран. Тот проступок, который они до этого совершили перед его величеством, отказав ему в покорности, теперь уже дошел до их души. «Такова была казнь от господа твоего, когда он казнил эти города в то время, как они делали злое. Поистине казнь от него бывает болезненна, жестока!»

После этого последовал высочайший приказ, согласно которому подожгли дворцы и все постройки города и крепости; всё это разрушили и опустошили, сровняли с землею, так что от них не осталось никакого признака. Ты сказал бы, что в этой стране вовсе не было живой души и в этой окрестности не было никакого человеческого приюта и убежища. Хвала Аллаху, изменяющему положения вещей: к нему - возвращение и в нем - конец всего. С тех пор как светит солнце незыблемого хаканского владычества, всякий, кто, подобно месяцу, выступает против него, неизбежно тает. С тех пор как серп луны августейшего зонта-балдахина взошел на горизонте счастья, каждый, как солнце, обнаживший меч против него, оказался захвачен.

Всё то, что было захвачено в крепости из золота, серебра, лошадей и одежды, его величество соизволил пожаловать войскам. Много людей оказались ранеными, вроде эмирского сына принца Шайха Нураддина, этого льва из чащи мужества, которого гебры окружили и уже близко было к тому, что они его возьмут в плен…

Но Афзун Мазид, Пируз Систани, некоторые другие молодцы-герои и домашние их слуги стали расстреливать гебров и тем освободили Шайха Нураддина из пучины битвы и из омута моря войны. Воздавши им всем должную благодарность, он явился в высочайшую ставку, подобно знаменитому военачальнику, благополучно спасшему свою жизнь в этом водовороте бедствия. Его хаканское величество всех тех лиц, которые стрелами удалили от него гебров, удостоил монаршей ласки и внимания и щедро их одарил. Так как от массы нагроможденных трупов стало исходить зловоние и пребывание там оказалось невозможным, то в ночь на среду третьего раби ал-авваля его величество выступил оттуда. Пронзая блестящими копьями груди врагов и купая в крови неприятелей поверхность извергающих огонь сабель, победоносные войска его величества прошли с боем четырнадцать курухов пути и остановились в местности, называемой Кинара-йи хауз-и аб. Там они остановились на один день. В четверг четвертого числа того же месяца, дошедши до крепости Фируза, рабы его величества прошли ее и в тот же день достигли города Ср.с.ти. Население этого города преимущественно состояло из кафиров, которые ели свиное мясо и держали в своих домах свиней, так что это засвидетельствовано воочию. Когда они услышали о прибытии знамен убежища победы счастливого монарха, то убежали. Отряд из победоносного войска погнался за ними; некоторых нашли, вступили с ними в бой и отправили их в небытие уносящими жизнь саблями и кинжалами, подобными кинжалу Марса; лошадей их взяли, а сопровождавшие их вещи и имущество захватили, и все благополучно вернулись обратно, исключая Адил-фарраша, который был убит в той битве. Его величество соизволил прожить в крепости С р. с. ти один день и затем выступил в дальнейший поход в сопровождении своего непоколебимого счастья и в сопутствии своей неусыпной удачи. Совершивши путь в восемнадцать курухов, остановились в окрестностях крепости Фатхабад. Поскольку помощь предвечного в спокойном состоянии и в перемещениях его величества надзирала за обстоятельствами его жизни и милость бесконечного распоряжалась на привалах и в походах его делами счастья и удачи, поскольку население Фатхабада дьявольским внушением свернуло с правильного пути и с прямого направления, и злосчастье и вождь бедствия стали их покровителями. Подстрекательством демона заблуждения они бежали от сосредоточия счастья, от счастливого монарха. В погоню за ними отправился один из отрядов армии убежища победы, который многих из них лишил жизни блестящими мечами, кинжалами и копьями и захватил у них скот, сокровища и имения.

В воскресенье седьмого числа месяца раби ал-авваля выступили из Фатхабада и, пройдя через укрепление Рахтпур, сделали центральным местом сбора покрытых славой и победами знамен район крепости Ахруни. Так как в той местности никого не было, руководимого здравым смыслом, который бы вышел навстречу его величеству, и не имелось ни одного счастливца, который бы сделал прах высочайшей ставки сурьмою собственной отрады, то естественно, что полки войск его величества некоторых из жителей той местности перебили, других захватили в плен, взяв множество зернового хлеба. Дома обитателей и большие здания правительственного и общественного назначения были сожжены и превращены в холмы золы и мусора.

В понедельник восьмого числа направляемый божественною помощью счастливый монарх выступил из селения Ахруни и поднял свой счастливый стяг в равнине селения Тухна. Проживавший в тех пределах народ джиттан славился воровством и разбоями и уже продолжительное время, как отвратил лицо с прямого пути и простер руку мятежа, вышел из предела мусульманства, и искры его зла долетели до каждой страны. Джиттаны заперли пути для всех следующих по ним, овладели проходами для всего вывозимого и ввозимого, сделали для себя дозволенными жизнь и имущество мусульман, а группам купцов и путешественников, кои суть искатели света и основной капитал, действующий в пользу населения городов, они чинили препятствия для их разъездов и передвижений. Подобно кровожадным разбойникам, они неожиданно нападали на караваны и вонзали свои когти в подол беспрепятственного перехода. Когда же к людям ислама вернулось через дверь высокое счастье и те районы озарились сиянием солнца августейших знамен, сбившиеся с пути злодеи и мятежные воры бежали в лесные чащи, подобно черепахам, втянули свои головы в покров скрывания и превратились в блуждающих в пустыне ошеломленности и в рассеянных по долине ужаса. Воинская часть, с которой были раб высочайшего двора Маулана Насираддин Омар и Таваккул Каркара, выступила для преследования этих разбойников и около двухсот человек из них перебила, захватила скот и многих людей взяла в плен.

Во вторник девятого числа раби ал-авваля его величество выступил из Тухна. Обозы, сопровождаемые принцем Сулайман-шах-бахадуром, были направлены в Самана. Принц Сулайман-шах в тот день, пройдя через укрепление Мутик, остановился у Самана. Его величество выступил в поход на джиттанов, которые укрылись в пустынях и лесах. Хаканское желание и энергия счастливого монарха были сосредоточены на том, чтобы стереть с лица земли этих несправедливых и сбившихся с истинного пути людей, дабы не осталось от имеющих двойственную природу, дьявольскую и человеческую, и злой нрав ни имени, ни признака. В тот день из тех с поведением злых дивов джитаннов и из наделенных дьявольскими привычками разбойников было лишено жизни около двух тысяч человек с помощью блестящих мечей и мстительных копий. Весь их скот и имущество разграбили победоносные войска, а женщин и детей забрали в плен. Таким образом, бунт племени джиттанов, как таковой, был пресечен, а дерево жизни его было вырвано с корнем. В тех пределах существовала в одном из селений община потомков пророка сейидов. Когда вечное счастье оказало им помощь и они, будучи спутниками высокого благополучия, обратили лицо своих надежд к высочайшему чертогу, то удостоились чести и озарения увидеть и лицезреть такого счастливого монарха, который проявляет необыкновенное внимание в отношении превознесения достоинства семьи пророка и его прекрасных и чистых потомков. Они удостоились благосклонного царственного взора и были обрадованы дарами из сокровищницы царских милостей и благодеяний. Тех возлюбленных, которые имеют родственное отношение к святейшему государю пророков, к султану послов Аллаха, к господину государей ислама, к покровителю и убежищу великих людей семи поясов земли, к руководителю особо приближенных к Аллаху ангелов и к месту тайн господа миров к пророку Мухаммеду, он пощадил, дал им свой венец и поставил над ними начальника.