Для следования вторым путем, по восточную сторону Аральского моря, прямою дорогой на среднюю же часть Урала по направлению на нынешние гг. Уральск или Оренбург, Тамерлан мог также к осени собрать свои войска в окрестностях гг. Ташкента и Отрара и весною двинуться далее. Путь этот длиннее первого и в начале своем, почти до озера Ходжа-Куль и Мугоджарских гор и даже до вершин р. Эмбы, также пролегает на расстоянии нескольких сот верст по солонцеватым, малокормным и песчаным степям, следовательно, будучи длиннее, представлял те же неудобства и по тем же причинам не мог быть избран.

Третий путь от г. Ташкента направлялся сначала к северу до приказа Аман-Карагайского, оттуда сворачивал влево к р. Тоболу и потом шел почти вдоль нынешней северной части Оренбургской линии. Путь этот длиннее первых двух, но представлял следующие выгоды: бескормную и безводную степь, называемою Голодною, пересекал вдали от неприятеля; с приближением, к северу степь постепенно делается лучше; на западной стороне гор Улу-Тау, по р. Ишиму и далее вдоль Оренбургской линии путь этот проходит уже превосходными пастбищами, пересекаемыми перелесками, множеством озер и речек с пресною водою, потому травы там, сохраняя некоторую влажность, менее подвержены степным пожарам, которые сверх того, по причине перерезанной местности и множества вод и лесов, не раскидываются так далеко и так быстро, как в средней и южной частях степи. Избрав этот путь и подойдя к горам Улу-Тау или к р. Ишиму в апреле, Тамерлан мог безопасно Дать продолжительный отдых войскам, поправить отощавших лошадей (средство откармливать их в самое короткое время при перекочевках - степным народам очень хорошо известно) и потом Двигаться так, как обыкновенно ездят кочевые народы, отправляясь на баранту, сначала малыми переходами и затем постепенно усиливая, чтобы несколько «подморить» лошадей (как говорят оренбургские и кавказские казаки), т.е. сделать их способнее к скорой и продолжительной езде, следовательно, и к бою, преследованию неприятеля, а в случае надобности и к быстрому отступлению.

При избрании последнего пути Тамерланом, Тохтамыш не мог ему препятствовать в этих распоряжениях, по крайней мере до половины пути, во-первых, потому, что в начале похода направление движения на таком дальнем расстоянии искусный полководец всегда сумеет скрыть и Тамерлан долго мог следовать, не будучи обеспокаиваем неприятелем; а во-вторых, встретить Тамерлана в апреле месяце, по выходе его из Голодной степи, на Улу-Тау или р. Ишиме, значило бы самому Тохтамышу, который с ордой своей кочевал зимою на нижних частях Волги, Урала и Дона, совершить зимний поход более чем в 1500 верст, что без сомнения привело бы его армию еще в худшее положение, нежели в каком он мог встретить войска Тамерлана по выходе их из Голодной степи; в случае же поражения, Тохтамыш мог подвергаться опасности быть истребленным в открытых местах нынешних киргизских степей. Притом Тамерлан, призываемый изменившими Тохтамышу князьями, вероятно, умел скрыть на время направление своего пути и шел сперва на север, зная, что на избранном им пути армия его до самого Урала никем не будет обеспокаиваема.

Эти причины, без сомнения, и побудили Тамерлана избрать последний путь, но тем не менее затруднения похода были очень велики и требовали для преодоления их столько же смелости, сколько искусства и знания вести войну в степях. Здесь Тамерлан имел дело с народом кочевым, сильным и храбрым, который, несмотря на междоусобия, при общей опасности мог соединиться и образовать многочисленную армию, составленную также из конницы, образованную в школах Чингис-хана, не потерявшую еще воинственности и не забывшую постановлений его. Театр войны не представлял местных способов для продовольствования людей, а между тем неприятель, отступая всё далее, мог завлекать войска Тамерлана в неудобопроходимые для конницы места, постепенно ослаблять его и отдалять от основания действий, следовательно, война могла затянуться надолго. Тамерлан очень хорошо понимал все эти обстоятельства и потому принял следующие меры: заблаговременно озаботился, как мы уже видели, обезопасить собственные свои владения, приготовил большие запасы продовольствия в предполагаемом направлении пути, приказав по этому пути сделать посевы; между тем при Ташкенте собрал многочисленную армию, сделал ей смотр, дал ей приличное устройство, ввел лучший порядок, снабдил кого нужно лошадьми, недостаточным выдал оружие, одежду, деньги на покупку всего необходимого, приказал, чтобы каждый воин имел в походе лук, колчан с 30-ю стрелами и прочее оружие; каждые два человека должны были иметь запасную лошадь, каждые 10 человек кибитку, 2 лопаты, 2 мотыги, косу (вероятно, серп), пилу, топор, шило, 100 игл (вероятно, наконечников стрел), определенное количество веревок, весы, бычачью кожу (не бурдюк ли или, может быть, кожу для обтягивания щитов?) и котел. Во время похода на каждого воина полагалось муки от 25 до 26 фунтов в месяц (как полагает Шармуа). В числе продовольственных запасов, вероятно, был курт, особого рода сухой сыр, столь известный в Средней Азии и составляющий там необходимый продовольственный запас; при переходе степи, для снабжения водою, без сомнения, были взяты турсуки. Вероятно, также не были забыты треноги, укрюки и арканы - необходимые вещи степных конных воинов. Перед походом Тамерлан, во время смотра войск 19 января 1391 года, объявляет войну улусу Джучи, распределяет армию на колонны, назначает в каждую из них вожатых - юртджи (о которых Шерефэддин часто упоминает, называя иных по именам, из них некоторые в французском переводе названы князьями) и выступает в поход. Эти распоряжения показывают, что войска, при переходе Голодной степи, для лучшего удобства в продовольствовании подножным кормом и водою, разделились на отряды. Вдали от Тохтамыша Тамерлан мог безопасно так двигаться.

Войска направились на города Яссы, Караучи, Сайрам (куда прибыли через 3 недели хода), к Сарук-Узек- вероятно, к р. Сары-Су - и потом шли западною покатостью гор Китшик-Тау и Улу-Тау. С вершин этих гор стекает мнжество ручьев, на скатах гор находятся превосходные пастбища. Здесь, для поправления лошадей, Тамерлан дал войскам отдых и в это время из больших камней поставил, в виде минарета, обелиск с надписью. Так как Ташкентская область не могла довольствовать сухим фуражом лошадей огромного числа войск, собранных в ней, то, вероятно, лошади питались зимою скудным подножным кормом и не могли быть в теле, как это и теперь бывает в зимнее время у кочевых народов. При переходе через Голодную степь они еще более похудели, так что при переходе ее необходимо было дать им несколько недель отдыха. Вероятно, при этом случае, по причине изнурения вьючного скота, часть продовольствия была оставлена, потому что несколько времени спустя, как увидим ниже, армия начала ощущать недостаток в нем. Но отважного Тамерлана это не остановило, он продолжал путь далее на север. Перейдя через р. Иланджик (Улькян-Джиланчик), образуемую из ручьев, стекающих с западных отлогостей гор Кши и Улу-Тау, он направился на Уроч. Апакарагуй, вероятно, где ныне приказ Аман-Карагайский, потому что здесь по р. Абуге находятся превосходные пастбища.

После трех месяцев степного похода войска начали нуждаться в продовольствии и потому Тамерлан сделал следующие распоряжения: всем без исключения запретил, под строгим наказанием, употреблять лакомые блюда, приказал уменьшить количество дневной пищи и довольствовать людей одним изрубленным в куски мясом (пока оно было), смешанным с мукою, травами и стеблями проса, порция муки была уменьшена так, что 25 фунтов разделялись на 60 дней. Не довольствуясь этою мерой, Тамерлан велел всем состоявшим в армии, под строгою ответственностью, представить все имевшиеся у них съестные припасы и, разделив их поровну, раздавать воинам. Сверх того он приказал искать съедобные травы, яйца, бить дичь, животных, делать общую охоту, посредством которой было добыто значительное количество зверей. Надобно полагать, что способ продовольствования войск посредством охоты был в то время в степных местах в обыкновении, потому что по законам Чингис-хана запрещено было с марта по октябрь ловить дичь и диких животных для того, как сказано в законе, чтобы войска могли, в случае нужды зимою, питаться охотой. Полагаю, что все эти меры были приняты Тамерланом из предусмотрительности, чтобы везомое с армией продовольствие сберечь на случай, если война в Золотой Орде затянется надолго.