10.4. Притвориться свиньей, чтобы убить тигра
Когда последний царь Рима Тарквиний Гордый[160] убил отца и старших братьев Брута, по легенде, Брут вынужден был, чтобы спастись, притворяться безумным. Он так хорошо изображал безумие, что царь держал его при дворе в качестве безобидного шута для своих сыновей.[161] После самопожертвования Лукреции, погибшей за чистоту и свободу,[162] Брут скинул маску. Он побудил супруга и отца Лукреции поклясться, что они успокоятся не раньше, чем будет изгнан ненавистный тиран со своими развратными сыновьями, а сам поспешил с телом Лукреции в Рим, где пламенной речью убедил народ свергнуть и изгнать царя. После этого образовалась Римская республика, в первый Консулат которой были избраны Брут и его верный товарищ Коллатин.
Заголовок, данный этой истории, представляет собой распространенную в Китае пословицу. Согласно гонконгской книге о стратагемах, она ведет начало от рассказов об охотниках, которые притворяются свиньей, чтобы подманить тигра и неожиданно напасть на него. Та же книга цитирует приписываемое легендарному основателю даосизма Лао-цзы изречение:
«Мудрость — за глупость [выдать]»,[163] а также изречение поэта Су Ши (1037–1101):
«Мудрейший выдает себя за дурачка». Далее в гонконгской книге следует рассуждение:
«Прием «Притвориться свиньей, чтобы убить тигра» применяется против сильного врага. От него скрывают клинок меча, представляются глупыми, как свинья, поддаются во всем, изображают дружескую улыбку и прислуживают подобно рабам. Но как только представляется случай, раб превращается в палача».
10.5. Предложение о капитуляции
В III в. до н. э. княжество Янь напало на княжество Ци и захватило 17 городов. Держались еще только два города, один из них — Цзимо. После того как военачальник, руководивший обороной Цзимо, пал на поле брани, его место занял Тянь Дань. После применения Стратагемы № 34 и дальнейших фланкирующих мер Тянь Дань отправил старых и слабых жителей города, а также женщин на городские стены и послал в яньскую армию вестников, которые сообщали о капитуляции города. Воины яньской армии разразились торжествующими криками. Жители города передали Тянь Даню больше 1000 золотых монет, которые он вместе с письмом от богатых жителей Цзимо отослал яньскому военачальнику. В письме говорилось: «Цзимо скоро сдастся. Наше единственное желание — чтобы наши домочадцы, жены и наложницы не попали в плен». Яньский военачальник ответил согласием, и бдительность яньской армии еще понизилась. Теперь пришло время для Тянь Даня сделать вылазку из города. Во время этой вылазки яньская армия потерпела жестокое поражение.
Неудивительно, что еще Конфуций предостерегал:
«Честные речи и любезный вид редко сочетаются в людях».
Его современник Сунь-цзы в «Трактате о военном искусстве» вообще считает униженные речи противника признаком опасности и предупреждает:
«Если враг без предварительной договоренности внезапно попытается заключить перемирие, здесь определенно скрывается подвох».[164]
В 1977 г. в 5-м издании этого трактата в Тайбэе эта фраза была осовременена с помощью формулировки, примененной к внутриполитическому противнику:
«Если враг нападает, мы начинаем переговоры; если враг начинает переговоры, мы нападаем».
10.6. Смена коменданта в Лукоу
Пекинская книга о стратагемах приводит в главе, посвященной Стратагеме № 10, случай, происшедший в 219 г. н. э., который описан также в народном романе «Троецарствие».
Главный герой событий — Люй Мын (178–219), стратег на службе Сунь Цюаня (182–252), властителя У (в современном Юго-Восточном Китае), одного из трех царств. Люй Мын узнал, что Гуань Юй (ум. 219), военачальник царства Шу (в районе нынешней провинции Сычуань), который в это время был комендантом важного для контроля над рекой Янцзы города Цзянлин (совр. Цзянлин, провинция Хубэй), готовит нападение на Фаньчэн (близ нынешнего Сянфаня, провинция Хубэй) на юге царства Вэй. Этот момент показался Люй Мыну подходящим для захвата Цзянлина. Сунь Цюань дал «добро-> его планам. Однако, когда Люй Мын вошел в Лукоу (на западе нынешнего Цзяю, провинция Хубэй), он узнал, что вдоль реки па коротком расстоянии друг от друга сооружены сигнальные башни и обороняющая Цзянлин армия вооружена наилучшим образом. Люй Мын понял, что нападение на Цзянлин обречено на неудачу. Тогда он остановился в Лукоу и распространил известие о своей болезни.
Тогда Сунь Цюань послал в Лукоу в ту пору еще малоизвестного стратега Лу Сюня (183–245). Тот предложил Люй Мыну сделать еще один шаг и уйти в отставку с поста командующего. Ибо Люй Мын был единственным, кого принимал всерьез Гуань Юй, слишком высоко ставивший собственное геройство. Преемник Люй Мына должен был униженно засвидетельствовать свое почтение Гуань Юю, после чего тот должен был в своем высокомерии увести войска из Цзянлина воевать против Фаньчэна.
Сунь Цюань был согласен с этим планом; после отставки Люй Мына он назначил Лу Сюня новым верховным главнокомандующим и поручил ему охрану Лукоу. Лу Сюнь вел двойную тактику, прикрывая дружескими жестами готовящийся поход. Он послал Гуань Юю полное лести письмо, отборных лошадей, тончайшие шелковые ткани и дорогие яства и напитки. Посланец Лу Сюня присовокупил к письму на словах, что Лу Сюнь надеется на добрые отношения с Гуань Юем.
Действительно, Гуань Юй почувствовал себя в безопасности с этой стороны. Посланные Лу Сюнем шпионы донесли, что половина цзянлинского гарнизона ушла на захват Фаньчэна. Царство У начало тайные переговоры с царством Вэй, чтобы избежать войны на два фронта. Когда Гуань Юй полностью перестал обращать внимание на царство У и полностью сосредоточился на захвате Фаньчэна, Люй Мын вновь выступил на сцену; спустившись вместе с военным флотом, замаскированным под торговый, по Янцзы, он без особого труда внезапно захватил Цзянлин (см. также 8.3).
10.7. Советская и вьетнамская дружба
По пекинской книге о стратагемах (1987), Советский Союз рассматривает политико-дипломатические ухищрения как непременное условие для подготовки внезапных военных действий. Это применимо как будто к событиям, предшествовавшим вводу советских войск в Афганистан в конце 1979 г. В течение года СССР изображал «мирное сотрудничество», оказывая так называемую экономическую помощь, готовя военных специалистов и посылая военных советников. Так он постепенно получил в руки контроль над афганской армией и создал предпосылки для оккупации Афганистана.
Так же якобы и Вьетнам: перед нападением на Камбоджу «ради усыпления внимания стран Юго-Восточной Азии» говорил о «региональном сотрудничестве», что китайской прессой было отнесено на счет Стратагемы № 10. Анализу вьетнамской политики, выполненному Пэн Ди, в «Жэньминь жибао» от 16 августа 1979 г. был предпослан заголовок:
«Дипломатия улыбки — за улыбкой скрыт кинжал».
