В декабре 1979 г. Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН; англ. Association of South East Asian Nations — ASEAN) на совещании министров иностранных дел в Куала-Лумпур решила послать в Ханой представителем АСЕАН малайского министра иностранных дел Тенгку Ахмад Ритауддина (род. 1932). Он должен был переговорить с властями Ханоя о решении кампучийского вопроса в связи с принятием Генеральной Ассамблеей ООН резолюции о выводе всех иностранных войск из Камбоджи. Ведь сама резолюция принималась с прицелом на Вьетнам, чьи войска в ту пору размещались в Камбодже. Ханой медлил с приемом Тенгку как представителя АСЕАН, изъявляя, однако, готовность принять его в Ханое просто как министра иностранных дел Малайзии.

Об этом в статье под названием «От «дружбы с дальним врагом ради нападения на ближнего врага», чтобы «разбить каждого поодиночке» писал Се Вэньцин в Жэньминь жибао (Пекин, 10.01.1980). Он напоминал, как осенью 1978 г. вьетнамский премьер-министр Фам Ван Донг (1906–2000) при посещении Юго-Восточной Азии посылал приветливые улыбки в сторону АСЕАН. Теперь же выясняется, что за ними скрывалась стратагема «дружбы с дальним врагом для нападения на ближнего врага». Ведь именно тогда Вьетнам и точил нож для нападения на Камбоджу, что и произошло в начале 1979 г. Вот почему Вьетнам искал расположения лежащих поодаль стран Юго-Восточной Азии, чтобы усыпить их бдительность.

Однако после ввода вьетнамских войск в пределы Камбоджи страны Юго-Восточной Азии сплотились в противостоянии возрастающей угрозе со стороны Вьетнама. И теперь Ханой внезапно начинает линию на ведение переговоров с каждой страной в отдельности, стремясь тем самым расколоть единый фронт АСЕАН. Теперь понятна и волокита Ханоя с приемом малайского министра иностранных дел в качестве представителя АСЕАН. В рассмотренной статье Се Вэньцина стратагема 23 привлекается для внешнеполитического анализа.

Док Коулун [Цзюлун], крупнейший причал Гонконга, стоит примерно 1,8 млрд. долларов. Кто владеет этим доком, у того в руках находится большая часть товарооборота. Так что для судовладельца Бао Юйгана (1918–1991) данный причал имел первостепенное значение. Однако, к сожалению, он не принадлежал ему. Собственником дока был основанный [британцами в 1832 г. ] в Кантоне [Гуанчжоу] консорциум Ихэянхан. На порт Коулун жадно поглядывал и торговец недвижимостью Ли Цзя-чэн (род. 1928), возглавлявший один из десяти крупнейших гонконгских консорциумов. Но прежде всего он хотел прибрать к рукам концерн Хэцзи [(транскр. от Hutchison), основанный британцами u I860 г.]. Однако, не имея возможности одновременно преследовать обе цели, он решил сосредоточить усилии на Хэцзи, а причал Коулун пока оставить без внимания.

Бао Юйган изучил обоих противником и образовавшийся треугольник, где третьей заинтересованной стороной выступал он сам. Он понимал, что, если все накинутся друг на друга, никто не победит. Но если две любые стороны объединятся, то третьей стороне тогда не устоять. С"; кем же ему следует вступить в союз? Бао Юйган разузнал, что Ли Цзячэн в отношении дока Коулун проявляет сдержанность.

Выходило, что столкновение их интересов отодвигалось на задний план, и, таким образом, торговец недвижимостью оказывался дальним врагом. А вот консорциум Ихэянхан не желал уступать и пяди своей собственности в доке. Значит, это и есть самая настоящая заноза, его ближний враг. Получалось, что искать союза следует с Ли Цзячэном.

По собственному почину Бао Юйган продает Ли Цзячэну 90 млн. акций концерна Хэцзи и тем самым помогает ему в борьбе за обладание концерном. В свою очередь Ли Цзячэн передает судовладельцу 20 млн. акций дока Коулун. Позже тот, опережая Ихэянхан, прикупает еще 20 млн. акций причала. В итоге Бао Юйган становится акционером столь желанного дока с правом решающего голоса.

Все три стороны были соперниками в борьбе за обладание причалом Коулун. по в преследовании цели проявляли разную настойчивость. В этом отношении они находились друг от друга на разном расстоянии. Бао Юйган вышел победителем из этой карточной игры, объединившись с той стороной, чьи интересы в меньшей степени мешали его собственным, и направив основной свой удар на того, чьи интересы напрямую угрожали его собственным. Вот вам случай использования стратагемы 23, пишет автор книги по стратагемам Юй Сюэбинь. Бао Юйган наряду с Ли Цзячэном, между прочим, входил в комиссию по выработке конституции особого района Гонконга, которая была отменена Всекитайским Советом Народных Представителей (ВСНП) КНР 4 апреля 1990 г. Владельцем причала Коулун Бао Юйган стал в середине 80-х годов.

Во внешних сношениях для династии Северная Сун (960— 1127) весь XI век был веком постоянного дипломатического лавирования с целью избежать войны. К 1110 г. положение, похоже, улучшилось, поскольку позади граничащего с Китаем с севера, основанного чужеземным народом киданей [кит. транскр. «цидань»] государства Ляо (916—1125) возникла новая держава: чжурчжэней [(кит. транскр. «нюйчжэнь») народности] тунгусского происхождения. Прежде чжурчжэни находились в зависимости у киданей. Теперь они обрели самостоятельность, создали государство Цзинь (1115–1234) и превратились в политическую силу. Расположенная между Китаем и новым, простирающимся к северу государством Цзинь держава Ляо оказалась под прессом.

В это время и разыгрывается одна из сцен [гл. 7] являющегося продолжением «Речных заводей» романа «Позднее повествование о речных заводях» [ «Шуи ху хоу чжуань», 1664] Чэнь Чэня (1590–1670). При дворе [Хуэй-цзуна (родовое имя Чжао Цзи, 1082–1135, правил 1100–1125)] императора династии Северная Сун сановники обсуждают, как следует вести себя с обеими северными державами. Люй Дафан говорит о смягчении отношений с Ляо: «Династия Ляо и наша династия тесно связаны друг с другом. Мы уже сто лет живем в мире. Стоит нам снести этот защитный вал, и мы тотчас окажемся в непосредственной близи от хищной державы Цзинь. Тогда трудно будет избежать набегов со стороны Цзинь». Иначе настроен Чжао Лянцы: «Ляо — бесполезный для нас союзник. Лучше будет предоставить его державе Цзинь. Тогда мы, обезопасив себя от Цзинь, сможем вернуть свои прежние владения в Яньюнь. Такие действия согласуются с уловкой «дружбы с дальним врагом для нападения на ближнего врага». Император последовал совету Чжао Лянцы. Обратимся к историческим событиям той поры. В 1125 г. Цзинь уничтожает государство Ляо. Однако теперь чжурчжэни добираются и до китайцев. В 1226 г. они захватывают сунскую столицу [Кайфэн]. Император [Син-цзун, родовое имя Чжао Хуань, 1100–1160, правил 1126)] вместе с недавно передавшим ему престол отцом были взяты в плен [и увезены на север в Угочэн, ныне в уезде Илань провинции Хэйлунцзян, где со временем и скончались]. Династии Северная Сун не стало. Ее гибели способствовало ошибочное применение стратагемы 23.

В то время, как династия Цинь распространяла свою власть в Северном Китае, на юге страны утвердилась династия Южная Сун (1127–1279). [Один из братьев бывшего императора — Чжао Гоу (1107–1187), находившийся вне Кайфэна, отошел на юг и был провозглашен императором (династийное имя Гао-цзун (правил 1127–1162). Столицей новой империи стал город Линьань (ныне Ханчжоу)]. Страх перед державой чжурчжэней побудил даже знаменитого конфуцианского мыслителя Чжу Си (1130–1200) заняться стратагемным анализом. Напоминая о стратагеме 23, в одном из своих писем он предупреждает о грозном, направленном против Китая союзе между империей Цзинь и расположенной вдали от нее тангутской державой Си Ся (на территории нынешних провинций Нинся, Шэньси, Ганьсу, Цинхай и т. д.). Правители династии Южная Сун совершают ту же ошибку, что и императоры Северной Сун. «Они объединились с дальним врагом, монголами, и набросились на ближнего врага, династию Цинь» (Хэ Маочунь, Ши Сяося, Дипломаты сменяющихся китайских династий. Пекин, 1993). «После падения династии Цинь между династией Южная Сун и монголами более не было буферного государства. Тем самым южно-сунская империя стала для монголов второй циньской державой, и весь китайский народ оказался под властью монголов». Они основали династию Юань и правили в Китае почти сто лет (1271–1368).