– Э–э… м–м–м… ты прав, я того, пошутил. В том бою меня хорошенько пригрело по голове, так что не обращай внимания.

Вскоре я начал замечать, что собравшиеся гости тоже не особо искушены в правилах хорошего тона – многие ели руками и громко причавкивали. Я почувствовал себя свободнее и без зазрения совести начал поглощать горячие закуски, запивая их вином. Назойливый сосед отстал.

Пир быстро набирал обороты и вскоре пошла знакомая мне гульня. Крики, песни, грохот бьющейся посуды – все как у людей. Достопочтимые маги и высшие удалились, в зале остались только представители местной аристократии и золотая молодежь.

Я так спешил набить брюхо под завязку, что не успел заметить, как это случилось. Место в желудке осталось только вину: так сказать, для лучшего пищеварения. Налегая на кувшин, я стал свидетелем целого бесплатного представления. Двое волшебников серьезно приняв на грудь решили посмотреть кто кого сделает и заколдовали ближайшие предметы. Один завербовал в свою армию тарелки и вилки, а к другому примкнули чашки с ложками. Получилось действительно очень классно и вскоре к общему веселью начали подключаться абсолютно все маги.

Громыхание посуды и эффектная мини–война заполнили собой остаток вечера. И только я сидел в сторонке, держа кувшин в руках, потому что в отличие от магов – колдовать не умел.

Сплюнув вязкую слюну, я вернулся к разглядыванию своего опухшего отражения. Смотрел я долго – не то, что мне очень нравилось, просто делать ничего не хотелось. Опершись руками о края небольшого фонтана, я сражался с нарастающей головной болью. Похмелье – одно из неприятнейших качеств хорошей гулянки.

Умывшись и утолив жажду, я, шатаясь, развернулся, дабы оглядеть зал. Самые стойкие, те, что остались до самого конца, сейчас как ни в чем не бывало дремали на полу, кое–кто даже завернулся в пушистый ковер.

Было очень рано, самое время еще поспать. Утолив потребности своего организма, в другой раз я бы так и поступил, но неожиданно в голове заиграли тревожные колокольчики. Ах да, я же на волоске от гибели. Если меня раскроют, то все, конец, пиши пропало.

Неровной походкой, все еще уходя немного в сторону, я двинулся к большим двустворчатым дверям. Они были приветливо открыты настежь – называется, заходи кто хочет. Даже караульные на своих постах находились в сладкой дремоте: им, кажется, тоже вчера наливали. Да, халатность определенно погубит этот мир.

Минув пост, мои ноги сами занесли меня в коридоры, где я почти наугад выбирал направление. Время для побега было подходящее, – кто хватится за меня на рассвете – но для этого нужно еще отыскать выход. Медальон Дархана висел на шее, я кисло на него взглянул, между тем сворачивая в еще один коридор.

Неожиданно мне стало не по себе. Голова закружилась, и пришлось даже опереться о стену, чтобы не упасть. Бормоча извечные клятвы бросить пить, я сражался с похмельем, зажмурив глаза. Когда я их открыл, мне показалось, что коридор сжался и завибрировал. Не иначе магия какая?

По правую руку было несколько одинаковых дверей, и по левую руку – столько же. То ли их специально сделали неотличимыми, то ли не было никакой разницы в которую из них входить. То, что они ведут к выходу, я почему–то не сомневался.

Первым делом в глаза бросилось роскошное убранство. Даже сравнивая со вчерашним пиром и моей одеждой – каждая вещь здесь прямо–таки кричала о своей стоимости. Если только свернуть ковры, а со стен содрать гобелены, и продать, с вырученных денег можно нанять роту наемников.

Было тихо и спокойно, жильцов не наблюдалось, а поэтому я с любопытством подошел к высокому кальяну, от которого отходило семь трубок. Провел по золотой полировке ладонью, после чего отправился смотреть на гобелены с картинами.

Звучит странно, но я люблю искусство. Мой дядя художник и мне нравилось смотреть на его пейзажи, вычерченные куском угля на стенах и дешевых холстах. Это приносило мне странное удовлетворение. А ту в минуту, когда я стоял среди роскоши покоев, меня окрылило другое чувство.

Восторг.

Нарисованные лучшими красками, картины так и пестрили силой атмосферы. Я поневоле представил, как нахожусь на лужайке, где белоснежные единорог смотрит вдаль, а рядом бежит девушка, придерживая полы своего платья. Глаза ее блестят: или от колорита красок или от счастья, ведь как можно быть несчастливой, когда рядом единорог? И пусть на картине персонажи не двигались, в моей голове девушка сорвала цветы и радостно подбросила их вверх, а единорог фыркнул и задергал ушами.

На соседнем полотне изображалась страшная битва. Вглядываясь в творчество неизвестного мастера, я понял что все детали произведения мне неясны и кажутся дикими. Из чистого любопытства я заглянул в нижний правый угол и ахнул. Первая эпоха. Так вот почему Дракон не имеет масти и выглядит фиолетовым, а Феникс столь огромен, что закрывает собой часть леса? Армия рыцарей закована в необычной формы доспехи, а в руках у них очень длинные мечи, больше похожие на плоские копья. Во главе отряда – беловолосый юноша, в одной руке которого – меч, а в другой – корона.

– Моя любимая, – послышался за спиной легкий голосок, и мурашки пробежались по моей спине. – 1390 год Первой эпохи, битва за Роус на черных болотах. Император Юджин Всеядный проиграл тогда магессе Прайд. Жаль, не так ли? Выиграй он, и все могло случиться по–другому… возможно и эпоха бы не кончилась…

Я медленно, словно мне в спину нацелен взведенный арбалет, развернулся. Влезать в чужие покои было с моей стороны не очень этично, но я ведь не хотел! Честное слово не хотел, просто так получилось. Мне казалось, что рядом выход.

Предо мной стояла женщина завернутая в полотенце; ее взгляд был прикован к картине. Она смотрела так неотрывно, так пристально, не мигая, что я задумался. Складывалось впечатление, что женщина испытывает к полотну нечто большее, чем обычный человек может испытывать к раскрашенной тряпке.

– Мне она тоже очень нравиться, – хотел сказать, но крякнул я. – Она очень хорошо отображает те события… наверно.

Дверь в смежную комнату была открыта, и я понял, что стою в гостиной. Дурак, дурак! Конечно, в огромных и роскошных покоях, есть огромные и роскошные спальни. И конечно в них кто–то спит! Хорошо хоть это женщина: если извиниться за вторжение и незаметно уйти, я думаю, она не станет поднимать шум и будить своего приятеля, который наверняка поджарит меня молнией или же банально зарежет.

– Да. – Задумчиво протянула она, взглядом провожая в атаку отряд тяжелой пехоты. – Мне не хватает тех времен.

Мне тоже, хотел ляпнуть я, но после одумался. Тех времен?! Это же было, черт знает когда! Сейчас идет 3121 год Второй эпохи, если мне не изменяет память, а это значит что этой дамочке пора прекращать нюхать, курить и пить.

Я неуверенно улыбнулся и пробормотал:

– Славные были времена, славные. Много чего интересного случалось в… Первую эпоху.

Женщина наконец оторвала взгляд от картины и заметила меня. Между прочим, по виду она была очень недурной, хоть нельзя было сказать, что ей восемнадцать лет. Ее очи устремились к моим и я почему–то готов был упасть к ее ногам. Может так и поступить?

Оставалось только завидовать тому парню, который был с ней сегодня ночью. Что поделать, хотя…

– Я Дархан. Маг. – Говоря эти короткие слова, я пыжился и теребил на шее амулет с гидрой.

– Знакомое имя.

Ни капли интереса в ее короткой реплике я не наблюдал. Наверное она чокнутая, если сразу же не сбрасывает с себя полотенце и не падает в мои объятья, когда к ней обращается маэстро магии. Женщина лишь мельком зацепила взглядом мой амулет, и, о да, по лицу ее пробежала тень интереса.

Теряя осторожность, я почесал заросший щетиной подбородок, подошел к женщине сбоку и рассмотрел ее с другого ракурса. Да, у нее есть, чем гордится. Очень даже неплохо сложена эта куколка…

Незнакомка видела, что я рассматриваю ее, но никакого протеста не изъявляла. Казалось, ей было абсолютно все равно. Хм. Тогда может она не будет возражать и против…