– Чего на войне только не случается, – пробормотал я, не считая за правильное разъяснять ситуацию.

– Вся наша жизнь – война, – улыбнулся он, и продолжил свою резьбу.

Я решил ему не мешать и пошел дальше. В коридоре было много дверей, но ни в одну из них я стучаться не решился. Кто знает, какие у них здесь порядки? Медленно идя мимо обитых красными панелями стен, я размышлял, что же здесь делаю. Зачем пошел вместе с Пейном и оказался в месте, где нарушают Порядок? Мало ли неприятностей на мою голову?

Хотя раз я уже здесь, то выбор мой небогат.

В конце коридора отворилась дверь и из комнаты вышла девушка с темно–малиновыми волосами. Я не сразу узнал Лаванду, а когда сделал это, не мог поверить, что вижу ее здесь. Нет, она же работает в медпункте!

Я тряхнул головой, в которой и без того скопилось за последний час много информации. Лаванда меня заметила и кивнула, улыбнувшись. На ней был махровый халат и тапочки.

– А, Тод, привет. Как тебе у нас?

– Пока никак, – оторопело ответил я, почти сразу же задавая вопрос: – А ты как здесь очутилась?

– Так же как и большинство здешних. – Девушка пожала плечами и улыбнулась. – Уже успел осмотреться?

– Нет.

– Тогда пошли, – произнесла она, и решительно взяла меня за руку. Я был не против, к тому же Лаванда источала какой–то особенный аромат, за которым я уже успел соскучиться. Аромат женщины…может минутами раньше, она занималась сексом? Об этом свидетельствовали и другие факты, как то растрепанные волосы и счастливый расслабленный вид. – Пейн рассказал тебе, как мы называемся?

– Да. Упомянул.

– И как тебе? – кажется, это действительно волновало ее.

– Хм, хорошее название, – соврал я. – Ты придумала?

– Не только я.

Мы дошли до предбанника, где вместо колон стояли рыцарские доспехи, которые подпирали руками потолок. Размером они были как минимум с Циклопа, и я не представлял себе, что за человек может в них влезть. На встречу нам шла невысокая блондинистая девушка, в модных узких очках и в короткой юбке. В руке она несла открытую книгу, которую читала прямо на ходу. Заметив нас, она подняла голову и поприветствовала только Лаванду, напрочь игнорируя мое присутствие. Про себя я отметил, что девушке лет пятнадцать, не больше.

– Это Эскель, – произнесла моя спутница, когда мы немного отошли. – Она немного…

Я махнул рукой.

– Мне не привыкать, что со мной не хотят здороваться.

– Нет, дело совсем не в этом! – воскликнула Лаванда, а после примирительно добавила: – Просто она не любит чужаков. Когда я только пришла в «Преступники», то меня тоже…

– Что? – перебил я. – Ты пришла в организацию позже нее? Не поверю. Она выглядит, ну максимум на четырнадцать лет.

Лаванда симпатично пожала плечами. Мы поднялись по мраморной лестнице, и вышли в обширный зал, где находилось много диванов, кресел и столов. Роль освещения брали на себя две большие люстры и камины, которые пылали голубым магическим огнем. Возле одного из столов меня познакомили с Барбосом и Локки, которые играли в карты и попивали что–то подозрительно напоминающее бренди. Возраста они были не студенческого, больше смахивая на ветеранов–убийц из специальных рот. Они поочередно пожали мне руку и предложили перекинуться в партию–другую; я отказался.

– Кто у вас за главного? – немного позже, спросил я Лаванду. – Конструктор?

– Что? – меня наградили ироничным взглядом. – Смеешься?

– А кто тогда? Мне показалось он из вас самый старший.

– Ему не интересно ничего кроме исследований, так что он просто не может быть лидером, – авторитетно заявила девушка и уселась в кресло. Как она объяснила, «преступники» собираются именно в этом самом зале, что на втором этаже, и если я хочу со всеми познакомиться, мы должны сидеть здесь. – Решениями же занимается Тройка.

– Тройка? Кто это?

– Не кто, а что, – поправила меня Лаванда. – Тройка – это собрание. В него входят Пейн, Бешенный и Эскель.

Это меня не особо обрадовало. Пейн был чересчур странным и этим меня пугал; Бешенный заслуживал особого внимания, но тоже выглядел как маньяк, а Эскель… ей сперва нужно школу окончить!

Подобные мысли я и высказал вслух, а Лаванда почему–то обиделась и стала неразговорчивой. Потом мне пришлось отсесть, так как к девушке подсел еще один молодой человек, с которым меня не посчитали за правильное познакомить. Я прогулялся по залу, но там никого не нашел, кроме Локки и Барбоса.

Что ж, пришлось садиться к ним.

– Хлебнешь? – спросил Барбос, который чем–то напоминал мне Бута. Такой же угловатый и прямой.

– Нет, спасибо, – я, протестуя, поднял руки. – Хотя… одну можно.

– И то верно. От бренди еще никто не умирал, – произнес Локки, и пододвинул ко мне стакан, в котором плескался напиток.

Я выдохнул, с тоской вспоминая слова Натали Гардинг, и осушил все одним залпом.

– А ты не дурак, как погляжу. Еще?

Действительно, чего стесняться? После третьего стакана у нас уже завязалась беседа, и я спросил про Тройку. Локки поскреб затылок, после чего задал перекрестный вопрос:

– А чего собственно ты спрашиваешь?

– Хочу побольше узнать о «Преступниках».

– Зачем?

Я сделал еще один глоток бренди, явно лишний.

– Потому что я новенький! Пейн меня сегодня завербовал.

Я ожидал, что это произведет на них впечатление, но ничего подобного! Барбос и Локки переглянулись. В организации новые личности не требовались, и они не слишком поверили моим словам, хотя и не стали подвергать их сомнению.

– Тройка – это наш мозг, он решает, корректирует и задает цели. А остальные, такие как мы и ты, выполняем указания. Нет, не подумай, они не выше нас: каждый здесь получает то, что хочет.

Занятно. Я тоже кое–чего хочу. Но об этом позже.

– А вы зачем в организации, какие цели преследуете? – спросил я.

Локки и Барбос вновь переглянулись, после чего первый гадко ухмыльнулся.

– Спросишь потом у Эскель. Она обожает отвечать на подобного рода вопросы.

Его слова можно перефразировать примерно так: мы тебе не доверяем. Что ж, справедливо.

Через некоторое время я услышал за своей спиной сдержанное покашливание и обернулся. Надо мной стоял парень, которого, как мне кажется, я где–то уже встречал. Русые волосы, цепкие глаза, дорожный плащ, на рукавах которого красовалось по черепу.

– Тебя зовут Тод, ведь так? – спросил новоприбывший.

– Вроде да. С кем имею честь общаться? – спросил я, и вспомнил, что именно его я видел в гостинице, когда меня сдал ведомству трактирщик. – Кажется, мы встречались, да?

– Я Райс Мелман, по кличке Череп. Можно на минутку?

Я раскланялся с Локки и Барбосом. Встал. Вместе с Райсом мы отошли к одному из дальних каминов, где он мне без обиняков заявил:

– Ты встал на опасную дорогу, архимаг. Если хочешь сойти с нее, делай это сейчас.

– Ты о чем это? – возмутился я, но, словив его серьезный взгляд, сам стал серьезнее. – Что ты имеешь в виду?

– Просто хочу уберечь тебя от ошибки. Дважды подумай, прежде чем лезть в жаровню. То, чем занимаемся мы все – не игрушки. За это можно лишиться головы, а в отдельных случаях даже души. Ты меня понимаешь?

Я хотел ответить, но почувствовал, как мой амулет обрастает ледяной коркой. К нам двигался Пейн. Я повернулся, а следом за мной это сделал и Райс. Вместе с Мистером Болью в зал вошли Бешенный и Эскель, но последние направились не в нашу сторону.

– Мелман, рад видеть тебя в добром здравии, – безразлично произнес Пейн.

Райс ответил ему в том же духе. Мне сразу стало понятно, что эти двое не слишком любят друг друга. Длительной беседы у них не получилось, и Пейн вскоре обратился ко мне.

– Пошли, Тод. Пора возвращаться.

– Что, так скоро?

Спорить было бесполезно. Я тоскливо посмотрел на бутылку бренди, но по виду Барбоса можно было судить, что отдавать ее мне он не собирается. По лестнице мы спустились молча, даже не глядя друг на друга. Присутствие Пейна доставляло мне дискомфорт, и я искренне обрадовался, когда он дотронулся до стены, и появилась дверь. Но прежде чем я ушел, он протянул мне серебряный браслет.