Слова Много слов на земле. Есть дневные слова — В них весеннего неба сквозит синева. Есть ночные слова, о которых мы днем Вспоминаем с улыбкой и сладким стыдом. Есть слова — словно раны, слова — словно суд, С ними в плен не сдаются и в плен не берут. Словом можно убить, словом можно спасти, Словом можно полки за собой повести. Словом можно продать, и предать, и купить, Слово можно в разящий свинец перелить. Но слова всем словам в языке нашем есть: Слава, Родина, Верность, Свобода и Честь. Повторять их не смею на каждом шагу, Как знамена в чехле, их в душе берегу. Кто их часто твердит — я не верю тому, Позабудет о них он в огне и дыму. Он не вспомнит о них на горящем мосту, Их забудет иной на высоком посту. Тот, кто хочет нажиться на гордых словах, Оскорбляет героев бесчисленный прах, Тех, что в темных лесах и в траншеях сырых, Не твердя этих слов, умирали за них. Пусть разменной монетой не служат они, Золотым эталоном их в сердце храни! И не делай их слугами в мелком быту Береги изначальную их чистоту. Когда радость — как буря, иль горе — как ночь, Только эти слова тебе могут помочь! 1956 Вещи Умирает владелец, но вещи его остаются, Нет им дела, вещам, до чужой, человечьей беды. В час кончины твоей даже чашки на полках не бьются И не тают, как льдинки, сверкающих рюмок ряды. Может быть, для вещей и не стоит излишне стараться, — Так покорно другим подставляют себя зеркала, И толпою зевак равнодушные стулья толпятся, И не дрогнут, не скрипнут граненые ноги стола. Оттого, что тебя почему-то не станет на свете, Электрический счетчик не завертится наоборот, Не умрет телефон, не засветится пленка в кассете, Холодильник, рыдая, за гробом твоим не пойдет. Будь владыкою их, не отдай им себя на закланье, Будь всегда справедливым, бесстрастным хозяином их, — Тот, кто жил для вещей, — все теряет с последним дыханьем, Тот, кто жил для людей, — после смерти живет средь живых. 1957 Наследующий Землю Воспеваем всякий транспорт, Едущих на нем и в нем, И романтикой пространства Нынче век заворожен. Но пока летаем, ездим И других зовем в полет, Кто-то трудится на месте И безвыездно живет. Он отцовского селенья Не сменял на города, И не ждет перемещенья, И не мчится никуда. По изведанным полянам Он шагает, как в дому, И травинки крупным планом Открываются ему. И пока спешим и спорим, Одному ему слышна Наливающихся зерен Трудовая тишина. Раньше всех он что-то понял, Что-то в сердце уберег,— И восходит символ Поля Над символикой дорог. 1965 Не пиши о том, что под боком… Не пиши о том, что под боком, Что изведано вполне,— Ты гони стихи за облаком, Приучай их к вышине. Над горами и над пашнями Пусть взвиваются они,— Ты стихи не одомашнивай, На уют их не мани! Не давай кормиться около Мелких радостей и смут,— Пусть взмывают, будто соколы, В холод, в синий неуют! Изнемогши и заиндевев, С неподкупной вышины То, что никому не видимо, Разглядеть они должны! 1963 Фантастика Как здесь холодно вечером, в этом безлюдном саду, У квадратных сугробов так холодно здесь и бездомно. В дом, которого нет, по ступеням прозрачным взойду И в незримую дверь постучусь осторожно и скромно. На пиру невидимок стеклянно звучат голоса, И ночной разговор убедительно ясен и грустен. — Я на миг, я на миг, я погреться на четверть часа. — Ты навек, ты навек, мы тебя никуда не отпустим. — Ты все снился себе, а теперь ты к нам заживо взят. Ты навеки проснулся за прочной стеною забвенья. Ты уже на снежинки, на дымные кольца разъят, Ты в земных зеркалах не найдешь своего отраженья. 1969 |
