Сказка Если б стал я невидимым и крылатым, — Не искал бы наживы, пользуясь этим. Я и так считаю себя богатым, Потому что живу я на белом свете. На шестой этаж в переулке тесном Я б к окну твоему подлетал с рассветом; Если ты еще не совсем одета, От тебя отворачивался бы честно. Голубей с карниза я не сгонял бы, И, как воздух, был бы я незаметен, — Я стихи тебе о тебе читал бы, А тебе бы казалось — пропел их ветер. Был бы я невидимым верным другом. Если б ты в самолете летела к югу, То с кабиной вровень, сквозь гром и тучи, Я летел бы рядом, на всякий случай. А когда по бульвару легкй походкой К остановке троллейбусной ты б шагала, Я тебе подбрасывал бы находки, Чтобы ты счастливой себя считала. Я тебе подбрасывал бы подарки — Голубые капроновые косынки, Ожерелья и серьги пластмассы яркой И живые маки в ночных росинках. 1958 А в старом парке листья жгут… А в старом парке листья жгут, Он в сизой дымке весь. Там листья жгут и счастья ждут, Как будто счастье есть. Но счастье выпито до дна И сожжено дотла, А ты, как ночь, была темна, Как зарево — светла. Я все дороги обойду, Где не видать ни зги, Я буду звать тебя в бреду: «Вернись — и снова лги. Вернись, вернись туда, где ждут, Скажи, что счастье — есть». А в старом парке листья жгут, Он в сизой дымке весь… Август 1945 Отпугни эти грустные мысли… Отпугни эти грустные мысли, Улыбнись в горьковатом дыму. Пусть горят эти бурые листья, Никому их не жаль, никому… Пусть струится дымок сиротливый Над вчерашней печалью твоей. Это кленов сжигают архивы, Прошлогодние тайны аллей. Я и сам для себя засекречу, Зачеркну эти отлетевшие дни, Это жгут наши прежние встречи, Чтоб не жгли нашу память они. И уходишь ты без сожаленья Меж нежалящих змеек огня В горьковатую дымку забвенья Не оглядываясь на меня. Прощание Не со старого снимка и не во сне — Эти выдумки не для нас, — Ты возникнешь из памяти, как цветок, Пробивающий снежный наст. Опустив ресницы, ты скажешь мне: «Позади пути, города. Я всю жизнь с тобою рядышком шла, Только ты был слеп иногда. Я такая, какою была всегда, Но такой я не буду впредь, — Я сияю, как падающая звезда Перед тем, как совсем сгореть». 1958
Я мохом серым нарасту на камень… Я мохом серым нарасту на камень, Где ты пройдешь. Я буду ждать в саду И яблонь розовыми лепестками Тебе на плечи тихо опаду. Я веткой клена в белом блеске молний В окошко стукну. В полдень на углу Тебе молчаньем о себе напомню И облаком на солнце набегу. Но если станет грустно нестерпимо, Не камнем горя лягу я на грудь Я глаз твоих коснусь смолистым дымом: Поплачь еще немного — и забудь… 1944 Любовь минувших лет, сигнал из неоткуда… Любовь минувших лет, сигнал из неоткуда, Песчинка, спящая на океанском дне, Луч радуги в зеркальной западне… Любовь ушедших дней, несбывшееся чудо, Нечасто вспоминаешься ты мне. Прерывистой морзянкою капели Порой напомнишь об ином апреле, Порою в чьей-то промелькнешь строке… Ты где-то там, на дальнем, смутном плане, Снежинка, пролетевшая сквозь пламя И тихо тающая на щеке. 1976 Соседка Я, да соседка за стеной. Во всей квартире только двое. А ветер в поздний час ночной, То вдруг засвищет, то завоет. Вот в комнате моей вздохнув, Он ищет в темноте опору Он ходит, двери распахнув, По кухне и по коридору. Он звонкую посуду бьет И створкой хлопает, задорен. Соседка, слышу я, встает В испуге голос подает И вот мы оба в коридоре. И я не знаю, все жилье Давно пробрало сквозняками, Как руки теплые ее С моими встретились руками. В продутой ветром темноте Она легка, полуодета. Где дверь на кухню? Створка где? Стоим, не зажигая света. А ветер северный, седой Свистит, шумит в подзвездном мире И мы с соседкой молодой В такую ночь одни в квартире… |
